Времена

– Шалом, Кормилец – прищурив один глаз, первым поздоровался князь – Какими судьбами в наших краях?

Теперь его глаза смотрели остро, они, казалось, буравили собеседника.

– Челом тебе, Великий Каган! – ответил радхонит – А судьбы у нас все те же – торговые.

– Не зови меня великим, Авраам. Рано еще!

– Не по размеру державы так тебя прозвали, а по величию замыслов.

Похоже было, что авраамова лесть сработала. По крайней мере, глаза Владимира из серых буравчиков превратились в два спокойных озера.

– Это твой воз? – спросил князь – Что-то невелика у тебя поклажа. А спутники твои кем будут? Магуту я знаю, а того молодца впервые вижу. Кто таков?

Я был далеко не юношей, пожалуй тех же лет, что и Магута, но в средние века мужчины, да и женщины тоже, старели быстро и княжью ошибку легко было понять. Я на всякий случай снял шапку, но кланяться благоразумно не стал. В другом мире, во время экскурсии по Токио, нам объяснили, что неправильно выполненный поклон может вызвать недоразумение и предпочтительнее держаться иностранцами. Поэтому я нагло, по израильски, посмотрел на того, кто по слухам подкатывался к моей Анюте.

– Это мой племянник, княже – соврал Авраам и, дав мне несильного пинка, продолжил – Но он не с нами идет, а в Заворичи.

– В Заворичи? – протянул Владимир – Зачем?

– По торговым делам – продолжал врать Авраам.

– Это хорошо…

Владимир явно не удовлетворился таким ответом, но настаивать не стал и обратился ко мне:

– Только негоже тебе одному идти. Дорога-то невелика, да места там неспокойные. С тобой пойдут трое моих верных людей, ухопослухаев и съзоротаев.

Этих слов на древнерусском я никогда не слышал, но смысл понял. Вероятно, он имел ввиду каких-то своих командос – шпионов и рейнджеров. Авраам недовольно нахмурился, услышав его слова.

– Имя-то у тебя есть, племянник? – буравчики снова заработали.

Отвечать следовало мне, а я никогда раньше не обращался к правителям и не представлял, как это делается. У нас, в Израиле, с этим не заморачиваются и порой именуют премьер-министров в лицо по их уменьшительным именам, более напоминающим собачьи клички. К счастью, я вспомнил фильм про древнюю Русь, пиратски скачанный мной из Сети и нахально заявил.

– Я Арье бен Барух, княже Владимир, свет Святославич.

И Владимир и Авраам одинаково обалдело посмотрели на меня.

– «Свет Святославич»? – протянул каган – Звучит неплохо. Надо бы запомнить.

Похоже что в настоящем Киеве, в отличии от кинематографического, так не говорили. Ничего, теперь будут, с моей легкой руки. И я снова, как и в истории с подписным листом для Яакова бен Хануки, почувствовал себя творцом истории. Чувство это было странным, легкая гордость соседствовала там с сильным беспокойством. А что если, когда я вернусь (если вернешься – подсказал внутренний голос), там все уже будут со щупальцами вместо рук? Представив себе толстяка Рои в виде розового осьминога, я почувствовал себя лучше.

– А вот и они! – воскликнул князь.

К пристани подходили трое. Они возникли внезапно, как будто из ничего и я сразу понял, что это и были упомянутые им «ухопослухаи». Первым, необыкновенно гибкой походкой, шел невысокий стройный мужчина. Было ему на вид лет сорок, но здесь, в средние века, он мог оказаться и моим ровесником. Ровное, ничего не выражающее лицо обрамляла аккуратно подстриженная русая борода. Он шел на слегка согнутых ногах, как будто в любой момент готов был рвануться с места и невольно напоминал сжатую пружину. Одет он был в короткую бурого цвета тунику поверх полосатых, как у меня, штанов, подпоясанную широким кожанным ремнем с медными бляхами. На ремне, в петлях висели три ножа. Другого оружия я у него не заметил. Почти следом за ним следовал более крепкий мужик того же роста, темно-русый, со светлыми глазами и одетый похоже. Этот ступал твердо, основательно, на половину стопы, да и вооружен он был основательней первого. За спиной у него висел длинный меч, за пояс был заткнут длинный же кинжал, а в руках он держал короткую сулицу. Третий был на голову выше первого, темно-рыж и сухощав. За спиной у него висел длинный лук, на бедре, разумеется, колчан со стрелами, а завершал вооружение длинный кинжал, копия того, что был у коренастого. В отличие от первых двух, его туника была какого-то неопределенного цвета, больше всего напоминающего сильно испачканную израильскую армейскую униформу. Все это, да еще и откинутый на плечи капюшон, делали бы его совсем похожим на Робина Гуда, если бы не обувь: все трое были в лаптях.

Они поклонились князю почтительно, но не слишком низко и я постарался запомнить этот поклон.

– Это Арье-Хазарин – начал князь – Он пойдет с вами до Заворичей. А ты, хазарин, слушайся моих людей, как своего бога. Если, конечно, хочешь целым добраться до места. Ну, с богом!

И он широко перекрестился по старинному, двоеперстно. Никто на берегу, не исключая и новоприбывшую троицу, не повторил его жест и я сообразил, что киевлян еще не успели загнать в Днепр для крещения.

– Арье, на пару слов – позвал меня Магута.

Мы отошли в сторону, причем я заметил подозрительный взгляд, брошенный на меня предводителем троицы.

– Вот что я тебе скажу, парень – Магута осторожно подбирал слова – Ты не один пойдешь в Заворичи и это славно. Только держи там ухо востро. Особенно опасайся старшого – недобрый он человек.

– Злой? Злодей? – уточнил я.

– Нет! Много хуже! Он своего зла не чинит, но и жизнь человеческую ни во что не ценит. Если ему для своих дел понадобиться, он сам тебя на кусочки разрежет, волкам скормит и глазом не моргнет.

Магута, сам того не зная, давал сейчас типичную характеристику на типичного командира спецназа. Это машина для выполнения задания, стремительная, справедливая и бесчеловечная. Я и сам, в стародавние времена и в другом мире, был почти таким-же и потом мне понадобились годы, чтобы снова стать человеком. Ну что же, будем держать ухо так, как умные люди советуют.

– Спасибо тебе, Магута Полянин.

– Погоди – он нахмурился – Слышал я и по какой причине Неждан-сотник в Заворичи вызвался, да вот думаю зря он это сделал. Ну, попортил бы его дочку наш каган, не велика беда…

Ни фига себе «не велика беда»! Но какова скорость распространения информации в отсутствие телефонов, радио и электронной почты! Было очевидно, что про нас с Анютой на киевщине не слышал только глухой.

– … А вот там, на краю, может худшее случиться.

– Ты о чем, Магута? – закричал я.

– Тише! Тише! Чего раскричался – прошипел он – Ты что, не знаешь, что такое дальняя застава?

По моему лицу он понял, что я не знаю.

– На заставе стоять, парень, это как в жертву Перуну себя самого принести, чтобы отвести беду от иных. Застава-то всегда принимает первый удар, что из Поля, что из Леса. Смерть это, парень, рано ли поздно ли.

– А как же подмога из Киева?

Магута лишь криво усмехнулся в ответ на такую вопиющую наивность.

– Та подмога всегда опаздывает, парень, да еще то-ли пошлют ее, то-ли нет. А если и пошлют, то придет она уже на пепелище. Так что ты там… Это… Будь осторожен. В случае чего, бери свою девку и беги куда глаза глядят, да и за срам то не считай. А я за тебя дам жертву нашим богам.

Подошел Авраам и молча положил мне руку на плечо.

– Наши пути расходятся – сказал я и запнулся, не зная, что сказать.

Но он меня понял. Радхонит шел дальше, на восток, в Дамаск или к китайцам, а я оставался на киевщине и мой путь был всего в три поприща, шестьдесят километров, час езды на машине, не более. Он искал место в этом мире для целого народа, а я искал только свою любовь. Но стыдно мне не было и он все понял, этот мудрый хазарин.

– Есть два пути в жизни, Арье, малый путь и большой путь. Оба они ценны и без одного нет другого. Порой случается, что малый путь это лишь начало большого, но бывает и наоборот. Иди своей дорогой, Арье, иди и ищи свою любовь. Да пребудет с тобой Всевышний!

Последние слова он прошептал он мне на ухо и выслушал мое «Аминь». Мне с лодки призывно махал рукой предводитель командос. Мы с Магутой молча обнялись, я еще раз махнул рукой Аврааму и бросился на пристань.

Левобережье: знакомлюсь с новыми персонажами

Меня посадили на весла, на вторую пару весел сел сам командир княжеского спецназа и наша лодка стала медленно подниматься вверх по Днепру. Свои кинжалы он так и не снял с пояса. Высокий боец, отложив свое вооружение, сидел на руле, представляющем из себя такое же весло и направлял нас в тихую воду, подальше от стремнин.