И царицы, о Марина, и цари,
Убаюканные звоном колокольным.
Живите
Нет, это не парни, что держат в объятьях
Ухоженных девочек в ситцевых платьях,
Не пупс с леденцом за щекой.
Не фото с тюльпанами для Instagramа,
А тихое – с губ остывающих – «мама»,
Слетевшее в вечный покой.
А это – худющие, кожа да кости,
Из плоти и крови, из боли и злости
Ребята годов двадцати,
Которым не выжить бы, а продержаться,
Придёт подкрепленье – и: «Бейте их, братцы!
А нам уж назад не дойти.
Коль есть он, на том повидаемся свете…»
А это – сожжённые заживо дети.
Там – проще дождаться отца.
Вот он поднимается в красном тумане,
И тихо выходит навстречу маманя,
Водицы даёт из корца…
Война бесконечна и вряд ли красива.
Наверно, они бы на наше «Спасибо»,
На залпы вечерних огней
Сказали: «Чего уж там, Маша и Витя.
Мы всё вам оставили. Только живите.
Живите, родные, дружней…»
Кукушка
1.
Под горой
В зелёной роще
Белый камень.
Там кукует на суку
Птица-память.
По заре да по весне:
Коля! Паша! -
Выкликает имена
Павших.
И три тени там живут,
Три скиталицы,
И три женщины
Над камнем склоняются.
По весне да по заре –
Беспокойные -
Успокоившегося
Кличут воина.
2.
– Сынко, сынко!
Отзовись!
Ты ли это?