Осколки камня

– Вы не помните, как сюда попали?

– Нет… Я вообще что-то плохо помню. Все как в тумане.

– Вам лучше еще поспать.

– Нет… Я вспомнила. Да, вспомнила, – жизнь вернулась, и это было мучительно. – Я прилетела к лабиринту. Нашла только центральную площадку. Мне было холодно и плохо. Я добралась до нее, не знала, то делать дальше. Потом… не помню.

– Ллур увидел вас и открыл вход.

– Вход?

– Под центром лабиринта выстроен целый бункер. Ллур обнаружил его еще во время работ. И привез нас сюда, когда начались аресты. Рядом со входом есть что-то вроде «глазка», откуда можно наблюдать за наружностью. Ллур увидел, как вы идете, узнал и решил впустить. Вы упали ему на руки без сознания, а через полчаса уже метались в горячке.

– Ллур? Постойте, экспедиция продолжает работать?

– Нет, – она отвела взгляд и помолчала. – Вы помните, что случилось в тот день, когда сбежали?

– Да.

Женщина кивнула.

– Мы узнали через несколько дней. Ллур специально отправился в Дорн, чтобы разведать обстановку. А потом добрался даже до своего друга в пригороде столицы. Я так боялась за него.

– И что же вы знаете?

– Почти все, хотя это лишь слухи. Газеты, конечно, врут. Но нельзя заткнуть рот всем, кто был на площади.

– Разве они что-нибудь поняли? Я почти ничего не успела сказать.

– Этого оказалось достаточно. К тому же, не забывайте, вы не просто сорвали суд, а взлетели! Все знают, что это могут лишь Дети Неба. После такого только дурак не призадумается. Ллур больше не делал вылазок, и у нас нет свежих новостей. Но вы заставили людей сомневаться в Совете!

– Есть чем гордиться.

– Вы удручены и слабы. Нужно отдохнуть. Теперь, когда жар спал, сон будет крепким.

– Недостаточно… Но спасибо вам. За все. А где Ллур?

– В центральной комнате, занят дешифровкой.

– Хоть в чем-то стабильность.

Через день я смогла встать с постели. Бункер, созданный, очевидно, строителем лабиринта, был оборудован всем необходимым для комфортной жизни. Кроме комнаты, где я лежала, здесь была кухня, роскошная ванная, три просторные комнаты, соединенные коридором. И одна – особенная. Впрочем, о ней позже.

Первый раз я присоединилась к общей трапезе за ужином. Помимо Мидны и Ллура, тепло улыбнувшегося мне, за столом сидели два мальчика – старшему оказалось десять лет, младшему – семь.

– Знакомьтесь, Виктория, это мои сыновья. Борэ и Нусон.

– Можно просто Вика: так будет удобнее. Вы спасли меня. Не могу сказать, что очень рада, но спасибо.

– За вас сейчас говорит боль. То, что случилось, ужасно, и вы никогда не сможете это забыть и принять. Я знаю, о чем говорю. Но можете и должны пережить.

– Должна?

– Разве не осталось никого, кто вам нужен? Кому можете помочь.

– Не вижу такой возможности.

– Пока. Вы еще слабы, но силы вернутся. Болезнь отступила, значит есть, ради чего жить. Был момент, кризис, когда вы практически ушли. Но вернулись.

Я понимала, что он прав, хотя соглашаться не хотелось. Поэтому сосредоточилась на тарелке. Вот только консервированное рагу, которое Мидна безуспешно попыталась дополнить горячим соусом, аппетита не вызывало. Особенно у меня.

– Вы совсем не выходите наружу? Мальчикам здесь, должно быть, скучно.

– Нужно соблюдать осторожность, – Ллур потрепал по голове младшего, ответившего робкой улыбкой. – Иногда мы выходим погулять рядом. Пару раз наведывался в город – за продуктами и новостями.

– Простите за любопытство: зачем было бежать? Ведь вы не состояли в организации.

– Верно. Но мне не доверяли. Считали подозрительным. Я случайно узнал, что собираются арестовать Мидну, и понял: медлить нельзя.

– Почему сюда?

– Никто не знает о бункере. Я обследовал его бегло ночью и тогда же, на всякий случай, сделал запас еды.

– Как вы вообще его обнаружили?

– В самом начале, еще с первой экспедицией. Когда мы добрались до центра лабиринта, я заметил на одной из плит небольшой выступ в виде головы птицы Рур. В древности она считалась символом трансформации и связи этого мира с миром мертвых. Голова Рур встречается в древних подземных усыпальницах. Я догадался, что под плитой может скрываться ход и сбил фигурку, чтобы никто больше не знал.

– Зачем?

Ллур замялся. Пока мы говорили, дети справились со скромным ужином и сидели, навострив уши.

– Ступайте к себе, – посмотрел на старшего Ллур.

Разочарованно вздохнув, они послушно вышли.

– Я бы на их месте подслушала под дверью.

– Сыновья любят меня и знают, что я им доверяю.

– Простите.

– Ничего. Что касается вашего вопроса… Мидна ведь не просто так рассказала мне об организации. Во многом я не согласен с политикой Совета и не особо скрывал это. Хотя, признаюсь честно, и не пытался бороться. Хвастаться тут нечем, знаю. Но, умирая, жена умоляла об одном: позаботиться о наших детях. Больше у них никого нет.

Мидна не поднимала глаз от столешницы.

– В детстве я любил слушать про Детей Неба. Отец рассказывал об их появлении, о тех временах, когда вся страна следила за первыми успехами, а Дети Неба держались, как равные. И не уставал повторять: Мунунд должен гордиться, что с него началось возрождение Виира. Причем рассказы его год от года становились все восторженнее и туманнее. Образы Пастырей окутывало сияние величия, настолько мощное, что ему трудно было противиться. Казалось, они всегда были в этом мире. Словно древние Правители вернулись с острова вечной молодости.

И я решил побольше узнать о таинственных пришельцах. Долгие годы по крупицам собирал информацию. Внимательно отслеживал все мало-мальски полезное. Как вы понимаете, тема Ревеллиров, если и не запретная, мало освещается.