Осколки камня

– Такое состояние, когда ты успокаиваешь мысли и пытаешься заглянуть вглубь себя.

Девушка рассмеялась.

– Живущие в городах люди очень близоруки. Вы слишком много думаете о себе. Отсюда все проблемы. Забудь про мусор в голове. Ты только посмотри, послушай – как огромен этот мир! Мы и есть цветы на бескрайнем поле. Чтобы найти себя, просто повернись, как они, к лучам Хан. Радуйся дождю, лови ветер. И ты услышишь.

Размышляя над этим уроком философии, я медленно шла, выглядывая «свой» цветок. Но это было скучно. К тому же, даже светлая ночь остается ночью. Я остановилась и подняла голову. Лиад – бледно-голубой шар – задумчиво смотрела на меня. От реки веяло прохладой, но после душного дня это только радовало. То, что казалось раньше тишиной, было заполнено множеством мелких звуков. Они жили, дышали, попискивали, поскрипывали, умирали, не замечая меня, как мы не обращаем внимания на горы или деревья. Одинокая вирелли опустилась на цветок в паре метров от меня. Я уже слышала об этих необычных насекомых. Они живут около недели. Несколько сияющих танцев, и бабочка вянет. Я машинально сорвала стебелек с бутоном и пушистым цветком. Будем считать, что он «мой».

Оказалось, все уже готовы. Собравшись в круг вокруг Райхьи, мы сели.

– Каждая подожжет свой цветок, и по тому, как он сгорит, узнает будущее.

– Они же свежие, не загорятся, – сказала Даша.

– Танн поможет, – улыбнулась девушка.

Она достала крохотный пузырек и чуть брызнула на растения. Потом щелкнула шариками, размером с лесной орех, висящими у нее на поясе (такие я видела у всех огнепоклонников), вылетела искра, и цветок вспыхнул. Возможно, на него случайно пришлось больше зажигательной смеси, потому что растение сгорело за секунду. Девушки зашептались, Райхья нахмурилась.

– Что это значит? – спросила я.

– Одно из двух: либо большая радость, либо… я соединюсь с Танн. В любом случае, это случится скоро.

– Соединишься с Танн?

– Умру, – просто сказала она. – И обрету новую жизнь в погребальном костре. Давайте теперь по очереди.

Чтобы сгладить впечатление столь странного начала, наши цветки оставили на конец. Дети Танн одна за другой получали свои предсказания. После первого те смотрелись обыденно: соперница, неожиданная любовь, болезнь и тд. Наконец, пришел наш черед.

Полина сорвала не цветок, а скорее метелку с семенами. Они вспыхнули язычками, а обуглившись, еще пару секунд светились красным.

– Я видела твоего мужа, поэтому новость будет радостной. Ты еще не беременна, но в течение года станешь матерью.

Мы с Дашей присвистнули.

– Прекратите, – засмеялась Полина, явно смущенная.

Я протянула свой цветок. Скользнув по стебельку, пламя зажгло бутон, осыпавшийся огненными лепестками.

– Хм. Могу точно сказать: тебя ждет дорога. Трудная. Но она приведет к новому очагу. Домой.

– Домой? – в груди сжалось.

– Или в то место, которое ты будешь звать домом.

Даша тревожно покосилась на меня и не глядя, подожгла веточку. Наверное, сухую – мы и пламя-то не успели рассмотреть, как она превратилась в пепел.

Повисла нехорошая тишина.

– И что это значит?

Райхья ответила не сразу.

– Бывает так, что будущее слишком неопределенно. Тогда Лиад предпочитает молчать.

– Кажется, ты что-то недоговариваешь, – упрекнула Даша.

Райхья сердито сверкнула глазами.

– Хорошо. Как и у меня, здесь может быть второе значение. Скорая страшная смерть. Но сколько я знаю таких случаев, никогда второго варианта не было.

Тревожный конец гаданья, под стать началу, подпортил настроение. Все притихли, стали собираться обратно, как вдруг одна из девушек воскликнула:

– А как же объятие Лиад?

– Я и забыла, – махнула рукой Райхья. – Но скоро уже рассвет. Получится ли?

– Конечно! Давайте скорее!

Они начали сбрасывать широкие юбки.

– Это последний шаг традиции, – объяснила Райхья. – Объятие Лиад. Нужно войти в воду и окунуться в ее отражение.

– Холодно ведь, – поежилась Полина.

– Прохладно, – поправила ее напомнившая об объятии девушка. – Но это самый верный способ сохранить красоту и молодость. Моя мать купалась каждый год, и до сих пор хороша!

Она задорно щелкнула пальцами и поспешила к воде.

– Что ж сразу-то не сказали, – начала стягивать платье Полина.

– Пойдем, – кивнула мне Даша.

– Послушай, а вдруг…

– Вика! Не заставляй за тебя краснеть, – шепотом ответила она. – Не воспринимай так серьезно.

Собственно обнимались с Лиад только первыми вошедшие в воду. Они делали крюк, чтобы поймать отражение, и плавно окунались. Но остальные видели только блики на плещущих волнах, а тут еще одна девушка споткнулась у самого берега и с визгом полетела вперед. Ритуальное омовение превратилось в веселое ночное купание с брызгами и смехом. Так что в стан мы вернулись в прекрасном настроении. Отогрелись чуть у костра, и, когда небо посветлело, отправились домой.

Ложится спать уже не было смысла. Мы взбодрились крепким сиордом, аппетит разыгрался, и на рассвете напекли бариков, чтобы порадовать ребят. А потом побежали на электричку.

Но запала хватило ненадолго. К полудню я уже едва держалась на ногах, засыпая на ходу. Кэдвар, решив, что это последствия болезни, настойчиво отправлял меня домой, и я охотно сдалась. На остановке встретила Дашу, над которой тоже сжалился начальник, и мы расхохотались. Свою деревню не проехали только потому, что догадались заранее попросить соседа разбудить нас.

24

Что повлияло: видение в зеркале, слова Райхьи или предсказание Лиад, а, может, все вместе, но с тех пор моя жизнь изменилась. Точнее, отношение к жизни. Я стала спокойнее и внимательнее. Хитрость человеческого сознания: отмахиваясь от предсказания Танн для Даши, я верила в свое. Надежда вернуться домой (а я не сомневалась, что под «домом» подразумевался наш мир) и страх – до чего я могу дойти, если поддамся своей тени, растущей под властью геласера – подействовали, как бодрящий душ. Рефлексия уступила место наблюдению. Кэдвар радовался, замечая, что его помощница стала веселее и общительнее.

Между тем, предания Танн дали новый толчок моим исследованиям. Я уже упоминала своеобразный кремень огнепоклонников – шарики из камня, способного высекать искру. Наян-нэ рассказала, что тысячи лет назад люди их племени нашли его и, испробовав камень, решили использовать на благо всех. Они не стали скрывать находку, а охотно делились ей. И хотя сейчас мало кто, кроме детей Танн и жителей мелких деревень, использует камень, он остался символом света, принесенного ее народом.

Это навело меня на мысль: что если Ревеллиры тоже были небольшой народностью, племенем, даже родом, и нашли геласер, как Танн Нэ Га свой кремень. Но то был камень совсем иного рода. Им не хотелось делиться. Его очень трудно кому-то отдать. И появились Правители.