Гастролерша

– Да, нет, же. Как ты думаешь, какую одежду лучше взять?

Следующий час уходит на выбор одежды, глажку и упаковывание. Бабушка, свыкнувшись с неизбежным, пересказывает историю древнего Рима (она – историк) и перечисляет места, которые я непременно должна посетить. Я слушаю ее в пол уха. Где-то в глубине просыпается волнение. Что за человек встретит меня завтра в аэропорту? Чем обернутся для меня эти пять дней? Романтическим приключением или мучительной пыткой? Как по заказу звонит Марк. «Я уже вылетаю» говорит он, «завтра в десять сорок я буду ждать тебя в аэропорту Линате. Если вдруг мы не встретимся, запиши название отеля и адрес». «Давай лучше встретимся» капризничаю я. «Ну, мало ли что. Запиши». «Хорошо» соглашаюсь и, решив, что и так запомню. Вскоре с работы возвращаются мама с папой. Бабушка встречает их сообщением о моем отъезде. Мама меняется в лице, из папиных ослабевших рук выскальзывает дипломат. Они сразу как-то стареют на несколько лет. Мне становится стыдно за свой разложенный чемодан. Немного придя в себя, мама заваливает меня вопросами. Кто такой этот Марк? Почему он не мог сам прилететь в Ригу? Чем она занимается? Кто его родители? Папа тем временем отправляется в ближайший банкомат снимать деньги для непутевой дочурки.

Вечером мы все сидим у телевизора. У родителей такой вид, как будто они отправляют единственно дитя на войну. Я чувствую себя виноватой и потому сворачиваюсь в клубочек и стараюсь не маячить перед глазами. На экране телевизора всенародный любимец дядя Леня в костюме аквалангиста и папахе на голове. «Вот вам огурчиков привезла» лепечет сухонькая старушка «и хлебца». Дядя Леня с презрением смотрит на жалкие приношения. «А больше в вашем Заболотном ничего не нашлось? Ну, водки хотя бы?» «Как же, как же, Леонид Аркадьич, конечно!» спохватывается старушка. И вот они уже разливают деревенский самогон по рюмкам, и знаменитый шоумен театральным жестом вытирает свои знаменитые усы. «Я хочу вам спеть» вызывается захмелевшая бабулька. «Конечно» дядя Леня радуется, напевая что-то себе под нос и покручивая барабан. «А теперь я вас расцелую» в конец раскрепощается старушка

«Можно я переключу?» робко спрашиваю я. «Нет. Интересно же что там за слово» противится бабушка. Слово там одно – «убожество». Но спорить с бабушкой я не решаюсь и ретируюсь в свою комнату. Чтобы не думать о предстоящей поездке и не волноваться, беру с полки первую попавшуюся книгу и открываю на середине.

«Ты уверен, что бумаги похитил Коврижкин?» спросила она, поправив выбившийся из прически локон.

Он не ответил ей, подошел ближе и сжал в объятиях. Она подпрыгнула, обхватила коленями его талию, укусила за ухо и тонко пискнула».

Я откладываю книгу и представляю себе эту картину. Подпрыгнула и укусила за ухо. Точно так же ведет себя наш щенок, когда хочет проявить свою щенячью любовь. Я бросаю взгляд на фамилию писательницы и вспоминаю, что имела счастье видеть ее в одном из популярных ток-шоу. Это была здоровая бабенция килограммов за сто. Бедный Коврижкин, или на кого там она запрыгнула. Я пролистываю вперед. Коврижкин оказывается крепким малым и не смотря на пылкость возлюбленной доживает до конца книги. «Мы назовем наших тройняшек в честь тебя» хихикает героиня на последней странице. Мне становится в конец жалко этого бойца неведомого фронта и я захлопываю книгу. «Не смей брать мой тональник и тени» доносится из соседней комнаты. Это любимая сестричка провожает меня в дальнюю дорогу. Я желаю всем спокойной ночи (при этом лица родителей искажает гримасса – ты что издеваешься? Какое тут спокойствие?) и отправляюсь спать. Перед сном накручиваю волосы на бигуди. Удобнее спать от этого не становится. Я верчу головой вправо, влево, пытаясь выбрать положение поудобнее. Наконец, мне удается заснуть. И тут сквозь тонкую пелену сна пробивается назойливый писк мобильника. Проклиная все на свете, а прежде всего изобретателей мобильной связи, вылезаю из-под одеяла и тыкаюсь носом в экран телефона. «Ты спишь?» вопрошает неизвестный номер. Это по истине самый умный вопрос, который можно задать человеку в 2 часа ночи!

Суббота

Would you marry me, marry me, marry me?

Как же мне хочется спать! В голове, кажется, образовались вмятины от бигудей. Глаза не открываются. Я с трудом выкатываюсь из постели. Шлепаю босыми ступнями по полу и, не рассчитав траекторию, стукаюсь лбом о зеркало. Оттуда на меня взирает помятая заспанная физиономия с щелочками-глазами. «Я мечтаю любоваться тобой утром, когда ты только просыпаешься и открываешь глаза» вспомнились мне слова какого-то поклонника. Знал бы он, о чем мечтает. Ледяная вода из-под крана немного приводит меня в чувство. Я накидываю халат и плетусь завтракать. Потом краситься. «Ваши ресницы точно лапки паука?» звенит в помятой бигудями голове рекламная фраза. «Да-а» мысленно отвечаю я, щедро намазывая ресницы тушью. Лапки паука толстеют и вытягиваются. На часах пол шестого. На шесть у меня заказано такси. Завершив макияж, остаюсь вполне довольна. Мама с папой уже проснулись и дают мне последние напутствия типа «веди себя хорошо, с чужими дядями на улице не знакомься». С чужими дядями все продвинутые девочки давно уже знакомятся в интернете. Сестра спит, что позволяет мне беспрепядственно уложить в чемодан заветный тональник и тени. Щенок вылезает проводить меня. «Поедешь в Милан?» спрашиваю я. Он радостно виляет хвостом и начинает прыгать вокруг меня. Слова «поедешь», «пойдешь» он понимает отлично и всегда готов составить компанию. Мама ругает меня, что я зря раззадориваю собаку. Таксист сообщает, что приехал. Мы садимся на пару секунд, потом вскакиваем, и папа помогает мне стащить чемодан вниз к машине. Мама машет из окна. Я сажусь на переднее сидение рядом с водителем и машу им вслед. Машина выезжает со двора. Я улыбаюсь. Приключения начинаются!

– В аэропорт? – уточняет таксист.

Я молча киваю. Разговаривать с ним мне не хочется. Он совсем несимпатичный, и вообще я неочень люблю таксистов.

– Куда летим?

Очень не люблю это обращение от первого лица. Так и подмывает сказать «Вы – никуда».

– В Милан.

– О-о, – потягивает он со знанием дела, – А почему без друга?

Это уже попахивает хамством. Я вспоминаю, где выкопала этого таксиста. Кажется, нашла номер в телефоне. Кто-то советовал его, как дешевого. Лучше бы, в агенство позвонила.

– Мы с ним там встречаемся, – нехотя признаюсь я. Подумает еще, что нету у меня друга, и можно предложить свою кандидатуру.

– А, ясно. Он —итальянец наверно.

Вот, блин, любознательный какой выискался. Я упорно молчу. Надо было с самого начала притвориться глухонемой. Мое молчание, однако, его нисколько не смущает.

– Итальянцы, они такие. С ними надо осторожнее. А то ходят, вон, пристают к девушкам, а потом уехал и поминай как звали.

Таксист говорит с таким чувством и знанием дела, как будто сам неоднократно становился жертвой ветренных итальянцев.

– Вообще, не понимаю, что наши девушки так на иностранцев зарятся? Что в них хорошего? Их, конечно, на деньги развести легко. Лохи лохами. Одной моей знакомой американец машину купил. Ну, не лох?

Действительно, чтобы купить женщине машину надо быть полным лохом.

– Мы, конечно, не такие. Меня вчера в баре пыталась какая-то мартышка на выпивку раскрутить. Не тут-то было!

Мне становится противно до тошноты. Я отворачиваюсь к окну и стараюсь не слушать этого кретина. Если он среднестатестический местный мужчина, то ловить здесь точно нечего. Надо брать Марка в оборот и перебираться в Америку.

– Ну, вот приехали.

– Сколько? – мрачно спрашиваю я.

– По счетчику. 7 лат.

От моего дома до аэропорта 15 минут. Обычно мы ездим за 3—4 лата. Но, спорить я не хочу. Он и так испортил мне все настроение. Я вылезаю из машины. Он выкидывает из багажника мой чемодан и кричит вслед «звоните еще!». Непременно. Каждый день буду звонить.

Зарегестрировавшишь, отправляюсь на паспортный контроль. Таможенник с интересом изучает мой паспорт. Разве что на зуб не пробует. Потом обращается ко мне по латышски.

– Куда летите?

– В Милан через Стокгольм, – честно признаюсь я, размышляя правильный ли пол я присвоила Милану.

Латыши извратили все географические названия до такой степени, что порой угадать что есть что оказывается просто невозможно. Переправив весь мир на свой лад, они на этом не остановились и взяли в оборот даже имена собственные. Однажды я стала свидетельницей забавного телефонного разговора. Секретарь одного британского бизнесмена звонила в парикмахерскую, чтобы договориться о визите для босса. Говорила она на латышском, который подразумевает, что каждое мужское имя должно заканчиваться на с. «Да, да – щебетала она в трубку, – на десять часов, запишите – Маркс!» Тут взбунтовался сам шеф, который явно не являлся почитателем коммунистических теорий Карла Маркса. На чем они в конце концов порешили история умалчивает.

У моей бабушки, которая пренадлежит к маленькому северному народу коми, в паспорте написана национальность комиете. Комета, короче. И таких примеров можно привести бесконечно много.

Таможенник еще некоторое время мусолит в руках мой паспорт, размышляя о чем-то своем. Я терпеливо жду. Наконец, он возвращает мне документ, и я отправляюсь на металодетектор. В моей сумке не обнаруживается ничего запретного, и вот я уже внутри терминала. Первым делом нужно преобрести успокоительное. Я все-таки нервничаю. Как говорил «человек в футляре» – кабы чего не вышло. Наличие в сумке маленькой бутылки Джек Дэниелса значительно успокаивает меня. Примерно через пол часа, я поднимаюсь на борт самолета скандинавских авиолиний SAS. Меня охватывает удивительное чувство восторженности. Уровень адриналина несется вверх. Хочется расправить руки и полететь самой далеко за облака в неведомые страны, где живут люди непохожие на нас, где говорят на непонятных языках, и где растут мои любимые пальмы. Вперед туда, в прекрасное далеко и будь, что будет!

Стюардесса нудно повествует о том, как правильно застегивать ремень безопасности и спасательный жилет, который находится под сидением. Большинство пассажиров мало интересуют меры предосторожности, они за свою жизнь слышали все это ни раз и ни два. Хотя могу поспорить, если что-то ни дай Бог случится, все они запаникуют и не найдут никакой жилетки под сидением. Впрочем, что может случиться. Рядом со мной сидит рыхлый скандинав в жилетке, как две капли воды похожей на спасательную. Стоит ему усесться на сидение, которое ему немного мало, как он тут же закидывает голову назад и начинает храпеть с мошью истинного викинга. Я затягиваю ремень покрепче, чтобы меня не снесло. Самолет медленно, как-то неохотно катит по взлетной полосе. Он сонный и ему вовсе не хочется никуда лететь в 7 часов утра. Что поделаешь, такая работа. Когда шасси отрываются от земли, мой грузный сосед дергается и валится на бок. Мне вспоминается статься в газете про то, как жирный американец задавил сидевшего ряжом пассажира почти до смерти. Я отпихиваю нахального скандинава и отворачиваюсь к окну. Сверху зимняя Латвия похожа на запущенное кладбище. Снег, одинокие кляксы построек …. Я достаю из сумочки Джек Дэниелс и прошу стюардессу принести мне Колу. В дополнение мне приносят пластиковый подносик с чем-то с виду несъедобным завернутым в полиетилен. Толстяк просыпается, с удовольствием разворачивает свой сверток и с причавкиванием уплетает за обе щеки нечто, что при жизни было вареным яйцом. Запах этого нечта не вызывает у меня энтузиазма и я отодвигаюсь подальше. Наконец, самолет начинает снижаться. Уши закладывает, и я едва различаю шум двигателей. Шасси ударяются о землю. Гурман на соседнем сидении слегка подскакивает и издает нечленораздельный звук. Через несколько минут я уже шагаю по терминалу в Стокгольмском аэропорту Арланда. Указатели ставят меня в тупик, и я вглядываюсь в таблоиды, силясь сообразить, что есть где. Рядом со мной останавливается женщина.

– Вы не в Милан?

– В Милан, – радостно соглашаюсь я, рассматривая попутчицу. Она чуть ниже меня ростом и лет на 5 – 6 старше. Симпатичная блондинка в дубленке цвета морской волны и такого же цвета тенями на веках. Мне достаточного одного взгляда, чтобы распознать в ней родственную душу. Мы вместе отыскиваем дорогу в лабиринте шведских терминалов и останавливаемся у кабинки «Паспортный контроль». Из-за стекла нас с интересом осматривает истинный скандинав – темноволосый и темноглазый с кофейного цвета кожей. Он безразлично штампует паспорта, едва взглянув, и просит нас оставить ему свои телефоны. Я не слышала, чтобы проверка паспортов включала в себя обмену телефонами и адресами. Но сопротивляться должностному лицу вроде как не положено, и я послушно черчу на бумаге первую пришедшую на ум комбинацию цифр. Моя попутчица следует моему примеру. Минут через сорок я занимаю свое место на борту самолета Стокгольм-Милан. Последний отрезок моего пути. Уже совсем скоро я увижу Марка. От этой мысли мои внутренности хоть и пропитанные Джек Дэниелсом болезненно сжимаются. Да, я авантюристка, я люблю приключения, риск и все прочее, но иногда это бывает так волнительно. На сей раз моим соседом оказывается мужчина лет 30 с бордовых брюках. Когда самолет оказывается в воздухе, у нас неизбежно завязывается беседа. Он, оказывается из Лондона, летит на два дня посмотреть футбольный матч.

– А я за покупками, – не моргнув глазом вру я. Не признаваться же, что я лечу на встречу неизвестно с кем из интернета. Совсем убого звучит. А блефовать мне не привыкать. Я вспоминаю порой те годы, когда мы с подругой звездили в местном клубе. Политика клуба предполагала, что посетитель без единой бирочки Ферре или Версаче за человека не считается вообще. Дизайнерской одежды у нас в ту пору не было, а бирочки были (их можно было купить в магазине за 60 сантимов). Таким образом рукодельные способности моей подруги позволяли нам щеголять в оригинальных Дольче Габбанах и Шанелях. Помнится даже, какой-то крутышка предлагал купить мой костюм-зебра за 300 лат. Себестоимость сего шедевра составляла 15 лат, и я бы не задумываясь продала его прямо на месте, будь мне во что переодеться. Правда после этого о клубе пришлось бы забыть, потому что можно представить себе гнев крутышек, когда рассмотрев при свете лохматые швы псевдо Дольче и Габбаны, они бы сообразили, что либо великие дизайнеры были совсем не в себе, производя на свет это художество, либо, что более вероятно, они вообще не имеют к нему ни малейшего отношения.

Однако вернемся к ангичанину. Он не усомнился в моей честности и согласно закивал головой.

– Милан – отличный город для покупок. Я уверен, назад вы будете возвращаться с огромными сумками.

И он прав. Буду. Только не в этот раз, а через несколько лет, но об этом я пока не знаю. Я предлагаю ему Джек Дэниелс. Он вначале вежливо отказывается, что уже скоро меняет свое решение и с удовольствием заглатывает добрую третью часть бутылки. Неправда, что только русские любят халяву. Ее любят все, но только у русских хватило изобретательности и смелости придумать для этого особое слово. Мы выпиваем за мир во всем мире, и разговор заходит о политике. Мой сосед (как же его зовут?) тоже не поддерживает политику Буша – Блээра. Но на вопрос – а зачем вы такого выбрали- ответа дать не может. Мы расстаемся друзьями. Он пишет мне свой имейл, который я почти сразу же теряю. Итак я приближаюсь к финишу. Где же мой приз – Марк? Аэропорт Линате очень маленький. Тут невозможно потеряться, заблудиться, выйти нетуда. Я выхожу в зал ожидания, оглядываюсь по сторонам. Никто не бежит мне навстречу, никто не окликивает меня, никто не смотрит мне в лицо, сравнивая реальность с интернетной картинкой. Так и есть. Меня никто не встречает! Ну, чтож, я не паникую. Со мной Джек Дэниелс, он меня согревает изнутри и придает смелости. Не встречает и черт с ним, очень надо! Возьму такси и поеду в отель. Деньги у меня есть, название отеля я помню… Помню ли? Марк просил меня записать, а я решила, что запомню. Ну, и запомнила, конечно. Что-то на У! Смело шагаю к выходу, у которого толпятся таксисты. Пытаюсь объяснить одному из них, что за отель мне нужен. Категорически не понимает. Следующий понимает еще меньше. «Адрес?» кричит он и запихивает в салон другогоо пассажира. Отлично. Что дальше? В отель я поехать не могу. В аэропорту Марка нет. Или, может быть все-таки есть? Я возвращаюсь назад. Марка не вижу, зато замечаю мою попутчицу из Риги. Она разговаривает с каким-то итальянцем. Судя по всему она приехала к нему. Мои предпроложения насчет нее оправдались. Я подхожу к ним и объясняю ситуацию. Одновременно чувствую себя полной идиоткой. Итальянец проникается сочувствием и предлагает обзвонить все отели на У и узнать где у меня резервация. На это уходит минут 20, но он таки находит мой отель. Я благодарю их, и мы прощаемся. Ну вот, теперь у меня есть адрес. Таксист-коротышка запихивает мой багаж в машину, я плюхаюсь на сидение рядом с ним. Он очень плохо говорит по английски, но поговорить ему явно хочется. Спрашивает меня, кто я и откуда. Нехотя отвечаю. Он переодически восклицает «capito» (что значит «понял» или, как говорил тот Леонид «ясненько») и пытается положить мне руку на колено. На мой взгляд он старый и совсем непривлекательный. Я стряхиваю руку и говорю, что у меня есть друг. Это его ничуть не смущает и в конце пути он предлагает мне провести ночь с ним. Мне приходится призвать на помощь силу воли, чтобы отказаться от сего заманчивого предложения. Мой отказ очевидно больно ранит самолюбие низкорослого мачо. Чтобы возместить моральный ущерб он требует за проезд 50 евро. Я вылезаю из машины, но мое облегчение мгновенно сменяется новой тревогой. Вблизи нет никакого отеля. Зато есть блошиный рынок, на котором негры бойко торгуют сумками Гуччи. Первое знакомство с Италией с каждой минутой становится все приятнее. Я тащу свой тяжеленный чемодан через рынок, не обращая внимание на оклики. Я устала. Я злая как черт. Я готова убить Марка, если в конце концов его встречу. Отель оказывается сразу за рынком. У него не одна звезда, как я предполагала по месторасположению. Но и не пять, как обещал Марк. Четыре. Я протягиваю рецептионисту свой паспорт.

– Вас уже искали, – улыбается он мне.

Я устало киваю и, получив электронную карту-ключ, отправляюсь в свой номер. Там вполне приемлимо. Большая кровать, мебель из цельного дерева, просторная ванна. Я раздеваюсь и достаю из холодильника бутылку шампанского. С Марком или без, я собираюсь получить удовольствие от этой поездки. В сумочке у меня все еще лежит листочек с дюжиной телефонов и адресов. Некоторые из этих итальянцев очень даже ничего.

В пузыристой ванне с бокалом пузыристого шампанского я расслабляюсь и думаю, что жизнь все-таки прекрасна. Я в Милане. Я молода, если верить зеркалу, достаточно привлекательна, и в следствии отсутствия Марка – свободна. Что еще надо для счастья? Разве что миллион на личном счету. Помнится в детстве (лет этак в 15) я как все продвинутые девочки моего поколения мечтала выйти замуж за старого миллионера, и чтобы он сразу умер. Желательно не дождавшись брачной ночи. Потом мечты о богатом и ветхом старце отодвинулись на второй план, заслоненные реальностью, в которой мужчины были помоложе и победнее. Они не собирались умирать, впрочем как и жениться на мне. Однако спустя годы судьба все-таки столкнула меня с миллионером. Марк был почти на двадцать лет меня старше, но выглядел он на фото вполне приемлимо. Может, и жаль, что он куда-то запропастился.

Стоит мне подумать об этом, как раздается стук в дверь. Я набираю в легкие побольше воздуха и отправляюсь открывать.

– Привет, – сияет с порога Марк, – Наконец-то я тебя нашел!

Не успев толком разглядеть настоящего Марка, я оказываюсь у него в объятиях. Он бормочет что-то о том, что видел меня в аэропорту, но не был уверен, что это я, потому что я с кем-то разговаривала. Я только киваю «да, да». Он на голову выше меня. Темные вьющиеся волосы, большие карие глаза. Разве что на фото он был без очков. Впрочем их почти не видно, они модные, без оправы. В целом я нахожу, что Марк хоть и не герой моих девичьих грез, но вполне симпатичный. Марк еще раз обнимает меня, говорит, что я отлично выгляжу, спрашивает, как я добралась. Рассказываю ему про нахального таксиста. «О, ты потратила деньги!» ужасается Марк и мгновенно извлекает из кармана бумажник. «Нет, нет, не надо» вяло отмахиваюсь я, но он уже кладет на столик несколько купюр. «Давай отдохнем немного и пойдем в ресторан обедать» предлагает он. «С удовольствием!» реагирую я. Он уходит, и я остаюсь одна в номере. Подмигиваю своему отражению в зеркале и пересчитываю деньги. Там около 150 долларов. В то время евро и доллар держатся практически на одинаковом уровне, следовательно я получаю сто долларов чистой прибыли. Куплю в дьюти фри подарки для своих.

Я тщательно собираюсь в ресторан. Надеваю брючный костюм леопардового окраса и сапоги на шпильке. Вскоре раздается стук в дверь. Марк делает мне комплимент и, зайдя в номер, пытаеться приобнять меня. Я мягко отстраняюсь. Тогда он вынимает футляр и протягивает мне. На бархатной подушечке блестит элегантный золотой браслетик с часами.