Гастролерша

Итак, эта самая вина заставляет моего толстосума раскошелиться на такси, и мы едем в центр как белые люди. В центре мы собираемся пойти в ночной клуб (угадаете, чья была идея, и почему кто-то другой бесприкословно согласился). Однако, идея посещения ночного клуба – это утопия. Во-первых, сейчас еще только 10, во-вторых, понедельник. Я скисаю окончательно. Мы бродим вокруг Дуомо. Мне как на зло после выпитого вина начинает хотется в туалет. Марк бормочет что-то о том, что он меня любит.

– Кто тебя содержит, родители?

Я молча киваю. Я, конечно, и сама немного подрабатываю, но ни на что кроме новых дорогих ботиночек этого не хватает.

– Теперь я буду тебя содержать! – гордо провозглашает Марк. Белоснежные стены собора содрагаются. В небе сверкает молния. Как мне пережить второе за этот день потрясение?!

Марк ожидает, что я буду челом о землю бить и кричать «благодетель ты мой!» Но я молча шагаю дальше.

– О! Мороженое! – неожиданно восклицает благодетель. И с детским восторгом на физиономии устремляется вперед. Я нехотя следую за ним.

– Тебе какое?

– Спасибо, не хочу.

После спагетти еще не хватало мороженого налопаться. Если я буду продолжать в моем духе моя фигура вскоре расползется во все стороны под стать американскому стандарту.

– В Италии лучшее в мире мороженое, – проявляет недюжие познания Марк, отправляя в рот ложечку химически розового мороженного.

Он кажется абсолютно счастливым.

– Ты подумала над моим предложением? – он хватает меня за руку и заглядывает в глаза.

На этот вопрос можно было ответить по-разному. Как вообще принято реагировать на предложения руки и сердца (а так же красных кальсонов и полного содержания)? В фильмах героини рыдают, смеются, прыгают от радости, бросаются на шею жениху. Однако я никогда не была сторонницей клише.

– Я хочу в туалет.

Марк выпускает мою руку из своих ладоней и возвращается к мороженому. Он толи обижен, толи просто озадачен вопросом поиска туалета. Мы делаем круг и опять проходим мимо мороженой лавки.

– Excuse me, is there a bathroom? – спрашивает Марк продавщицу.

Американцы редко говорят toilet, это вроде как некультурно. Хотя на фоне их юмора и фильмов, где наиболее часто повторяющееся слово – задница, такое ханжество выглядит нелепо. Продавщица мороженного, похоже, придерживается того же мнения. Слово bathroom она понимает прямо – ванна. Зачем человеку мыться в магазине посреди города? – именно эта мысль отражается на ее лице, когда она отрицательно мотает головой.

Мы плетемся дальше. Марк уже доел свое самое лучшее в мире мороженное и теперь держит в руках пустой стаканчик толи в поисках мусорника, толи решив сохранить на память.

– Давай зайдем в кафе, – предлагаю я.

Марк соглашается, и таким образом проблема туалета решается. На моих часах десять. Спать не хочется, но бестолково бродить вокруг Дуомо тоже особого желания нет.

– Поедем в отель? – без энтузиазма предлагаю я.

– Может, лучше прогуляемся?

Ну, да, лишние евро за такси… Зачем тратится? Спорить у меня сил нет, и я соглашаюсь. Мы бредем по узким улицам Флоренции. Вообще надо отдать должное – это очень красивый город. При других обстоятельствах и в другой компании я бы получила от подобной прогулки гораздо большее удовольствие. Местное мужское население все еще обращает на меня внимание, но Марка это вроде уже не беспокоит.

На одной из улиц по дороге к отелю, на глаза попадается вывеска ночного клуба. Изнутри звучит музыка.

– Ты хотела в клуб, – напоминает Марк, – Зайдем?

Это, конечно, не то, что я хотела. Но для общего образования помему бы и нет. Кассир что-то говорит Марку, и тот просто расцветает от радости. Когда мы спускаемся в зал, он объясняет мне причину веселья.

– Представляешь, нас пропустили бесплатно! Он сказал, что ты очень красивая, и мы можем зайти бесплатно! Бесплатно, представляешь!

Похоже, что такого счастья Марк не испытывал с тех пор, как получил свой четвертый диплом. Я натянуто улыбаюсь. Какой женщине приятно, когда на ней все время пытаются сыкономить? Тем более человек, у которого явно есть деньги и немало.

– Что ты будешь пить?

Честно говоря, пить мне не хочется, но я заказываю Марку бокал красного вина. Вино оказывается горьким, и я с трудом делаю пару глотков. Марк тем временем налегает на гиганскую кружку пива. Клуб оказывается довольно скромным. Публика – в основном среднего класса молодежь. Музыка – смесь современной попсы. Я оставляю довольного Марка и отправляюсь в туалет поправить макияж. Там моему взору представляется характерная сцена – полная японка (или китайка или корейка, на мой взгляд они все на одно лицо) барабанит в дверь кабинки с криком «Эй, как ты? Отзовись!» Подруга не отзывается, зато громко отзывается ее желудок, не перенесший свего выпитого. Я подкрашиваю губы и выхожу. В туалете продолжается диалог пухлой азиатки с желудком ее подруги. Везде одно и то же, – мрачно констатирую я.

– Пойдем танцевать, – приглашает Марк, успевший, пока меня не было, уполовинить свою кружку-великана.

– Нет, я не хочу, – я усаживаюсь на диван и через силу отпиваю вина.

Мой спутник между тем доказывает, что он не тольео певец, но еще и танцор. Он грациозно переваливается с ноги на ногу в такт музыке и размахивает руками в разные стороны. Я отворачиваюсь в надежде, что никто не догадается, что этот весельчак со мной. Слава Богу, мы не в рижском клубе, где меня, как говорится, каждая собака знает. Наконец, он утомляется. Мы выходим из клуба на свежий воздух. После выпитого ведра пива Марк едва стоит на ногах.

– Ты точно помнишь дорогу в отель? – беспокоится он.

– Точно.

У меня неплохая зрительная памыть. Если я уже раз прошла по дороге, ни за что не заблужусь. Однако, Марк, похоже, мне неочень доверяет, и потому через каждых двадцать шагов он начинает ныть «я не помню этот дом, мы заблудились».

– Так, – выхожу из себя я, – Давай сделаем так – если через двадцать минут мы не выйдем к отелю, можешь говорить и делать, что хочешь, а пока помолчи.

Марк еле тащится следом. Мне приходиться взять его за руку и тянуть за собой. Через пятнадцать минут мы подходим к отелю. Марк останавливается у банкомата и снимает деньги. Сто-пятьдесят евро протягивает мне.

– Зачем? – удивляюсь я. Я уж и запамятовала, что он обещал меня содержать.

– Пригодятся, – резонно замечает Марк.

Ладно, не буду строить из себя принципиальную идиотку. Однажды на вопрос «что тебе подарить?», я ответила «ничего не надо, мне достаточно чудесных воспоминаний». Воспоминания у меня действительно остались вместе с корешком билета Рига-Ларнака и парой открыток. Впрочем, это длинная история, та самая, с котрой начались мои заграничные поездки подобного характера. Возможно, когда-нибудь я ее вам расскажу. Сейчас мои мысли далеко от солнечного Кипра. Мне предстоит ночь с Марком. А это вам не шутки!

Мы поднимаемся в номер, по очереди принимаем душ. Я ложусь в постель в халате, покрепче завязав пояс. Марк – все в тех же неэстетичных трусах.

– Спокойной ночи, – говорю я и отворачиваюсь.

– А поцелуй перед сном?

Так, начинается. Хоть бы раз какой-нибудь гениальный мужчина изобрел другую форму склонения женщины к интиму. Поцелуй перед сном, дружеский массаж (только лифчик сними, он мешает), я просто тебя обниму… это все так и не изменилось со времен мамонтов.

Марк целует меня. Поцелуй похож больше не на «перед сном», а на перед чем-то другим. К тому же его руки опять отправляются в поход по неизведанным территориям.

– Перестань! – отталкиваю его я.

Я устала, от выпитого вина у меня трещит голова, и мне совершенно не хочется, чтобы Марк мусолил меня в объятиях.

– Ладно, спокойной ночи, – он претворяется, что сдался.

На самом деле он обнимает меня и начинает икать мне в ухо. Я выдерживаю две минуты, потом возмущаюсь.