Петля

– Аааа.... ну да.

– Случай второй. Петли кординально различаются и не имеют пересечений. В этом случае время пересечения приближается к бесконечности, однако в точке пересечения происходят координальные разрушения. Естественно, в реальном мире выхода на ассимптоту не произойдет, но интервал между точками бифуркации и слияния в случае кординальных различий может был порядка тысячилетий, а масштаб разрушений может затронуть структуру планеты.

– Тысычтлетий! Это ничего еще. А… а наш случай?

– Ну, любой частный случай находится между двумя ассимптотами.  Прикинем давайте. Что эта идиотка могла там сотворить?

– Ну, что… Привела к себе в комнату своего кавалера. Он забрал у нее все ее коробки с препаратом. Сколько там она в свой чемоданчик упихала. Потом он будет его продавать кому-то… в смысле, продавал. Кому-то может так давал, задаром, я уж не знаю… Насчет других следов я сомневаюсь.

– Думаете? Она не могла им там передать какую-то информацию, которая на что-то повлияла?

– Скорей всего, он от нее вообще как-то избавился. Ну или… в тот период было что-то вроде тюрем для людей с ментальными отклонениями… что-то такое…

– Ну, она и влипла… но бог с ней… В общем, речь идет об изменении хода болезни и, возможно, хода жизни достаточно ограниченного числа индивидуумов. Что это за эпидемия была, вы в курсе?

– Да, я прочитал. Респираторное, вирусное. В тот период умирал примерно один из ста зараженных. Но эта ее пациентка была уже в тяжелом состоянии, там вероятность, конечно сильно больше.

– А что за препарат она с собой притащила, вы в курсе?

– Я не знаю, там несколько возможных вариантов. Но одной ампулы на пациента должно бы хватать в любом случае.

– Т.е. ее запасов может хватить на полсотни человек. Или даже на сотню.

– Примерно.

– Значит речь идет о заметных изменениях в нескольких жизнях, скорее всего. Возможно даже десятках. Ну, с точностью до порядка. Это уж не столь кардинально… всякое конечно может быть… если там, допустим, кто-то вроде Наполеона спасся. Но скорее, всего, там не появится такого уж радикального различия…

Кевин почувствовал вдруг отчаянную надежду:

– Берни… а могло бы… может они так близки, что уже встретились? Эти петли? Незаметно?

Берни ответил сухо:

– Абсолютно нереально. Если речь хотя бы об одной жизни – это временная константа на уровне десятилетий. Локальная – но все же.

– Тогда… Все же будет ближе к такому… эээ… мягкому варианту?

– Ну, реальная ситуация всегда оценивается как промежуточная между ассимптотическими. Это моделировать нужно при помощи сегментации. В каждом сегменте сценарий будет приближен к одной из двух ассимптот.

– Т.е. где-то ничего не заметят, а где-то все разрушится.

– Как-то так. Я деталей никаких вам не могу тут выдать, эксперименты такие никогда раньше не проводились.

Кевин грустно вздохнул. Эксперименты.

Берни нажал вызов дрона-такси:

– Ну все. Я домой сейчас, и как договорились.

6

Кевин ждал, что не сможет заснуть всю ночь, но вырубился моментально. С утра голова слегка гудела, а рассвет был сероватым. Он глянул в окошко и сообразил, что еще не проснулся. Напротив, через лужайку, стоял тот самый кирпичный дом.

Не узнать его Кевин не мог. Он часами рассматривал чертежи и эскизы, и все никак не мог решиться начать постройку. Это было любимое дедушкино детище. Нерожденное. Трехэтажный, из старинного темно-красного кирпича, с выступающими карнизами и деревянными белыми рамами. Безумное строение, прямо как из какого-то классического фильма. Дед собирался его строить еще в молодости, до эмиграции. И уезжая в войну, он вывез с собой все чертежи и эскизы, а потом стал копить на постройку. Кредитов он не любил и платил за все наличкой – считал это правильным. Собственно, под конец жизни он вполне уже мог построить хоть три таких дома, но видимо постепенно понял полную бессмысленность этой своей затеи. А может просто состарился и устал. Как бы то ни было, Кевин был любимым внуком, так что ему в наследство досталась большая часть дедушкииных денег, участок, когда-то купленный дедом под дом своей мечты – и все чертежи с эскизами. Не то что бы дед поставил ему какие-то условия. Просто Кевину казалось, что кто-то же должен воплотить в жизнь дедушкины сны. А этим кем-то мог быть только он, Кевин. Хотя вообще-то ему дико лень было влезать в это строительство, а кирпичный дом казался старомодным, скучным, и неоправданно дорогим. Так что он только стаскивал иногда с антресолей оставленные дедушкой эскизы и планы, рассматрисал их пару дней – а потом аккуратно укладывал на место.

И вот извольте. Дом стоял на его лужайке с смотрел на Кевина белыми окнами.

Кевин натянул штаны и свитер, спустился вниз, подошел вплотную к темно-красному дому, обошел его сбоку, потрогал шершавые кирпичи. Вблизи это скучное старомодное здание выглядело ничуть не лучше, чем на эскизах, так что да – заморачиваться с этой постройкой не стоило. Только вот…

Кевин огляделся вокруг. Участок соседа Майкла выглядел в точности как вчера – ровные клумбы с пеонами, двухэтажный дом из тонированного гидропласта с окошками во всю стену – все добротное, приветливое, основательное – как и сам хозяин. А потом он увидел Майкла.

Майкл стоял прислонившись к сосне, разделявшей их участки и неотрывно смотрел на кирпичный дом Кевина. Кевин подошел поздороваться и сделал усилие, чтобы улыбнуться.

– Привет, Майкл? Как оно там все?

Майкл протянул руку для приветсвия, и в глазах его было отчаяние. Он все переводил взгляд с кирпичного дома на Кевина и обратно. Наконец ответил:

– Чего-то спал неважно. Проснулся вот с мигренью.

Кевин опустил глаза, чтобы не встречаться с ним взглядом, потом сказал:

– Погода, дурацкая. Я вот тоже себя чувствую не очень.

Майкл вдруг тихо ахнул, и проследив за его взглядом, Кевин увидел бегущую к ним Майю. Ну, то есть… Или не Майю…

Девчонка была обернута в нечто ярких пронзительных сине-зеленых тонов – это нечто образовывало на ней подобие платья – саронг, что ли, называется? Одеяние это великолепно гармонировало с ее роскошной гривой цвета насыщенного индиго. Она была очень загорелой, и шла по траве босиком. Руки ее и плечи были оголены, и бархатистую смуглую кожу хотелось потрогать. Что Кевин и сделал.

По тому, как Майя к нему прислонилась и провела рукой по его волосам, спокойно, без всякого волнения и суеты, Кевин сообразил, что вероятно трогал ее и раньше. Да и вообще, по ее манере было похоже, что они прошли уже все этапы сближения – и не единожды. Только вот… Он сказал осторожно:

– Ну ты выглядишь сегодня. Супер просто.

Майя ответила:

– Правда, что ли? Я спала – ужас просто.

– По тебе не скажешь. И это платье твое.

– Да ты ж его видел сто раз. Из Индии же.

Потом она показала рукой на его маленький домик:

– Слушай, это откуда у тебя тут? Неужели за день смогли такое соорудить? Зачем тебе?

Кевин жил… скажем так, вчера жил – в блочной кабинке из гидропласта, маленькой, но очень удобной. Собрали для него эту кабинку на дедушкином участке быстро, но не за день, конечно. Домик выглядел на его вкус вполне симпатично, и уж веселее, чем этот новый идиотский кирпичный особняк дизайна прошлого века. Особенно же его домишко похорошел после того, как Майа притащила в подарок специальный плющ, который растет на синтетическом пластике – и сама же расставила длинные ящики с растениями на крыше, чтобы плющ спускался вниз. Вчерашняя Майя.

Майкл вздохнул:

– Ладно, я пойду полежу. Что-то голова у меня совсем…