Звездная Ласточка

– Видишь ли, друг мой…

Мод удивился, но я продолжил:

– Так вот, руководство дало указание укрепить лапы Шмульки титановым сплавом. Ну, таким же, как у вас. Хотели как лучше, чтобы бубри больше не ломал конечности. А что, не надо было?

– Вы можете вернуть все назад? Просто срастить лапу, как при обычном переломе? – спросил побледневший Станко.

– Э-э-э, конечно. А зачем? Что случилось? – недоумевал я.

– Шмуэль, – ответил мод, – бубри почувствовал модификацию и решил, что он уже не он, и этот «не-он» не может участвовать в бракосочетании царевича. Уберите изменения немедленно!

– Уберу-уберу, – поспешно согласился я. – Только кому? Где Шмулька?

– Мне нужна какая-нибудь вещь царевича. Он ведь… – мод на секунду замялся и уверенно продолжил: – Крах’Тарм лечился в вашей клинике, у вас должны остаться какие-нибудь предметы, принадлежащие ему. Принесите их. И еще. У вас наверняка имеется клетка с местной пустынной фауной. Мне надо попасть туда, – твердо закончил Станко.

«Катастрофа!» – подумал я.

Все, что ему требовалось, находилось как раз в секретной лаборатории в подвале.

– Видишь ли, Станко, – осторожно начал я. – Царевич содержался в месте, к которому у меня доступа нет. А в большой вольер с террасформированной пустыней я могу тебя провести. Ищи Шмульку без личных вещей Крах’Тарма.

– Он не выйдет, – пожал плечами мод. – Бубри хорошо спрятался и сейчас очень несчастен: он не ел и не пил несколько дней и собрался умирать. Если я не найду его сегодня, то Шмулька погибнет.

Я обреченно вздохнул и связался с Гленном Айтвудом. Тот прибежал через пять минут, как всегда встрепанный, обсыпанный крошками от печенья, с пятнами от кофе на белом халате, и донельзя разгневанный. Не стесняясь в выражениях и не обращая внимания на мода, он долго орал, что, дескать, Шмуэль, руки у тебя дырявые, что поручить ничего тебе нельзя, что все распустились и если мерзкая тварь не найдется, то именно ему, Гленну Айтвуду, придется отвечать перед Союзом Конфедерации.

Прооравшись, шеф вытер лоб бумажным платком и спокойно произнес:

– Пошли вниз. Шмуэль, скажи моду, что если он будет болтать, я напишу жалобу в Юнимод, и его вместе со всем его отрядом направят в какую-нибудь преисподнюю.

Гленн Айтвуд не считал моди за людей и не желал к ним обращаться напрямую.

Станко все понял и кивнул. Он давно привык к этому.

Скоростной лифт почти мгновенно опустил нас на самый нижний этаж научной станции. Выйдя из кабины, мы уткнулись в глухую стену из наноматериала. Лишь одиноко моргал красный сенсор, предупреждая о защите. Айтвуд привычно поднес комм, светодиод позеленел, но через секунду опять замигал тревожным светом.

– Гленн Айтвуд – идентификация успешна, – информировал искин.

– Пропусти! – нетерпеливо сказал шеф.

– С вами два неопознанных субъекта, – сообщил искин.

– Сверься с базой и дай нам пройти, – рассердился шеф. – Ребята, покажите этому чурбану коммы.

Мы дружно протянули руки.

– Шмуэль Бен-Леви – старший генетик научной станции, Станко Ковалевич – мод Бета-5, – распознал нас искин.

– Да, они со мной – раздраженно пробормотал шеф.

– Гленн Айтвуд, вы подтверждаете допуск в лабораторию Негев-03 данных субъектов? – не унимался охранник.

– Подтверждаю! – рявкнул шеф.

– Шмуэль Бен-Леви, проход в лабораторию Негев-03 автоматически означает ваше согласие на неразглашение секретных данных. Подтвердите, – ровно произнес механический голос.

Я обреченно поднес комм к хищно вспыхнувшему огоньку. Я не очень хотел быть посвященным в секреты тайных лабораторий. Меньше знаешь, крепче спишь.

– Станко Ковалевич, проход в лабораторию Негев-03 автоматически означает ваше согласие на неразглашение секретных данных. Подтвердите, – повторил искин.

Станко медлил. Он задумчиво хмурил брови и молчал.

– Шевелись, мод! – не выдержал Айтвуд. – Если беглец сдохнет, я и тебя привлеку к ответственности.

Станко поднял руку. Сенсор гостеприимно загорелся зеленым огоньком, в наностене появился проем, и мы вошли.

Широкие коридоры лаборатории заливал неяркий свет. Иногда нам навстречу выбегали сотрудники, но увидев шефа с незнакомыми людьми, кивали, бормотали приветствие и торопливо скрывались за углом. Наш путь проходил мимо закрытых помещений с запрещающими знаками на дверях и вивариями в виде больших кубов. Боксы не пустовали, если напрячь зрение, то сквозь темные стены можно было разглядеть очертания уродливых существ. Внутри клетки имели пригодную для сидящих в ней организмов среду обитания, и если модификам[24 - Модифик – сленговое название изменяемого организма.] требовалось солнце, то терраформ навешивал искусственное светило, если вода – то создавал бассейн. Снаружи все эти ухищрения не видны, и это хорошо, потому что даже по едва угадываемым очертаниям модифики наводили страх и ужас.

«Фобос и Деймос[25 - Фобос и Деймос – страх и ужас, спутники Марса]», – пробормотал я, вытер холодный пот и украдкой посмотрел на Станко. Мод шел как ожившая каменная статуя. Лицо его побелело, в серых глазах стояли слезы.

«Он видит, – догадался я. – Моди обладают зрением в ультрафиолетовом и инфракрасном спектре. И Станко ими воспользовался. Бедный мод, что же ему теперь делать? Ведь то, что здесь происходит – это преступление. Но если он расскажет, шеф найдет способ навредить ему и его товарищам».

Наконец мы подошли к просторному помещению, где перед прозрачными мониторами сидели немногочисленные сотрудники. Наверху я их никогда не видел. Маловероятно, что генетики с таким уровнем секретного допуска работают вахтами, значит, они полностью автономно живут на нижнем уровне, имеют свой гараж для транспорта и тайный выход наружу.

Завидев шефа, сотрудники и не подумали подорваться со своих мест, как это делали у нас, а продолжили работать, разглядывая на дисплеях изменяемые цепочки ДНК. У Станко загорелись глаза, и он с жадным интересом уставился на экраны, следя за действиями ученых. Генетики, подобно богам, вмешивались в основы мироздания и творили чудеса, создавая новые существа. И, то, что модифики иногда получались уродами – всего лишь отходы производства. Брак изучали, выявляли причины неудачи и уничтожали. Никто не хотел повторения Эпохи Великих Генных Изменений, когда сбежавшие монстры значительно проредили человеческие поселения. С тех пор все генные модификации строго запретили, и то, что здесь творилось, нарушало закон. Как ученому, мне было чрезвычайно интересно, но как гражданин – я возмутился таким преступлением.

Шеф молчал, дожидаясь, когда кто-нибудь из сотрудников его заметит, и когда темноволосая женщина средних лет оторвалась от монитора и посмотрела на нас, уважительно представил ее:

– Стелла Браун – руководитель лаборатории Негев-03.

Женщина кивнула и, потеряв интерес к нашей компании, снова потянулась к монитору.

– Стелла, – поспешно спросил шеф, – что-нибудь из вещей царевича сохранилось?

– Царевича? – переспросила женщина. – Вы имеете в виду коккулюса под номером сто двадцать четыре?

Шеф стал терять терпение.

– Да, крупный инсектоид в красном капюшоне, который оказался царевичем Крах’Тармом II, – раздраженно сказал он.

– Я помню эту историю, – кивнула женщина. – А что именно вам надо и зачем?

– Мэм, – вступил Станко, – нам надо разыскать личного бубри царевича, и для этого нужен предмет с запахом его хозяина.

– А-а-а, даже мод здесь, – удивилась Стелла. – Значит, дело серьезное, если мода прислали на выручку разгильдяям.

– Стелла! – укоризненно сказал шеф.

– А кто же вы? – жестко спросила женщина. – У вас убежало подопытное животное, имеющее важное значение для аборигенов. Вот из-за таких, как вы, Галактика пережила Катастрофы. У меня ведется строгий учет модификов. Не нужен опытный экземпляр – подписываю акт на ликвидацию и лично слежу за исполнением.