Когда часы пробьют вчера

– Я… – внимательный взгляд, в нём отчётливо читается: сказать? Не сказать? – Скоро у ювелиров могут появиться сомнения. Если так легко вскрывают мои домовые охранные системы, как я могу гарантировать сохранность их алмазов?

– Ты преувеличиваешь. Надёжность хранилища консорциума, уж извини, не твоя заслуга. Там магия десятков поколений Совиных. Да что Совиных! Тетрархов Совиных! Ни один вор в здравом уме не сунется туда, а если у него нет ума, всё равно ничего не выйдет.

Острый, злой взгляд, и:

– Все знают, что магия мельчает, – он махнул рукой на стену, которую украшает несколько фото небоскрёба с разных ракурсов, – величие консорциума Совиных – фикция.

– Ты поэтому ночами напролёт сидишь за своими проектами?

– В любой момент, любой человек без магии может что-то сделать, представить инновацию, рядом с которой крупицы магии зеркальщиков будут просто пшик.

– И ты…

– Я хочу быть этим человеком. Не сегодня – завтра магия закончится. Не будет зеркал, переходов, тетры окончательно… – он запнулся, а я преувеличенно-увлечённо рассматриваю всякое-чего в его чертежах. Откуда мне, простой девушке, знать, что он имеет в виду контроль тетрархов над климатом и движением своих тетр? – неоткуда. – У меня просто нет возможности… нет места для импровизаций. Для состязаний. Мне сейчас не до экспериментов. Твою мать! Мне просто нужна крепкая охранка, которую невозможно будет вскрыть… Пока, выходит так, что любой человек может установить систему безопасности ничем не хуже, чем моя.

– Ты преувеличиваешь, у тебя репутация, консорциум, сила тетр…

– Которой хватает только, чтобы менять личины!

– Не только! Ты освоил зеркальный портал!

– Чтобы забирать тебя! Водить к себе любовницу!

– Нужно подумать, как использовать это! Десять лет назад умение ходить зеркалами было безвозвратно утеряно. Теперь – тебе это как раз два…

– Ты преувеличиваешь! – он перестал расхаживать и всё же надел трусы. Хвала Господу!

– Нисколечко, – говорить мне с ним гораздо проще, когда его член прикрыт. А не так, как любит он.

Так проще думать.

Я подошла, прижалась к сильному телу. Поцеловала чуть колючую щёку.

Манёвр удался, он отвлёкся, и секунда, которая была мне нужна, пролетела для него незаметно.

Я же…

Пальцами пробралась под тыльную сторону его ладони, и время здесь и сейчас замерло. Бим-бом! Раздался бой у меня в голове. Я точно знаю, где мне нужно оказаться: в главном хранилище алмазного центра Совы. Прикрыла глаза, чтобы увидеть то единственное, что сейчас для меня существует: циферблат часов. С немыслимой скоростью старинные стрелки в моей голове полетели вперёд, словно ржавчина и коррозия им никакая не помеха. От громоподобного бома человек мог бы оглохнуть. Почти каждый, но не Воронов.

Огромное полотно циферблата сменил причудливый браслет планет – новый день пришёл, осталось среди всякого-чего найти то самое место.

Выбираю нужный мне шарик, чуть мешкаю, но всё же нахожу Сову, среди парящих островов над пышущей бездной земли.

Подушечки пальцев щекочут мужскую ладонь – он не может не побывать в хранилище единожды в день.

Бомс!

Широкоплечая, чуть долговязая фигура прошла по коридору – сейчас он меня почти не интересовал. Я отмечала, как при его приближении к очередной двери срабатывали датчики движения, загораясь красным. Да, да, и на свет они тоже реагируют, он приблизился к тяжёлой бронированной двери, я, невидимая, несуществующая для него в этом времени, спокойно стояла у него за спиной.

Он поднёс руку к кодовому замку – ну же! Нажимай!…

Ещё немного, совсем чуть-чуть и я…

Бомс!

Не успела!

Меня выдернуло из завтра без плавных переходов и вступлений. Как чужеродный объект. Немудрено – это одна из сотен вариаций его завтра, мне там места нет.

– Я, твою мать, просто не представляю, что ещё придумать…

Отличненько! На этом мы и остановились.

И, раз уж предыдущий поцелуй мне перебила вынужденная ходка, то чмокнула ещё раз, не глядя на него, стала поправлять золотые монетки на поясе, игнорируя головокружение:

– Я даже не знаю… может быть, – стараюсь, чтобы звучало как можно небрежнее, – что-то такое, что можно было бы включать, когда хозяев нет дома, и что дало бы сигнал на твой пульт, нет таких девайсов?

Хлоп-хлоп ресничками.

Он сам не понял, как я вложила в его пальцы его же кубик-головоломку.

– Подожди-подожди… ты сейчас говоришь о датчиках движения, – мужские пальцы принялись перестраивать головоломку. Смотреть при этом он продолжал на меня.

– Да-а-а-а-а-а? Надо же! Уже кто-то додумался до нас!

– Да, мой дед. Но мы используем их только в хранилище консорциума.

– Вот и хорошо. Что мешает поставить их в частных домах?

– Это дорого, и придётся напрячь техников… да и… что это даст? Проще, чтобы сигнал шёл на пульт жандармерии.

Так как пришла я в одном плаще, то надевать его не торопилась – в этом доме тепло даже ночью. Села на кровать, поджала под себя ноги. Развернулась так, чтобы вид груди, поддерживаемой дорогим бельём, предстал ему особенно выгодно. Ну и живот втянула.

– Проще, может, оно и проще. Но тебе нужно преимущество…

Светлые, цвета летнего неба глаза, ласкают мою грудь.

– Что-то, что есть только у меня, но не будет ни у одного, сколько угодно талантливого грёбаного технаря, – он развернулся ко мне прямо с креслом.

– Что-то, что ты не воспринимаешь, как своё преимущество. Ты просто привык к нему…

– Так, да… должно быть что-то… – он задумался. Кубик-рубик вернулся на место, откуда я его и взяла: с планшета на его столе. Ненадолго повисла тишина. Он всё так же не сводил с меня взгляда, можно подумать, что ответ найдётся у меня под лифчиком. Я стала перебирать волосы сквозь пальцы, расчёсывая. Давая ему полюбоваться и длиной – почти до попы, и естественными, непослушными кудрями.

Их я не меняла, когда придумывала свой облик. Только чуть осветлила – светловолосых кудряшек на Сове столько… хоть попой жуй.

– Когда-то мы договорились, что между нами только секс. Мы не флиртуем, не дружим, не…

– Твою мать. Ты снова хочешь уйти? – он бестолково дёрнул рукой. Как если бы не знал, куда её деть. Как ни парадоксально, но на его член мои слова подействовали… неожиданно. В белоснежных трусах стало визуально тяжелее. – Ты сама спросила! Грёбаный стыд! Я и не собирался вмешивать тебя…