Чуждость

Из размышлений её выдернул оживший селектор, поинтересовавшийся тихим голосом Ника:

– Госпожа Вельд, я могу принести кофе?

– Да. Принеси, – проронила она в ответ, даже не отрываясь от экрана.

Неслышно отворив дверь, Ник вошел и, поставив перед ней поднос с чашкой и вазочкой с печеньем, застыл рядом с ней в ожидающей позе:

– Что-то еще, госпожа Вельд?

– Через час греческий салат и пиццу из кафе принеси.

– Господин Вельд просил, когда Вы соберетесь пообедать, проводить Вас в кабинет в ресторане и позвонить ему. Он подойдет.

– У меня нет времени обедать в ресторане, так что принесешь сюда салат и пиццу.

– Я не могу, госпожа Вельд. Это рекомендации врачей. Вы должны полноценно питаться. У меня приказ в случае Вашего отказа отключить питание компьютера в кабинете.

– Ник, я не успеваю обобщить и проанализировать материал одного из отделов, – Мила раздраженно поморщилась, поняв, что Шон решил прибегнуть к помощи секретаря, чтобы заставить пообедать вместе с ним, – и если питание компьютера ты отключишь, вообще поесть не успею.

– А почему обобщаете материал Вы? Распорядитесь, чтобы Вам предоставили результаты в удобном виде с готовыми обобщениями, – Ник впервые отошел от протокола общения с ней и задал вопрос, видимо распоряжение директора насчет отключения питания ему явно выполнять не хотелось, ибо он предполагал какую бурю негодование с её стороны вызовет подобный его поступок.

– Начальника отдела вызвать, чтобы распорядиться, не могу – он загружен очень. А передавать через кого-то проблематично, у него наверняка возникнет масса вопросов по поводу компоновки и параметров обобщения. Так что не вариант – проще самой. Поэтому передай господину Вельду, что обедать буду тут, и если ты отключишь питание, я уйду, конечно, из кабинета, но только не обедать, а вообще уйду.

– Пошлите распоряжение по внутренней электронной почте, и если у него возникнут вопросы, он Вам задаст их по ней же. Вряд ли это надолго его оторвет, да и Вас тоже, и Вы сможете выделить время, чтобы пойти поесть вместе с господином Вельдом.

Мила, оторвавшись от экрана, с удивлением взглянула на секретаря, он оказался не столь примитивным, как показался на первый взгляд. Воспользоваться внутренней электронной почтой не для пересылки документации, а для обычного письма с распоряжениями ей даже в голову не приходило.

– Не вариант, самой все равно проще, – Мила решила не показывать секретарю, что его фраза её чрезвычайно заинтересовала. – Но я поняла, что ты не отстанешь, ладно, схожу я пообедать. Какой у меня крайний срок?

– Господин Вельд сказал, Вы должны пойти не позже трех пополудни.

– Раз сказал, не позже трех, пойду не позже трех. Иди, – она раздраженно повела рукой, и Ник тут же поспешно вышел из кабинета.

Открыв почту, Мила ввела адрес отдела Гарнери и послала ему коротенькое сообщение:

«В связи с новой компоновкой отчетных материалов, не могли бы Вы провести выборку по третьей и шестой строке и представить динамику изменений в графическом виде за максимально-возможный по продолжительности период? С уважением Вики Вельд»

И буквально через пару минут на экране замелькал ответ, раскрыв который Мила прочла:

«Минут через пятнадцать подготовлю, госпожа Вельд. Вам отправить на Ваш адрес или сюда, на адрес директора? С уважением Крис Гарнери»

Невзначай открытый способ прямого общения с Крисом её порадовал, и она тут же поспешила ответить:

«Директору заменили компьютер на более современный. Этот он отдал мне, и настройки почты на нем остались его. Пока ничего не перенастроили, Крис, пишите сюда, лишь пометку в теме письма делайте, что для меня. Вики»

Ответ с пометкой «для госпожи Вики Вельд» не заставил себя ждать:

«Понял. Графики пришлю в ближайшее время. Ребята уже делают. Пользуясь случаем, поздравляю с прошедшим бракосочетанием и блестящим докладом на конференции. Восторженные отзывы и упоминания до сих пор периодически встречаю в обзорах по нашей проблематике. Все пишут, что ты была на высоте. Честно рад за тебя, ты раскрылась для меня совсем с другой стороны. Я даже не ожидал. Ну и конечно, выражаю соболезнования по поводу утраты ребенка. Мне очень жаль, что так сложилось, и ты его потеряла, Вики. Надеюсь, все со временем образуется. Крис»

Иронично усмехнувшись, Мила покачала головой. Шон был прав, видимо с Вики у Криса были до того достаточно дружеские отношения, раз он позволил себе так быстро сменить стиль письма, и при таком раскладе при личном общении попасть в ситуацию, которая вызвала бы у него ненужные подозрения и вопросы было проще простого. А вот общение по электронной почте было явно хорошей альтернативой.

Только надо было определиться: резко осадить Криса в ответном письме, указав на недопустимость подобных фривольностей в деловой переписке, или напротив начать поддерживать дружеский тон, в расчете, что Крис, как явно очень впечатлительная натура, из кожи вон лезть будет лишь бы доказать, что достоин и её дружеского расположения и возлагаемых ею на него надежд.

Второй вариант показался Миле более привлекательным, и она быстро напечатала: «Крис, я благодарна тебе за проявленное участие. Да и положительная оценка моего выступления по тематике твоего отдела порадовала. Я очень старалась представить твою работу в наиболее выигрышном свете и, по-моему, мне это удалось. Жаль, что сейчас у тебя показатели начали столь значительно варьироваться и предыдущей стабильности не наблюдается, да и реакции животных на нагрузку не радуют до такой степени, что директор начинает сомневаться в целесообразности моего выступления по этой тематике на ближайшей конференции. Ты решил придержать результаты в обиде, что он не тебя послал с отчетом на конференцию? Так ты только скажи, я не стану больше вставать тебе поперек дороги и постараюсь его убедить послать с докладом именно тебя или кого-то из твоих сотрудников. Поскольку меня волнует больше не мой собственный имидж, а благополучие института в целом. Ты знаешь, я никогда не стремилась блистать на трибунах, и если честно, согласилась лишь под давлением директора, убедившего меня, что мое выступление откроет перед институтом дополнительные перспективы. Поэтому достаточно твоего слова, чтобы я к тематике твоего отдела больше не касалась. С надеждой на честный и развернутый ответ Вики» – после чего нажала иконку «отправить».

Ответное письмо пришло нескоро, настолько нескоро, что Мила уже успела пожалеть о своем столь неоднозначном послании и внутренне утешала себя лишь мыслью, что возможно Крис отошел с рабочего места, например, в виварий или компьютерный зал. Но все равно не могла справиться с искушением каждые несколько минут нажимать кнопку «проверить почту», и когда, наконец, в информационной строке входящих писем замелькало «одно новое сообщение» тут же его открыла.

Объем письма объяснил такую задержку. Более чем на пяти страницах Крис оправдывался, клялся в собственной незаинтересованности в выступлениях на конференциях и распинался в благодарностях, что она согласилась и соглашается освещать работу его отдела, заверял, что приложит все усилия, чтобы результаты стабилизировались, а в конце вскользь упоминал, что всегда строго придерживается как плана эксперимента, так и личных указаний директора, и не его вина, если некоторые из них настолько рискованны, что приводят к столь не радующим её результатам.

– Тупица! Ни одной дельной мысли, – скривившись, Мила в раздражении закрыла письмо. – Лишь бы оправдаться… В чем риск, если нагрузка вводится постепенно, и прошлая партия её с легкостью выдерживала? В чем? Совсем сбрендил… Или он про прошлую партию? Так там, насколько я поняла, Шон и не лез особо, лишь результат требовал, ну так и надо было думать, что к нему приведет, а не наобум воздействия начинать менять… Нет, точно мозги атрофироваться у него начинают. Проклятье… Может, действительно снять его с руководства проектом?

В задумчивости она стала барабанить пальцами по столу, потом придвинув чуть ближе клавиатуру, напечатала: «Крис, постарайся не искать виноватых, а во-первых, четко выполняя график эксперимента, максимально улучшить условия содержания и контроль здоровья животных. А во-вторых, по возможности попытайся, проанализировав всю предыдущую работу своего отдела, сформулировать и прислать мне конкретные предложения по поводу ведения проекта и его модернизации. Если они будут заслуживающими внимания, я постараюсь, чтобы господин директор учел их в процессе планирования дальнейших работ по проекту. И пришли, наконец, графики! А то пять страниц пустых оправданий без какой-либо конкретики, а того, о чем просила, нет! Ты впустую тратишь свое и мое время. Так работать верх разгильдяйства и безответственности! Ты разучился работать, Крис! И меня это сильно удручает. Надеюсь, ты сумеешь собраться и, наконец, начнешь работать, так, как умеешь и, как я знаю, можешь. Вики Вельд».

Едва она успела нажать на иконку «отправить», как на почту пришло еще одно письмо, во вложении которого были подробные графики и таблицы по запрашиваемым ею параметрам. Просмотрев их, Мила подумала, что немного поторопилась обвинить Криса в бездеятельности, при этом красочно представив картину, как нахохлившись, словно маленькая испуганная птичка, он читает её письмо. Потом в замешательстве трет ладонью то висок, то затылок, что всегда непроизвольно делал в нервных для себя ситуациях, и растерянно оглядывается, словно ища поддержки и собеседника, с которым можно поделиться свалившимися на него неприятностями, а затем, махнув рукой, встает и идет в виварий задумчиво бродить меж клеток, бестолково переставляя с места на место оборудование для экспериментов. Картинка была столь яркая, что ей непроизвольно стало жаль Криса. Зря она столь жестко написала ему, надо было как-то помягче сформулировать свои пожелания.

В это время дверь распахнулась и на пороге появился Шон.

– Мила, у тебя с головой как? – только закрыв дверь, резко начал он.

– Что ты имеешь в виду? – с недоумением взглянула на него опешившая от неожиданности Мила.

– Какого черта ты пишешь Гарнери, да к тому же с такими формулировками? Ты понимаешь, что Вики никогда, понимаешь, никогда бы не написала такое?! Он же не совсем умалишенный, чтобы не понять, что не может так кардинально поменяться человек. Возможно, он допускает, что ты вызубрила доклад и по счастливой случайности ответила впопад на все вопросы, но тебя, вернее ее, наука вообще не интересовала. До того он мог думать, что я тебя сделал своим замом лишь потому что ты стала моей женой и теперь усиленно делаю вид, что ты в науке что-то соображаешь, но он ведь знает, что это не так. И тут ты ему пишешь такое… У него сейчас мозги закипят от столь явной нестыковки. И как мне надо будет это все ему объяснять? Как?

– Шон, успокойся немедленно! Ты что в таком тоне со мной разговариваешь? Гарнери не такой человек, который полезет требовать каких-то объяснений и что-то вынюхивать. Он занят исключительно наукой и собственными проблемами, а не чужими. Не надо всех мерить по себе. Он сейчас будет думать как мне доказать, что не ноль, а не выяснять полезет почему нулем вдруг перестала быть я. И вообще, с чего это ты вдруг полез в мою переписку? С каких таких пор ты получил право читать мои письма и письма, адресованные мне? А? Это что за наглое хамство такое?

– Какие такие личные письма, если мы на работе и переписка по работе, да еще и в институте, которым руковожу я? Какая тут может быть личная переписка? Мила, что с тобой? Ты что действительно не понимаешь, что я просто обязан быть в курсе происходящего хотя бы для того, чтобы подстраховать тебя и не дать влипнуть в какие-нибудь очередные неприятности? Тебе их было мало, что ты новые спровоцировать решила?

– Да перестань ты! Какие у меня могут быть неприятности с Гарнери? Он тихий, нелюбопытный и очень внушаемый исследователь, видящий только свою работу, и при этом до дрожи в коленях боящийся тебя и того, что ты этой любимой работы можешь его лишить. Поэтому прекращай дуть на холодную воду. Уж с кем-кем, а с ним проблем по поводу моей непохожести на твою бывшую любовницу не может быть никаких. Подумает, что я скрывала свое желание всеми командовать и показывать свою значимость, пока тебя не охомутала, а теперь печать в паспорте заимела и начала пытаться тоже руководить. Его это вначале, конечно, не порадует, но он проглотит. А когда поймет, что руковожу все-таки по делу, окончательно успокоится и станет воспринимать как должное. Так что уймись и прекращай разговаривать со мной в таком ключе. Я тебе не твоя Вики. И если еще раз себе такое позволишь, очень об этом пожалеешь. Ты знаешь мой характер.

– Мила, если ты мне сейчас же не пообещаешь больше не переписываться с Гарнери, я введу для тебя строгий контроль, такой что за твоей спиной постоянно будет стоять охрана и следить за каждым твоим вздохом. Хочешь такое? Могу устроить.

– Что?! Да только попробуй! Я вообще делать ничего не буду. И никак ты меня не заставишь, поскольку ни боли, ни смерти я не боюсь, и ничего мне в этой жизни уже не надо. Закончилась она уже у меня. То, что я еще здесь, лишь счастливое для института стечение обстоятельств, которое может очень быстро закончиться, если продолжишь и дальше общаться со мной с позиции силы. Ясно тебе?

– И тебе будет наплевать на то, что все исследования заглохнут?

– Шон, я давно не директор института, директор ты. И если ты ставишь своей целью развалить институт, то мешать тебе я не стану. Разваливай. Это полностью в твоей власти.

– А помочь мне его сохранить? Помочь сохранить твое детище?

– На условиях уважительного отношения с твоей стороны помочь согласна, но если еще раз попробуешь что-то диктовать мне и требовать, то помогать больше не стану. И никак ты меня не заставишь. Понял?

– Ну и характерец у тебя, Мила… – Шон удрученно качнул головой. – Ладно, твоя взяла, можешь, что хочешь, писать Гарнери, но учти, если он заподозрит неладное и полезет с выяснениями, под удар ты в первую очередь его подставишь, ибо с ним церемониться как с тобой не стану. И все сделаю, чтобы не допустить какие бы то ни было слухи, дискредитирующие репутацию института. Так как мне в отличие от тебя на его будущность пока не плевать.

– Шон, вот только передергивать не надо! Я не говорила, что мне плевать на будущность института. Я сказала, что жертвовать своими принципами ради того, чтобы удержать тебя от его развала я не намерена. А это не одно и то же! И если ты не понимаешь разницы и продолжаешь искать способы давления на меня, то у меня возникает резонный вопрос: для чего вообще я до сих пор работаю здесь и не пора ли нам расстаться.

– Хорошо, хорошо, Мила. Я все понял и ничего тебе не диктую и не требую, и никакие способы не ищу. Успокойся, пожалуйста. Пойдем лучше поедим. Тебе надо регулярно и полноценно питаться, а то и работать не сможешь. Пойдем.

– Ладно, пошли поедим, – тяжело вздохнув, Мила шагнула к двери и, распахнув её с удивлением застыла на пороге.