Чуждость

– Да нечего там смотреть, без тебя он словно слепой котенок тыркался и ничего сделать не мог. Когда он воздействия не менял – все без изменений и оставалось, а когда что-то варьировать начинал – животные начинали дохнуть, – лицо Шона исказила гримаса крайнего раздражения, – так что без тебя твой Крис ноль без палочки. Но ты не расстраивайся, я новую партию животных заказал, начнем все сначала, и глядишь, сложится все в этот раз, особенно если ты сама будешь ему программу эксперимента расписывать.

– Вызови его.

– Зачем?

– Хочу с ним поговорить.

– Мила, ты в своем уме? Да он по одному голосу тебя расколет. Зачем тебе нужен свидетель нашей аферы?

– Я изменю голос.

– Да стоит тебе увлечься обсуждением материала, и ты забудешь обо всех изменениях голоса. Мне ли не знать. К тому же он прекрасно знал Вики, да и тебя тоже. Он даже по нюансам поведения может тебя вычислить. Так что нет. Тебе с ним общаться я запрещаю. И не проси. Тема закрыта.

– Шон, тебе не кажется, что ты начал забываться? Это что за тон разговора со мной? – в раздражении Мила привстала с кресла. – Запрещает он мне видите ли…

– Ладно, ладно… Не запрещаю, а прошу. Прошу не создавать новую проблему. Ты и так их уже кучу создала. И я только что и делаю, что их решаю. То исчезновение твое обосновываю, то доклад твой отменяю, то ищу тебя, высунув язык, словно гончая, по всей округе… Может, хватит уже, а?

– Хочешь сказать, что это я виновата в моем похищении?

– Не ты, конечно, но если сейчас вызовешь Гарнери и проколешься, однозначно виноватой окажешься. Так что не надо этого делать, прошу. К тому же, ну на кой черт тебе с ним разговаривать? Отчитать, что почти все животные у него передохли? Так я это и без тебя сделал. Да и странным это ему наверняка покажется, что Вики его отчитывать за это начнет. Она так себя никогда не вела.

– А они что действительно все у него погибли?

– Большинство. Да и те, что остались, практически не жильцы. Я поэтому новую партию и заказал.

– Поверить не могу… Как же он учудил такое? Шон, что он так поменял? Я хочу видеть журналы наблюдений!

– Журналы? – Шон замялся. – А зачем тебе журналы?

– Как зачем? Хочу выяснить, какое из изменяемых воздействий так повлияло, что начался падеж. И еще хочу выяснить, почему он сам не отследил эту тенденцию. Крис не настолько туп, чтобы не попытаться выявить зависимость. Он должен был начать варьировать этот параметр. Должен! И я хочу эту зависимость посмотреть.

– Понимаешь… журналов нет, к сожалению нет, – Шон с трагичным видом развел руками.

– Как нет? Что значит, нет? – в глазах Милы полыхнула злоба. – Ты чем руководишь? Научным институтом или забегаловкой привокзальной? Как это нет журналов? Это же первейший документ при любом эксперименте! И Крис их вел всегда! Где они?

– Не злись. Так сложилось. Неудачно, не спорю, но что есть. Понимаешь, когда у него несколько очередных подопытных разом подохли, я психанул и велел все материалы сдать в архив. Он сдал, а там, ну прям как злой рок какой-то, буквально на следующий день коротнуло проводку, начался пожар, который к счастью удалось быстро ликвидировать, но вся нерассортированная документация, в том числе и его журналы сгорели…

– А электронная версия?

– Электронная… – Шон нервно облизнул губы, – электронная версия, по-моему, у него грохнулась вместе с системой, когда коротнула проводка в архиве.

– По-твоему или точно?

– Грохнулась – это точно, а в результате чего, точно не скажу. Возможно из-за короткого замыкания в архиве, это ведь один стояк по питанию, а возможно все просто совпало так.

– Шон, у него в лаборатории на входе везде фильтры по напряжению стояли…

– Значит, он их отключил.

– Зачем?

– А я откуда знаю зачем? Не знаю зачем. Не знаю! – повысил голос Шон.

– Ты что это на меня кричишь?

– А что ты мне допрос с пристрастием учиняешь? Я что виноват, что твой Крис повел себя как последний дурак? Я не виноват! Хотя виноват, конечно, виноват, что спорить, – продолжил он уже явно извиняющимся тоном, – проследить за ним был должен, но я не мог, Мила. Не до того мне было. Я был весь сконцентрирован на твоих поисках… Да еще и отсутствие твое как-то обосновывать было надо…

– Кстати, а как ты его обосновывал?

– Как, как… сообщил всем, что ты беременна и в связи с угрозой выкидыша тебя прямо с вокзала в частную больницу забрали, и ты там на сохранении лежишь. А теперь вот сообщу всем, что ребенка сохранить не удалось. Так что будь любезна на сочувствующие и ободряющие комментарии покивать головой при случае. Хорошо?

– То есть ты не стал сообщать никому о моем похищении?

– Конечно. А как иначе? Полицейских к нашим разборкам ни при каком раскладе привлекать нельзя было. А ну как вздумалось бы твоему муженьку экспертизу ДНК тебе провести или еще чего… Мы бы с тобой в разбирательствах надолго бы завязли. Да и институту такой скандал явно не на руку, даже если бы мы с тобой с наименьшими потерями выкрутиться из всей этой заварушки сумели. А потом, допустить, чтобы полицейские имели возможность сунуть свой нос в наши разработки недопустимо ни при каких обстоятельствах, я даже представить боюсь, как бы наши кураторы из министерства обороны и федеральной службы безопасности прореагировали на то, что я своими руками подбросил им для этого повод…

– Какой ты предусмотрительный, однако, – с усмешкой качнула она головой.

– А то ты не знала? За это ведь и держала при себе.

– Ладно, хоть и не нравится мне нынешний расклад, но куда деваться… Когда новая партия животных прийти должна?

– На днях.

– Ты подготовил все для проведения массовых операций?

– Обижаешь… Конечно. Я еще в прошлый раз лазерную установку для трепанаций закупил, да и с медицинским персоналом проблем нет. Так что без труда новую партию подопытных подготовим.

– Это радует. Да, и еще: распорядись, чтобы компьютерщики завели на мой рабочий компьютер открытый доступ ко всем материалам всех лабораторий и всем электронным версиям журналов. Отдела Криса в первую очередь. А лучше, чтобы у меня на моем личном жестком диске сохранялись копии всех его рабочих материалов.

– Распоряжусь, – согласно кивнул он.

– Ну и предупреди его, что работать он отныне будет лишь по утвержденному мною графику эксперимента. И если он посмеет изменить хоть один параметр, будет отстранен от работы. Ясно?

– Без вопросов. Вернее предупрежу, что отныне график эксперимента буду расписывать лично, со своего компьютера, а то, что за этим компьютером работаешь теперь исключительно ты, с твоего разрешения умолчу. Зачем этому остолопу знать подробности наших взаимоотношений? Согласна?

– Пусть так. Кстати, кто у тебя сейчас обязанности секретарши выполняет? Как ей преподносить будешь, что в твоем кабинете сижу я, а ты опять в смежном кабинете зама?

– У меня теперь не секретарша, а секретарь. Ник. Ты его уже видела. Он руководил операцией по твоему вызволению и объяснять ему ничего не надо, он не задает лишних вопросов.

– Это тот, что со шрамом на виске?

– Да.

– На роль телохранителя он может еще и пойдет, а вот секретаря – сомневаюсь. Какой из него секретарь? Максимум две извилины и при этом обе прямые.

– Замечательный из него секретарь. И то что извилин немного, так это для секретаря скорее плюс, чем минус. К тому же кофе умеет делать замечательно, именно такой, как ты любишь – раз, охранять тебя по совместительству может, не допуская нежелательных посетителей – два. Ну и третье – он мальчик мало того что преданный, а еще и не любопытный, не сует нос не в свои вопросы, четко исполняя лишь то, что поручено. Так что мечта, а не секретарь.

– Никак рычаги давления на него имеешь, что так уверен в его преданности?