В плену королевских пристрастий

– Его милость, граф Золинген.

– Распустил вас тут граф, как я погляжу… – Алекс злобно прищурился. – Ну я это быстро исправлю… Значит так, еще раз рот при мне откроешь, когда не спрашивал я тебя, прикажу графу насмерть запороть. И тот же приказ отдам, если через полчаса отец-настоятель не спустится сюда. А сейчас – иди, – он резко оттолкнул от себя юношу так, что тот повалился на землю, и вновь вернулся к тому месту, где стоял.

Юноша поднялся и опрометью побежал вверх по тропинке обратно к монастырю.

Постучав в ворота монастыря, Арни попросил срочно провести его к игумену.

Подойдя к нему, Арни повалился перед ним на колени:

– Святой отец, там внизу, по всей вероятности герцог, с ним его супруга, она без сознания, лежит что мертвая, я не очень хорошо ее разглядел, но на Ее Светлость, герцогиню Алину, она похожа. Если это она, то значит там герцог Тревор… хоть я и не уверен. Но в любом случае он просит или требует, даже как сказать не знаю, чтобы Вы к ним спустились. Сказал, если не спуститесь Вы, прикажет графу насмерть меня запороть, – быстро, почти скороговоркой выпалил он.

– Спущусь, не волнуйся, – тот ласково коснулся его плеча. – К тому же коль Алина, как ты говоришь, с ним, то тем более… Поднимайся, пошли, покажешь где они.

Спустившись к полянке, отец настоятель приблизился к герцогу, по-прежнему стоявшему прислонившись спиной к откосу:

– Здравствуйте, Алекс, – после чего кивком головы указал на неподвижно лежащую Алину: – Что с ней?

– Здравствуйте, святой отец, – отозвался тот, и мрачно усмехнувшись, добавил: – Кто бы знал, что с ней… – потом повернулся в сторону селянина: – Проваливай! Чтоб духу твоего больше здесь не было и язык поплотнее за зубами держи, узнаю, что трепал им, сначала языка лишишься, а потом постепенно всех остальных частей тела, пока до головы дело не дойдет.

Арни, поклонившись, стремительно развернулся и побежал вниз по тропинке, стремясь поскорее оказаться как можно дальше от столь грозного и сурового герцога. Остановился он лишь, когда оказался у самого подножья горы, где на склоне высился большой деревянный крест, установленный паломниками. Здесь многие паломники молились, просили Господа дать им сил на восхождение к монастырю на богомолье и благодарили уже после него.

Арни опустился на колени рядом с крестом:

– Благодарю Господи, что отвел гнев Его Светлости… Ведь сущий зверь, недаром молва лютым зовет… Бедная герцогиня Алина. Такого зверя в мужьях иметь, ведь не сравнить его с герцогом Дмитрием… Тот-то уж как обхаживал ее, взгляд отвести не мог… А этот… Ведь даже не понять за что разгневался на меня… и разозлился-то так, что если б не верховным сюзереном был, а прямым, сам бы на месте, как пить дать, запорол бы или б запытал… ведь вот только искры из глаз не летели…Чисто лютый зверь… И к ней не склонился ведь ни разу и не поднял ее… мне и то отнести не позволил… Изверг. Что-то сотворил он с ней… лишь бы не убил… ведь что мертвая лежала… Господи, помоги ей, заступись за нее, даруй ей здравия на долгие годы. Хоть бы отец-настоятель помог ей и вступился за нее… И ведь понимает, что не по-людски поступает, раз приказал язык за зубами держать. Ведь что ему молва-то, когда он сам себе судья в своих-то владениях. Если только королевской немилости страшится… Ведь, говорят же, что Ее Светлости сам король покровительствовал… Может действительно его гнева боится? – Арни тяжело вздохнул и задумчиво покачал головой. – Ведь неспроста даже слуг с ними не было… Наверняка, чтобы никто не видел ничего… и меня поэтому сразу погнал… Господи, не дай ему совершить с ней ничего дурного, не дай ей погибнуть, отведи от нее ее супруга, пусть он оставит ее в покое, пусть Его святейшество игумен вступится и защитит ее.

Дождавшись, чтоб Арни скрылся, отец-настоятель, шагнул к Алине и склонился к ней. Потом приподнял ей голову и долго всматривался в ее неподвижно-застывшие черты лица, после чего обернулся к герцогу и пристально посмотрел на него: – Алекс, давно это с ней?

– Больше месяца. Сына родила и в ночь после этого в такое состояние впала…

– Алекс, что еще было до этого?

– Катарину я против ее воли замуж за наследного принца выдал, – герцог тяжело вздохнул.

– Король же знал о ней все, как же он это позволил? – отец-настоятель удивленно склонил голову набок.

– Прелюбодействовали они с принцем, и Катарина забеременела от него. Алина плохо себя чувствовала, особенно последние месяцы беременности, вот эта стерва, воспользовавшись этим, с принцем шашни и завела…

– Алекс, нехорошо так про родную дочь…

– Да это проклятье Божье иметь такую дочь. Уж сколько раз жалел, что собственноручно не придушил эту гадину.

– Вам не об этом жалеть надо, а о том, что Алину не послушали. Вы ведь огласки и позора испугались, а сейчас Вам потяжелее испытания вынести придется…

– Значит, это из-за свадьбы этой растреклятой с ней теперь такое? – Алекс кивнул на неподвижное тело жены.

– Именно, Алекс. Алина знала, что эту свадьбу допустить нельзя было, и к чему привести это может… Поэтому постаралась, как могла, убрать последствия, поставив на кон свою жизнь, – настоятель печально покачал головой. – Ладно, сделанного не воротишь, хоть большую ошибку Вы допустили и цену большую Вам придется заплатить за нее… особенно ей.

– Ей? Почему ей?

– Потому что она так решила. Это был ее выбор. Весь удар на себя принять и своей жизнью за Ваше решение расплачиваться.

– Я ничего не понимаю, святой отец. Какой ее выбор? Что она решила? Что вообще с ней творится?

– Демона она держит.

– Демона? Какого демона?

– Того, что Ваша дочь вызвала когда-то, и который после этого ждал ее. Все это время Алина не подпускала его к ней. А без ее пригляда один неосторожный шаг Вашей дочери, и та становилась проводником чужой злой воли. Эта свадьба не просто так кому-то потребовалась, и Алина наверняка предчувствовала это.

– Почему она мне все честно не сказала?

– Что она должна была Вам сказать? Что Вашу дочь ждет демон? Что несмотря на то, что Катарина не вызывает его и не колдует, он все равно ждет ее, ждет что она может когда-нибудь позвать, и он тут же откликнется? И Вы бы поверили ей? И что бы сделали? Чтобы сделали в тот момент, когда разум Ваш душил гнев из-за поруганной чести рода?

– Значит, это правда, что священник приходской сказал, что бес на нее напал… Вот черт, – герцог раздраженно прижал пальцы правой руки к виску.

– Не напал… она сама его держит… и стоить это ей будет очень дорого… возможно жизнью ей придется за то заплатить. Вы кстати правильно сделали, что в монастырь ее не подняли, у ворот умерла бы она…

– И что делать теперь? – обескуражено проговорил герцог.

– Не знаю, Алекс… – настоятель задумчиво покачал головой, – я знаю, как изгонять нечистый дух, если он напал на человека, а что делать в таком случае не знаю…

– Так мне домой с ней возвращаться?

– Подождите, Алекс… Домой вернуться Вы всегда успеете, – настоятель тяжко вздохнул и еще раз задумчиво покачал головой. – Попытаюсь я кое-что для нее сделать, посмотрим к чему это приведет…

Он встал на колени и стал тихо читать молитву на непонятном языке. Читал он достаточно долго, вдруг тело Алины изогнулось, его стала бить сильная дрожь, и она заговорила, но не своим голосом. Из уст ее вырвался сиплый мужской голос:

– Скажи ей, чтоб отпустила, и я уйду… скажи… ведь скоро сдохнет, в муках сдохнет… пусть отпустит…

– Пообещай, что совсем уйдешь, – тихо ответил отец-настоятель.

– Совсем уйду, жертву лишь дай, и уйду.

– Хорошо, – ответил отец-настоятель и вновь тихо заговорил молитву. Тело Алины прекратила бить дрожь, и она неподвижно замерла, а через некоторое время на полянку вышел большой горный козел. Шел он медленно, чуть покачиваясь, подойдя вплотную к Алине, он лег рядом с ней.

Отец-настоятель положил ладонь на лоб Алины: – Отпусти его, моя девочка, отпусти, – тихо, но очень настойчиво велел он ей.

Тело Алины вновь изогнула судорога, она громко закричала и привстала с земли, а затем бесчувственно повалилась на траву. Зато горный козел, лежавший рядом с ней, вскочил, метнулся прочь и, сорвавшись с горной тропы, рухнул вниз, в ущелье.

Отец-настоятель перекрестился, перекрестил Алину и вновь стал читать молитву.

– Чудны дела твои, Господи, – только и смог пробормотать потрясенный всем увиденным герцог, после чего поспешно перекрестился, повторяя: – Господи, спаси, сохрани, помилуй и избави от лукавого.

Через некоторое время отец-настоятель поднялся с колен и повернулся к нему:

– Алекс, сейчас в монастыре для Алины больше, чем я сделал, уже ничего не сделать. Так что Вам решать, куда Вы дальше с ней отправитесь: все-таки в монастырь или сразу домой. Молиться о ней мы все, конечно, будем, а вот пребывание ее здесь сейчас уже ничего не изменит.

– Она что так и не очнется? – глядя на неподвижно лежащую супругу, удивленно проговорил тот. – Вы ведь изгнали как там его, беса или демона…