В плену королевских пристрастий

– Ваша Светлость, это обычный приступ бреда… они повторяются у нее периодически… ей не стало хуже… хуже, чем было, я имею в виду.

– Удавить Вас мало… – раздраженно проговорил герцог, – выметайтесь отсюда… толку от Вас, как от козла молока.

– Ваша Светлость, ей не хуже… Этот приступ бы прошел и без Вашего вмешательства… Вода с уксусом хорошо снимают жар, нужно лишь чуть-чуть подождать… А Вам все-таки надо отдохнуть, хотя бы несколько часов. Я подежурю с ней, идите… у нее стабильно тяжелое состояние, но пока не критическое… И если ей станет действительно хуже, Вас тут же позовут.

– Так ты хочешь ее до критического состояния довести, скотина? – герцог вскочил с кровати и, схватив Лерона за плечи, оттащил в угол. – Она в бреду мечется, страдает, а ты: "все пройдет и так, надо лишь подождать"… Ждешь, чтоб ей еще хуже стало? Да я знаешь, что с тобой сделаю, тварь?

– Я знаю, что Вы можете сделать со мной что угодно, Ваша Светлость. Только поверьте, ей легче от этого не станет… Я делаю все, что в моих силах. Поверьте… Просто должно пройти время.

– Да ничего ты не делаешь! В том-то и дело, – герцог за плечи приподнял маленького врача, который в его руках казался карликом, и тряхнул. – Я вообще не понимаю, какого черта ты здесь крутишься, если помочь нечем не можешь?

– А отвары, а настои трав? – не смея даже пошевелиться, Лерон, испуганно сжавшись, беспомощно висел в руках герцога. – Они обязательно должны помочь, Ваша Светлость. Нужно лишь время.

– Что ты мне все про время талдычишь? Ей помогать надо, а не про время говорить!

– Я стараюсь… я очень стараюсь, Ваша Светлость.

Воспользовавшись тем, что у кровати герцогини никого не осталось, Кэти осторожно приблизилась и взяла мать за руку.

– Мамочка, – прошептала она едва слышно, – мамочка, не умирайте пожалуйста… я все-все делать буду как Вы говорите, я буду всегда слушаться, только не умирайте… Вы нужны мне, я люблю Вас, очень люблю… – она прижала руку Алины к губам, по щекам ее текли слезы, – не оставляйте меня, пожалуйста. Вы же знаете, отец меня только из-за Вас забрал… он отдаст меня в монастырь, навсегда отдаст, если с Вами что-то случится… Я все-все делать для Вас буду, только выздоравливайте, пожалуйста… Хотите, я Сьюзен к Вам отправлю? Она же нравится Вам? А еще лучше я сама… Хотите, я сама ухаживать за Вами буду и помогать? Я смогу… мамочка, ну очнитесь, очнитесь, пожалуйста… Ведь если Вы попросите отца, чтоб я Вам помогала, он разрешит… он устал очень, ну скажите ему, чтоб я за Вами ухаживала… я хочу быть с Вами, очень хочу.

– Кэти, что ты там бормочешь? – герцог, наконец, поставил Лерона на пол и обернулся к дочери.

В это время герцогиня приоткрыла глаза и с трудом проговорила:

– Пить.

Катарина моментально подхватила с прикроватного столика чашку, и чуть приподняв голову герцогини, поднесла чашку к ее губам. Герцог тут же шагнул к ним и, обняв, приподнял супругу чуть выше, чтоб ей было более удобно.

Выпив все, Алина долгим взглядом посмотрела на мужа и, делая большие паузы между словами, тихо проговорила:

– Вы устали, Алекс, Вам надо отдохнуть, Кэти со мной побудет.

– Я никуда не уйду, дорогая. Хотите, чтоб Кэти осталась, она останется, но я никуда не уйду.

– Вы должны поспать… не спорьте, пожалуйста… Со мной все будет хорошо. Если понадобится, Кэти позовет Вас.

– Вы гоните меня, моя дорогая? – удручено спросил он.

– Нет… можете в соседней комнате на диване поспать, если уходить не хотите. Но поспать Вам необходимо… Идите, пожалуйста.

– Хорошо, – герцог тяжело вздохнул, – я пойду лягу, если Вы настаиваете… Только, Кэти, – он пристально посмотрел на дочь, – ты немедленно будишь меня, если матери станет хоть чуть хуже.

– Конечно, отец. Я обещаю, – Кэти согласно закивала.

– Хорошо, – герцог, поправив подушки, осторожно уложил супругу, – раз Вы настаиваете, я немного посплю в соседней комнате…

Он вышел, а Кэти, стоя рядом с кроватью, вновь взяла Алину за руку: – Мамочка, Вы что-нибудь еще хотите?

Алина, едва заметно, отрицательно качнула головой и закрыла глаза.

– А я платье мерила… оно такое красивое… Спасибо, мамочка! Я так благодарна Вам. Вы мне верхом позволите ездить? Правда? Папа сказал, что, наверное, позволите, раз это платье заказали… Вы представляете, портниха сказала, что уже завтра будет готово… Она никогда раньше так быстро не делала… А папа сказал, что к ней посыльного завтра вечером пошлет, чтобы забрать… Мамочка, поправлятесь скорее… я так хочу с Вами по лесу прокатиться… – принялась рассказывать Кэти, держа мать за руку.

– Леди Катарина, Вы бы помолчали, у Вашей матушки голова сильно болит, ей тяжело Вас слушать… – к Кэти сзади подошел Лерон и осторожно коснулся ее плеча.

Кэти вздрогнула.

– Простите, мамочка, – проговорила она и испуганно замолчала.

Алина приоткрыла глаза и, едва слышно прошептав: – Говори, Кэти, – вновь их закрыла.

Кэти обернулась к Лерону:

– Можно?

Тот развел руками: – Конечно можно, раз герцогиня желает.

Кэти вновь повернулась к Алине: – Мамочка, Вы обязательно должны поправиться, и если Вы разрешите, мы поедем с Вами кататься в дубовую рощу, помните, Вы говорили, там белки живут, и Вы видели целую семью… Вы мне покажете их, ладно? Только мы не быстро поедем, ладно? Я так давно на лошади не сидела… Мне, наверное, заново учиться придется… Ой, я сказать забыла… пока Вы у меня не были, я все Евангелия еще раз прочла, и все молитвы вычитывала как всегда… ни разочку не пропустила… и еще вышивку закончила, ту, которая с розами… Сьюзен понравилось. Из нее теперь можно подушечку сделать, и Вы сможете, если захотите, конечно, ее в карете держать. Мне очень хочется, чтоб она Вам понравилась… а если понравится, то я и вторую такую сделаю, чтоб симметрично было. Две одинаковые подушечки с двух сторон… У Вас обивка в карете тоже с розами, только золотыми, так что сочетаться должно… А пейзаж еще не закончила… и фон никак к нему не подберу… Вы помочь мне должны, когда поправитесь… Вы всегда так хорошо цвета подбираете… А еще мы к сестрам в монастырь должны съездить. Они наверняка волнуются, что Вы давно у них не были, и матушка-игуменья, наверное, тоже волнуется… Она строгая, конечно, ужас какая строгая, я ее боюсь очень, но она любит, когда Вы приезжаете, по ней заметно… Мамочка, Вы обязательно должны скорей поправиться… иначе папа меня точно к ней отправит… и буду я у нее всегда в чуланчике сидеть… или в подвале, про который Луиза рассказывала. Мамочка поправляйтесь, пожалуйста… Кстати, Вы ничего не хотите сейчас? Давайте я Вам еще попить дам… Не хотите? тогда попозже… А Сьюзен теперь гулять совсем не уходит… она, тоже очень о Вас беспокоилась, что Вы не приходили так долго… но мы думали, что Вы уехали куда-нибудь… а Вы оказалось, заболели… но Вы обязательно поправитесь, мамочка… Вы, пожалуйста, поскорей поправляйтесь.

Под милую болтовню Кэти Алина впервые заснула, не провалившись в темную бездну тяжелого бреда…

Графиня Изабелла Норес пила чай, когда в гостиную вошел герцог Алекс Тревор. Он всегда входил неожиданно, не позволяя слугам докладывать о его визите. Изабелла уже привыкла к этому. Она тут же поднялась и, чуть склонив голову, с улыбкой проговорила: – Добрый день, Алекс. Я очень рада видеть Вас.

– Вот что, тварь, еще раз посмеешь меня по имени назвать, язык вырву… Поняла? – злобно глядя на нее, хрипло проговорил он.

– Поняла, Ваша Светлость… Я только не понимаю, чем я столь прогневала Вас? Неужели посещение моего дома Вашей супругой так изменило ко мне Ваше отношение? Это она потребовала от Вас его изменить?

– Нет, она не потребовала ничего… – недобро усмехнувшись, он качнул головой.

– Ваша Светлость, но я же вижу, – Изабелла шагнула к нему и осторожно коснулась его плеча. – Вы совсем плохо выглядите… и осунулись, и глаза у Вас запали… Она устроила Вам скандал из-за меня?

– Нет, моя жена не устраивает мне скандалов.

– Но я же видела, как она ругалась на Вас, Ваша Светлость…

– Невежественная ты кретинка, Белла, – герцог презрительно скривил губы. – Угораздило же меня с тобой связаться… Действительно, кто рожден от прислуги, его хоть во что обряди и какие титулы не нацепи, достоинства, что от рождения дается, не обретет. Надо было тебя при конюшне держать. Тебе только там место.

– Вы хотите сказать, чтоб если я была высокородной дамой, то не посмела бы сказать, что видела, как она кричала на Вас, а Вы падали перед ней на колени? Я должна была сделать вид, что этого ничего не было? – щеки Изабеллы заалели, она всегда с трудом переносила издевки герцога связанные с ее происхождением.

– Нет, Белла. Ты бы просто поняла, о чем мы говорили… Что требовала она, и о чем просил я.

– Да, я не знаю латынь, и что с того? Граф Вират, вон тоже не знает ни слова на латыни… Ему что тоже высокородности не хватает?

– Нет, Белла дела не в знаниях языков, а в образе мышления. Ты кроме склок и ругани даже вообразить ничего себе не можешь.

– Может, поясните, Ваша Светлость, низкорожденной, необразованной кретинке, что требовала от Вас Ваша высокородная супруга и чем она так была недовольна?

– Поясню, Белла… Она защищала тебя. Когда я увидел тебя с ней и понял, что ты постаралась досадить ей, чем только могла, и постаралась дать понять, что я живу с тобой, и ты ждешь ребенка от меня, мне захотелось свернуть тебе шею. Она поняла это и запретила трогать тебя, упрекая, что я, как твой сюзерен, воспользовался своей властью, а теперь хочу избавиться от тебя. Ей и в голову не пришло, откуда я тебя вытащил… и кто ты на самом деле, и чем занимаешься, причем с огромным удовольствием, насколько я знаю.