Начало перемен

– Ты ранена? – спросил я, стараясь осмотреть ее, но она отшатнулась от меня.

– Нет, – прошептала она, сжимая мою толстовку. – Спасибо.

– Ты должна была вызвать полицию, – сказал я, стараясь придать своему голосу строгость. – Ты что, совсем не понимаешь, что могла погибнуть?

– Я… я не знаю, – прошептала она, глядя на меня полными слез глазами. – Я просто хотела сбежать.

– Сбежать куда? – спросил я, стараясь скрыть свое раздражение. – Почему ты так поздно в парке? Разве тебе не известно, что здесь опасно?

– Я не… у меня не было другого выхода, – прошептала она, стараясь не смотреть на меня.

И в этот момент я почувствовал, как мое раздражение начинает переходить в какое-то другое чувство. Я видел ее страх, ее боль, ее отчаяние, и я не мог оставаться равнодушным.

– Хорошо, – сказал я, стараясь скрыть свое волнение. – Пойдем. Я отвезу тебя домой.

Она снова кивнула, и я помог ей подняться. Она была очень слаба, и мне пришлось ее поддерживать.

Я повел ее к выходу из парка, но тут внезапно Гром, который, как я совсем забыл, бегал где-то рядом, залаял и бросился к Арине, виляя хвостом и радостно прыгая.

Арина вскрикнула и отшатнулась от меня, прижавшись к дереву. Ее глаза снова наполнились страхом.

– Ой, боже, – прошептала она, глядя на Грома. – Это же собака! Я боюсь собак!

Я посмотрел на Грома, которого и собакой-то можно назвать с натяжкой, и не мог сдержать легкой усмешки. Он выглядел так, словно просто хотел поиграть, но Арина, похоже, восприняла его как монстра.

– Он не тронет тебя, – сказал я, стараясь успокоить ее. – Он просто хочет познакомиться.

Но она, похоже, не поверила моим словам, и продолжала смотреть на Грома с испугом. И я понял, что сегодняшний вечер был полон сюрпризов. И, к сожалению, не очень приятных.

5.Арина

После того как я так сильно испугалась пса Марка, который внезапно вырос из ниоткуда и начал на меня рычать, он, кажется, все-таки решил, что мне, после всего случившегося, нужна помощь. Он повел меня к выходу из парка, придерживая меня за локоть, словно я была хрупкой статуэткой, и мы молча шли, пока не подошли к его машине. Это была огромная, черная машина, которая выглядела такой же внушительной, такой же неприступной, как и сам Марк. Она казалась мне этаким бронированным танком, и только лишь подчеркивала его силу и власть.

Он открыл для меня дверь, и я, не говоря ни слова, не выражая ни малейшего сопротивления, села внутрь. Я чувствовала себя такой уставшей, такой измученной, что у меня не было ни сил, ни желания спорить. Все, чего я сейчас хотела – это оказаться в безопасности, где-нибудь в тихом и спокойном месте.

– Где ты живешь? – спросил он, когда сам сел за руль, заводя машину. Его голос, казалось, стал немного мягче, но все еще оставался холодным и отстраненным.

Я посмотрела на него, и, стараясь сохранить остатки своего самообладания, ответила:

– Я сама доберусь. Спасибо, – мой голос был тихим и слабым.

– Не выдумывай, – ответил он, сжимая руль с такой силой, что костяшки его пальцев побелели. – Ты не в том состоянии, чтобы гулять по улицам одной, тем более ночью. Говори адрес, и мы поедем.

– Я сказала, что сама доберусь, – ответила я, стараясь не показывать своего раздражения, которое начало подниматься во мне, словно волна. – Мне не нужна твоя помощь.

Он повернулся ко мне, и посмотрел на меня с какой-то смесью раздражения и удивления, словно не понимал, почему я такая упрямая.

– Ты невыносима, – сказал он, качая головой. – Я пытаюсь тебе помочь, проявить милосердие, а ты еще выпендриваешься, ведешь себя, как избалованный ребенок.

– Мне не нужна твоя помощь, – повторила я, стараясь не поддаваться его напору, защищаясь от него, как от опасности. – Я сама справлюсь, я всегда справлялась, и в этот раз справлюсь.

– Ты не справишься, – ответил он, заводя машину, и раздался тихий рокот мотора. – Ты ранена, ты испугана, ты не понимаешь, что делаешь, ведешь себя нелогично.

– Я все понимаю, – ответила я, чувствуя, как слезы снова подступают к моим глазам, а голос становится все более слабым. – Я понимаю, что мне не нужна помощь от такого типа, как ты, который считает себя лучше всех.

– Что значит "такого типа"? – спросил он, глядя на меня с каким-то непониманием, словно пытаясь разгадать мою загадку.

– Такого типа, который считает, что все ему должны, который привык, что все ему подчиняются, – ответила я, не сдерживая язвительности в голосе. – Такого типа, который считает, что он может контролировать все и вся, включая меня.

– Я просто хочу помочь тебе, – ответил он, стараясь скрыть свое раздражение, но по тону было понятно, что ему это удается с трудом. – Я не хочу тебя контролировать, у меня нет такой цели.

– Я тебе не верю, – ответила я, сжимая губы, недоверчиво глядя на него. – Ты, как и все остальные, хочешь мной управлять.

Он вздохнул, словно отчаявшись донести до меня свои намерения, и, уставившись на дорогу, проговорил, как бы подытоживая наш спор:

– Ладно, как хочешь, – его голос звучал обреченно, словно он сдался. – Я все равно тебя довезу.

И, не спрашивая моего разрешения, он начал движение, плавно выезжая на дорогу. Я поняла, что спорить бессмысленно, что он все равно сделает так, как считает нужным, что он меня не послушает. Я знала, что я снова потеряла контроль над ситуацией, что я снова стала марионеткой в чужих руках, что я ничего не могу изменить.

– Скажи адрес, – сказал он, не отрывая взгляда от дороги, словно боясь встретиться со мной глазами. – И мы закончим этот цирк, перестанем тратить время на этот бессмысленный спор.

Я молчала, стараясь не смотреть на него, но я понимала, что он не отступит, что он не оставит меня в покое. Я не знала, почему, но я чувствовала, что мне некуда бежать, что я не могу его обмануть, что он видит меня насквозь.

И, словно какой-то внутренний голос, устав от борьбы, я прошептала свой адрес, чувствуя, как вся моя защита рушится, оставляя меня беззащитной.

Он кивнул и, молча, продолжил путь. И в этот момент я почувствовала себя такой слабой, такой беспомощной, такой… потерянной. Я понимала, что моя борьба проиграна, что я не смогла отстоять свою независимость, что я снова оказалась во власти мужчины.

После того, как Марк, кажется, против моей воли, довез меня до моего дома, я с трудом выбралась из машины. Я не сказала ему ни слова, я просто захлопнула дверь и, не оглядываясь, пошла к подъезду.

Я чувствовала себя такой униженной, такой оскорбленной, такой… сломленной. Я знала, что он смотрел мне вслед, но я не хотела видеть его лица. Я хотела просто скрыться, хотела просто спрятаться, хотела просто побыть одна.

Добравшись до своей квартиры, я с трудом открыла дверь. Она была незаперта, как всегда. Мой отец был настолько пьян, что даже не мог закрыть дверь за собой.

Я вошла и увидела, что он лежит на диване в гостиной. Он спал, как убитый, и его храп был таким громким, что я невольно вздрогнула. Я хотела его разбудить, хотела накричать на него, хотела высказать ему все, что я о нем думаю. Но у меня не было сил.

Я тихонько прошла в свою комнату и закрыла дверь на замок. Это был единственный способ почувствовать себя в безопасности.

В моей комнате был беспорядок, как и во всей квартире. Но это был мой беспорядок, и он меня успокаивал. Я скинула с себя толстовку Марка, оставив ее небрежно висеть на спинке стула. Я не знала, почему я не хочу ее снимать, почему я не хочу ее отдавать. Может быть, это была какая-то благодарность за его помощь, а может быть, это было что-то другое.

Я переоделась в свою старую пижаму, и, наконец, почувствовала себя немного комфортнее. Я села на кровать и посмотрела на свое отражение в зеркале. Я выглядела ужасно. Мои глаза были опухшими от слез, мои волосы были растрепаны, а на лице виднелась синеватая ссадина от удара отца.

Я вздохнула и легла в постель. Я закрыла глаза и попыталась уснуть, но сон не приходил. Я все время вспоминала тот ужас, который я пережила в парке, я все время вспоминала злобный взгляд моего отца, я все время вспоминала холодные серые глаза Марка.

Я не могла понять, что происходит в моей жизни, я не понимала, почему со мной происходит вся эта гадость. Я просто хотела нормальной жизни, я просто хотела быть счастливой, но все было против меня.

Я ворочалась в кровати, стараясь выкинуть все плохие мысли из головы, но они все время возвращались. Я чувствовала себя такой одинокой, такой беспомощной, такой… разбитой.

И я понимала, что этот кошмар еще не закончился, что впереди меня ждет еще много испытаний. И я не знала, смогу ли я когда-нибудь с ними справиться.