По следам Атани Дюбарри

– Офицер флота приставлен ко мне слугой? Мне это льстит! – парировала Атани, забирая у него сверток. – А я за вчерашний день всячески пыталась понять, зачем было меня арестовывать, если планируется изморить голодом. Совсем не вопрос военной чести. Хотя да… о чем я… стрелять по мирному поселению из пушек – тоже…

Генрих слегка шевельнул черными бровями:

– Я не отдавал подобного приказа, так как не уполномочен на это. И не с вами мне обсуждать действия моего адмирала…

Атани села и довольно бесцеремонно принялась за еду, чуть откинувшись на шатком стуле.

– Раз уж вы дошли взглянуть на свою жертву, лейтенант, – сказала она невозмутимо. – Может, сообщите, причину моего ареста…?

– Вы обвиняетесь в государственной измене, – сухо процедил тот.

– Надо же! – поморщилась Атани. – Кому я изменила, простите? Ах, да! Наполеону. Он теперь считает себя Францией, да?

Генрих, ничего не ответив, смерил ее пронзительным взглядом. Было в его глазах что-то такое, что заставило графиню прекратить жевать и подняться с места.

– И что же вы так на меня смотрите, милый мой мальчик? – спросила она с открытой иронией. – Сколько презрения, злости и даже триумфа. Вы хотите меня испугать? Вы почти в сыновья мне годитесь, меня давно не пугают мужские взгляды, Генрих! Я бы даже в восемнадцать не испугалась остаться с мужчиной взаперти, а теперь и подавно!

Тон ее был насмешливым. Лейтенант повел челюстью и процедил:

– Высокого же вы о себе мнения, старая вертихвостка!

– А вы – обычный жалкий карьерист! Не забудьте указать в рапорте о том, что убили двоих лично! Включая безоружную женщину!

Генрих втянул воздух носом и слегка прикусил губу.

– Это вышло случайно, – сказал он сухо. – Я не собирался ее убивать. А потом – это была лишь самооборона.

Атани притворно вздохнула и вдруг сурово сказала:

– Я вам пожелаю встречи с братьями Гарлоу. Они вам не простят смерти своих родителей у них на глазах.

Уголки губ лейтенанта Маршаля вдруг странным образом дрогнули:

– Что ж, я тоже кое-чего не прощаю…

Тон его голоса был непривычным. Здесь не было надменности и иронии, скорее, в этой фразе была довольная усмешка, питаемая пламенем гнева. Фраза прозвучала двусмысленно, подборок молодого человека чуть подался вперед. Атани поймала взгляд черных глаз офицера и несколько секунд всматривалась в выражение его лица, потом чуть отступила назад и спросила:

– Объяснитесь, лейтенант. Кто же вы на самом деле?

– Генрих Маршаль. Не ношу другого имени. По вашей вине я лишен права носить настоящее имя, мадам! – жестко сказал он и прибавил. – Но я мог бы быть виконтом де Ленье.

Атани задумалась, склонив голову к плечу. Имя определенно казалось ей знакомым, но она понимала, что какая бы история его ни скрывала – было это очень давно. Слишком давно, чтобы она сразу могла сообразить что к чему. Во времена ее незамужней юности десятки джентльменов всех рангов пытались добиться ее любви, вспомнить бы еще, не входил ли человек с такой фамилией в этот перечень.

– Я освежу вашу память, – ледяным тоном продолжил Генрих и прошелся по тесной каморке. – Андре де Ленье, младший сын графа де Ленье. Стрелялся на дуэли из-за вас и был убит. У него осталась жена в ожидании первенца…

– О! – воскликнула Атани. – Помню этого безумца! Он женился за полгода до встречи со мной!

И она презрительно скривилась.

Лейтенант Маршал стиснул зубы, просверлив ее ненавидящим взором. Казалось, ему стоит немалых усилий сохранять спокойствие.

– Старый граф был возмущён и оскорблен поступком сына, – процедил он. – И посмертно лишил его титула и привилегий. Наследства! Я не имею права на фамилию, которой лишили моего отца! Я никогда не видел его. Моя мать умерла, когда мне было одиннадцать. Она до конца своих дней любила человека, которого вы у нас отняли!

– Человека, который попрал свои клятвы, данные ей, из-за первой встречной красотки! – оборвала его Атани, слегка подавшись вперед, и мотнула головой. – Это вы его сейчас оправдать пытаетесь?!

– Вы окутали его чарами! Соблазнили, чтобы тянуть из него деньги!

– Я?! – изумилась Атани. – Да вы знаете, сколько я вообще сама награбила?! Лейтенант, когда кончится ваша смена, напейтесь и очнитесь! Вам нравится тешить себя этой иллюзией? Пожалуйста! Продолжайте! Я так понимаю, вы испытываете счастье от того, что весь наш путь до Франции будете смотреть, как я тут гнию. Не буду вам мешать, нечастный вы мальчишка! – она указала на дверь. – И выйдите из моей камеры! Ваша аудиенция окончена!

– Мерзкая ведьма! – прошипел Генрих, дергаясь.

– Давайте, ударьте меня! Я же в вашей власти! Одну женщину вы убили, на что вашей фантазии хватит в отношении меня?!

– Вы себе льстите, старая дура! – процедил офицер, развернулся на пятках сапог и вышел.

Ключ в замке повернулся дважды.

* * * *

Эжени де Лакойе сидела в кресле в каюте капитана «Синей Королевы», грустно смотря в одну точку, когда в дверь аккуратно постучали. Не дождавшись ответа, медленно вошёл Арман и остановился, наткнувшись на взгляд дочери. Спустя сутки после произошедшего на острове он, наконец, нашел в себе силы встретится с ней.

– Ты не пришла обедать, – не очень уверенно сказал Синий король, опуская взор.

– Эдвард приносил мне утром завтрак от Джозефа, – сдержанно ответила Эжени, не шевельнувшись. – Я не голодна…

Арман набрал воздуха в легкие, убрал руки за спину, прошёлся по каюте, ни на кого не глядя, потом еле заметно облизал губы и начал:

– Эжени, я понимаю, что ты думаешь обо мне…

– Отец! – девушка резко встала, перебивая, и на ее бледном лице вдруг появился гневный румянец. – А что нужно думать, скажи мне?! Ты бросил умирать почти тридцать человек! Там женщины! И даже маленькие дети!

– Эжени, мне не осталось другого выхода! И не было времени, – попытался оправдаться Арман. – Солдаты арестовали твою мать и начали готовить орудия! Все бросились в разные стороны!

– Только почему-то твои люди побежали сразу к кораблю! – запальчиво воскликнула девушка. – Потому что ты дал им сигнал! Отдал приказ! Остальным несчастным пришлось только разбегаться! Ты дал им погибнуть!

– Эжени! – повысил голос Синий король. – Мое судно не для отдыха на воде! Здесь нет условий и возможности держать женщин и детей! Моей главной задачей было спасти свою команду и тебя, а не рабов!

– Ах, значит, меня спасать можно! – крикнула та, мотнув головой, и слегка топнула ногой. – Хотя я тоже женщина! А другие пусть умирают, да?! Конечно! Они же не дети графа де Лакойе!

– Из-за промедления мы все могли погибнуть! Ты это понимаешь?! – свирепо рявкнул Арман, ударив кулаком по стене. – Все!

И тут же испугался своей реакции, заметив, как вздрогнула и отпрянула Эжени.

– О, боже… – прошептал он. – Прости, дорогая, – Синий король подошел к дочери и прижал ее к своей груди. – Я не должен был кричать на тебя.

Он глубоко вздохнул, коснулся губами светлых волос девушки и тихо сказал:

– Это очень трудно осознать. И я не знаю, что делать. У меня отняли твою мать. Она арестована и ее везут, скорее всего, во Францию. В Париж. Теперь и у тебя нет дома, нет тех, к кому ты привыкла… Я в замешательстве, – Арман снова поцеловал волосы Эжени. – Прости меня за всё.