Бурлак

Из палатки появляется Гайша.

Гайша. О чём это вы здесь секретничаете посреди ночи?

Гаяз. Рассказываю нашему сыну о судьбах бурлаков. Пусть знает.

Гайша. Хочешь воспитать его бурлаком? Он тоже будет всю жизнь баржи таскать?

Гаяз. Нет, жена, у нашего сына будет другая судьба.

Гайша. Интересно. Кем же он будет, если не бурлаком? Уж не фабрикантом ли?

Гаяз. Нет, Гайша, у меня совсем другая мечта. Я хочу, чтобы наш сын писал книги.

Гайша. Откуда пришла к тебе эта мысль?

Гаяз. Я сам очень многое хочу рассказать людям. О себе, о бурлаках, о нашей великой кормилице – реке Волге. Но, к сожалению, не умею ни читать, ни писать. И когда Демьян Потапыч предложил нам отправиться в этот путь, я внезапно понял – мы должны пройти его. Пройти вместе с Оланом. Затем мы получим массу денег и отправим нашего сына в Москву – учиться.

Гайша. Сможет ли выдержать наш младенец все эти испытания?

Гаяз. Он должен знать жизнь бурлаков со всеми тяготами и бедами. Он должен чувствовать эту баржу всем своим телом. Без этого он не сможет стать настоящим писателем.

Гайша. Я тоже много думала об этом, Гаяз… Ты же сам видишь – трое моих старших сыновей зарабатывают на жизнь бурлацким трудом. Я всегда думала – неужели нельзя уйти от этой реки? Что их держит здесь? Почему не уходят в деревню, в город?

Гаяз. Наш Олан сделает этот шаг.

Гаяз и Гайша стоят на берегу реки и обнимают Олана. В этот момент они совсем не похожи на бурлаков – это просто три счастливых человека, это семья. Их сердца переполнены благодатью и спокойствием.

Из палатки появляется Кабан. Он видит обнявшихся людей, и это явно не нравится ему. Он не уходит обратно в палатку, присаживается и закуривает. Олан играется со своей лямкой.

Олан. Отец, а почему моя лямка сшита из разных тряпок?

Гаяз. Это не тряпки, сынок. Снизу лямка прошита телячьей кожей. Это чтобы тебе было легче тянуть её. А сверху лямка накрывается брезентом.

Олан. А брезент зачем?

Гаяз. В воде кожа набухает, растягивается. Брезент не даёт ей сильно растянуться.

Олан. Отец, а на этой барже кто-нибудь есть?

Гаяз. Конечно же есть! Там есть лоцман, кормщий, водолив, носник, матросы…

Олан. Почему мы не видим их, отец?

Гаяз. У каждого своя работа, сынок. Они управляют баржой, а мы её тянем…

Олан. Я хочу кушать.

Гаяз. Гайша, у тебя осталось что-нибудь с вечера?

Гайша. Конечно же осталось! Для моего любимого сыночка… И картошка есть, и каша перловая осталась. Сейчас принесу… (Идёт в сторону палатки и приносит два чугунка.)

Гаяз (берёт из рук Гайши один чугунок). Вот этот с картошечкой. Сейчас мы её навернём! Садись, сынок, поближе, кушай!.. Второй чугунок, жена, опустоши в воду, возле берега.

Гайша. Каша свежая, я ее только вечером сварила. Что за новые причуды, Гаяз?

Гаяз. Мы уже много дней в пути, а ещё ни разу не кормили Мать-рыбу Байгал.

Гайша останавливается в полной растерянности.

Олан. Ты никогда не говорил мне о Мать-рыбе, отец.

Гаяз. Мать-рыба Байгал порождена Всевышним, чтобы быть хозяйкой всей воды на Волге. Мать-рыба может сделать реку полноводной, может полностью высушить. Может направить воды реки в другую сторону. Жизнь бурлаков зависит от настроения Мать-рыбы. Даже души мёртвых бурлаков, которые превращаются в белые перья, она провожает до Острова счастья… Иди, жена, покорми Мать-рыбу, пусть не держит на нас зла…

Кабан не выдерживает, вскакивает со своего места.

Кабан. Слушай, старик, да ты вконец рехнулся! Ты хочешь нормальную кашу в реку выбросить? Очумел совсем! Самим же скоро жрать нечего будет!

Гаяз. А, это ты, сынок!..

Кабан. Я тебе не сынок! Если ты женился на этой женщине, это не значит, что я стал тебе сыном! Не называй меня больше так! Меня зовут Кабан, и я горжусь своим именем!

Гайша. Да ладно тебе, сынок! Дядюшка Гаяз всего лишь хотел прикормить рыб.

Кабан. Мне надоели его сказки!

Гайша, Да ладно тебе, сынок, Кабан!..

Кабан. Зачем он морочит голову этому мальцу Олану? Выдумал какой-то остров счастья! Бред! Пёрышко! Большое сердце бурлака! Теперь вот Мать-рыба появилась! Миражи он видит по ночам! Не слушай его сказки, братишка! Он тебе всё врёт! Бурлаки – это самые обычные мужики! Тащут по рекам баржи и получают за это свои гроши! А умирают они либо от пьянки, либо от простуды! Не существует особой бурлацкой души – запомните все! И хоронят бурлаков в обычной холодной земле! Вон, поглядите, весь берег могилами усыпан!

В этот момент Гаяз начинает то ли стонать, то ли выть. Выглядит это достаточно странно. Постепенно этот протяжный вой начинает напоминать песню одинокого человека.

Олан. Отец?.. Отец, что с тобой? Что ты делаешь?

Гаяз. Я пою, сынок… Такая вот грустная песня у меня.

Кабан. Да я же говорю вам, что он рехнулся! Чёрт старый! Зря мы его шишкарём выбрали! Он нам всё дело погубит! (Уходит в палатку.)

Наступает пауза. Из палатки выходит Туксан. Он чувствует, что здесь только что произошёл серьёзный разговор.

Гаяз. Если вода так будет стоять, да ветер будет попутный, то через пару дней до Жигулёвской горы дойдём. А там и до Казани недалеко… Главное – всем нам быть вместе. Вся сила бурлаков в единстве. Нельзя нам между собой ругаться, никак нельзя. Мы друг друга любить должны. И тянуть свою лямку каждый должен изо всех сил. Иначе не дойдём…

Туксан. Правильные слова говоришь, Гаяз… Совсем как в книге написано…

Гаяз. Не дали мы тебе поспать, Туксан-бабай…

Туксан. Я вот лежал, ворочался и вспомнил одну историю… Тридцать лет назад она произошла. В тот год бурлаки, так же как и мы, из Астрахани в Казань в начале октября вышли. Не знаю, что их тогда заставило в путь тронутся, этого не знаю… Так вот, бурлаки тогда дошли до Казани. И товар в целости и сохранности доставили. А шишкаря у них Фаязом звали…

Гаяз. Я не слышал эту историю…