Время

На улице уже темнело, из клуба доносилась музыка, а за спиной были окна его корпуса, где лежал убитый им человек.

Каким бы он ни был плохим этот мальчик, лежащий на полу с закрытыми глазами, но убийство – это очень серьёзный проступок и наказание за него будет нешуточное. У ворот лагеря дежурит милиционер на мотоцикле с коляской, так что если не убежать прямо сейчас, то арестуют его очень быстро.

"Куда мне теперь?" – пытался найти какой-то выход Максим: "К маме? Сразу в милицию? В лес?"

Ни один из этих вариантов ему не нравился. Оставался только начальник лагеря. Но захочет ли Аркадий Матвеевич ему помогать, после того что он натворил? Ведь если узнают, что он совершил убийство напав из времени, то и самому начальнику лагеря достанется. Это же он доверил семилетнему ребёнку такую тайну, это же он научил его пользоваться этими сверхспособностями.

Значит пришло время бежать: не важно куда – там разберется. Максим направился к бетонному забору, окружающему лагерь. Там, за футбольным полем есть небольшая калитка, которой давно никто не пользуется. Там невысоко и он легко сможет через неё перелезть. Первое время он станет скрываться в лесу, а потом, когда наступит осень сядет в какой-нибудь товарный вагон и поедет на юг. И где-нибудь, далеко-далеко от Москвы, попросится в детский дом.

Хорошо, что на Максиме были длинные штаны, потому что трава была мокрой, после короткого вечернего дождя, а ещё перед забором было полно крапивы. Залезть на калитку оказалось довольно легко. Сидя на верху, он осмотрел место для приземления и уже перекидывал левую ногу, собираясь спрыгнуть на землю за территорией лагеря, когда именно штаны и подвели его. Максим потянул было ногу на себя, но почувствовал, что зацепился за что-то штаниной. Надо было бы спуститься назад и освободить её, но он так волновался, так торопился как можно быстрее сбежать из лагеря, пока его не схватила милиция, что только изо всех сил дергал ногой, надеясь, если не отцепиться, то хотя бы вырвать кусок штанины. Во время очередного такого рывка, он не удержал равновесия и сорвался с калитки, повиснув вниз головой, потому штанина по-прежнему держала его ногу с той стороны. Колено неприятно хрустнуло и Максим закричал от боли. Уже теряя сознание, он наконец услышал долгожданный треск разрываемой джинсовой ткани и благополучно упал на мокрую траву.

Где-то неподалёку раздавалось тиканье часового механизма и что-то летало над ним с неприятным жужжанием. Максим открыл глаза и увидел звёзды. Они были везде: сверху, снизу, по сторонам. Неподалёку от него, кажется можно протянуть руку и коснуться рукой, плавала в черноте космоса голубая планета.

"Это же земля!" – обрадовался Максим.

Ему было легко и приятно плавать в невесомости. И нога ни капельки не болела. Он подтянул правую штанину, увидев порванные дырку на ней и почему-то засмеялся.

"А что это жужжало у меня над ухом?" – он оглянулся в поисках космической мухи.

"Как, интересно, она тут летает, если в космосе нет воздуха?" – Максим повертел головой но мухи нигде не было видно: "А как я тут дышу?" – подумал он.

Но было ни чуточки не страшно – наоборот, ему было невероятно спокойно в этой огромной черной пустоте.

– Я лечу! Я космонавт!!! – и его крик понёсся через всю в вселенную прямо к звёздам. – А ещё говорят, что в космосе нельзя разговаривать.

"Вжжик.., вжжик…" – раздался неподалёку, всё тот же звук.

Максим повертел головой, но опять ничего не увидел. Только какие-то оранжевые полосы, толщиной с бельевую верёвку, появились справа и слева и тут же исчезли.

– Вжжик…, вжжик…

– Странно, – сказал Максим сам себе. – Что бы это могло быть? Я, наверное, сплю. Или всё еще без сознания. Я же упал и наверное сломал ногу. И штанина у меня рваная.

Он ещё раз посмотрел на свою ногу. Она была, несомненно, ушиблена. Вот и ссадина от ржавой калитки, и синяк на коленке. Только не болит – что уже не плохо. А синяк и ссадина пройдут, конечно.

Опять появились оранжевые верёвки и закружились вокруг Максима. Он протянул руку и попробовал схватить одну из них, но рука просто скользнула сквозь, а верёвка продолжала виться вокруг.

– Здравствуйте, уважаемые верёвки! Простите не знаю ваших имен. Или мне называть вас шнурками?

Максим захохотал от собственной шутки.

– Позвольте представиться, меня зовут Максим. А вас? Не хотите ли поиграть или побеседовать? Но хочу вас предупредить, милые шнурки, что я говорю только по-русски, а иностранный начну учить только во втором классе, с первого сентября, если конечно начну. Впрочем, у нас в школе преподают французский язык, а вы наверное общаетесь на марсианском? Или может вы с Венеры? Нет, у нас такого не изучают. А я с земли. Вон она внизу. Понятия не имею, как я оказался в космосе и как мне вернуться назад, но скорее всего, вы мне просто снитесь. Я что-то, в последнее время, стал слишком часто терять сознание. Такое мерещится – закачаешься. Ну ладно, если вы не настроены на разговор или поиграть, то я поплыл – столько ещё хочется посмотреть.

И Максим решил прогуляться по космосу – раз выпал такой случай. Он попробовал махать руками, как будто он летит, но не смог сдвинуться ни на сантиметр.

– Что же, я так и буду тут болтаться и не смогу слетать никуда?

Это было обидно. В кои-то веки оказаться в космическом пространстве, а под рукой ни звездолёта, ни ракеты. С другой стороны, и отсюда было на что посмотреть, а где находится Венера или Марс, он всё равно не знал.

– Вжжик…, вжжик… – запели опять верёвки.

Они кружились вокруг все быстрее и быстрее, пока не закрыли собой вид на землю, звезды и вообще на всё, что мог видеть Максим.

И вдруг, сквозь жужжание, он начал различать голоса. Голоса были мужские и женские, старые и молодые. О чем они говорили было непонятно, но в них угадывалось удивление, и удивление это было связано с именно с его, Максима, присутствием в космосе. Голоса приближались вместе с оранжевыми верёвками, а сами верёвки летали все ближе и ближе.

– Эй, вы чего? – испугался Максим. – Эдак вы меня задушите. Не толкайтесь – это же космос, тут всем места хватит.

Но верёвки не желали слушать или не понимали его. Тогда он стал изо всех сил махать руками и ногами, чтобы не дать оранжевым линиям его опутать. И в этот момент, он стал отчётливо различать человеческую речь.

– Смотрите, оно двигается.

– Я не оно! – прокричал Максим во весь голос. – Я – Максим. Я – житель земли…

Он шевелил руками и ногами, вертел головой и извивался не хуже змеи.

–Заметьте же меня! Я – живой человек, а не какая-нибудь тряпка или старая газета!

И космос стал пропадать. Как с наступлением утра, ночная темнота становится серой, так и это черное пространство вокруг стало терять бесконечную глубину и сквозь неё начали проступать контуры и очертания. Он увидел бесчисленное множество миров. Эти миры были вокруг, они были везде, они и были тем космосом, в котором он плавал.

– Ох, мамочки! – сказал Максим тихо.

Замки, единороги, космические корабли и пещерные люди – все это существовало одновременно, всё это видели его глаза. Динозавры поедали друг друга справа от него, и танк давил людей в военной форме слева. Огромный метеорит врезался в землю над его головой, и строился стеклянный тоннель в космос, под его ногами. А совсем близко, там же где находился он сам, появилась фигура мальчика. Потом он разглядел ещё одну, и ещё, и ещё… Они выстроились в огромную очередь, как сотни отражений, как если бы сам Максим встал между двумя зеркалами и размножился в них несчётное количество раз. Только с каждым отражением мальчик становился всё старше в одном зеркале и младше в другом. И в начале этого построения отражений, он был грудным младенцем, лежащим на руках у матери, а в конце пожилым мужчиной.

"Это же я!" – понял он наконец: "Это вся моя жизнь от рождения до смерти."

Надо было только посмотреть на любую из фигур внимательно и рядом с ней появлялись окружающие люди, деревья или стены квартиры. Можно было увидеть где находился в этот момент Максим, чем он был занят и тех кто был рядом. Вот он играет в песочнице, вот идёт в школу, вот едет в лагерь, а вот он бьет Стаса по лицу. Но это всё было не интересно, это всё он знал и так. А вот посмотреть на своё будущее, посмотреть на того кем он станет, было гораздо важнее. Не отвлекаясь больше на все остальные фигуры, он сфокусировал свой взгляд на самой последней: она стояла к нему спиной и была изогнута назад, как будто у последнего Максима прихватило поясницу. Этот последний вывернул голову так, чтобы увидеть кого-то, кто находился сзади. Всего лица рассмотреть было нельзя, но создавалось такое ощущение, что этому Максиму было больно. И ещё он был вроде как чем-то удивлён…

– Остановите его! – закричал кто-то совсем рядом. – Он же видит. Он видит карту времени!

И Максима, будто бы ударили по лицу. Он почувствовал сильный толчок и от этого толчка его тело сорвалось с места и полетело вниз к земле.

"Сейчас я разобьюсь и это будет очень-очень больно" – понял Максим.

Было конечно больно, особенно в колене, но он ожидал худшего. Кто-то продолжал бить его по лицу, и трясти за плечи.

– Что с ним? Он дышит? Люба, прекрати его бить! Аркадий Матвеевич, дайте я – спросила одна из верёвок голосом пионервожатой Вики.

И голову Максима подняли над землёй и положили на что-то мягкое и тёплое.

– Вика, позвольте я возьму его на руки?

– Я уже вам однажды позволила с ним заниматься и вот чем это кончилось.

"Кажется оранжевые шнурки ссорятся." – подумал Максим: – " И, по-моему, ссорятся из-за меня. Мне кажется в космосе я популярен"

– Давайте сейчас не будем выяснять кто виноват, а просто отнесём его ко мне в медпункт, тем более что он уже пришёл в себя. – произнёс незнакомый Максиму голос.

К этому моменту, Максим и в самом деле открыл уже глаза и с удивлением смотрел на пионервожатую, Аркадия Матвеевича и медсестру Любу.