Иная реальность. Часть 1. Грань отчаяния

«Как знать, может быть, их уже пытали… Прошло восемь часов с момента, когда меня отпустили… Мне необходимо до темна вернуться обратно с проклятой картой… Что будет дальше…?».

Марк сжал пальцы, загребая ледяную грязь в кулак. Внутри его всего колотило не то от холода, не то от злости на весь белый свет.

– Воды хочешь, малец? – протянул небольшую фляжку Потап.

Прильнув сухими губами к её горлышку, Марк начал с жадностью глотать обжигающую горло воду с каким-то непонятным горьковатым вкусом. Она, казалось, словно ледяная река, заполняла всё нутро, забирая последние крохи тепла из тела.

– Похоже тебе сильно досталось, – хмыкнул, усевшись напротив, верзила, указывая на изодранную в клочья гимнастёрку Марка, – Тоже штрафник?

Вдруг раздались снова адские хлопки взрывов, от которых закладывало в ушах, а всё тело тут же сжалось при мысли о том, что вот-вот может всё закончиться. Ещё неизведанная даже наполовину жизнь оборвётся прямо сейчас в каком-то неизвестном окопе. Хотя, он был уже сыт по горло этой мерзкой жизнью, которая за последние месяцы с равнодушием выпотрошила из него всё. Марк чувствовал себя живым мертвецом. И лишь отдаться всецело смерти, казалось единственным спасением от одиночества и невыносимых физических и душевных терзаний. Перед глазами внезапно возникло прекрасное лицо девушки.

– Это всё из-за тебя… Иди к черту, – заскрежетал зубами Марк.

Время, казалось, замерло, будто бы специально, чтобы ещё сильнее потрепать нервы. Где-то в мглистой вышине летели снаряды.

Прижав плотно ладони к ушам, Марк сидел не шевелясь, поджав колени к подбородку и уставившись в одну точку. Свет то тускнел, то вновь разгорался. Виднелись какие-то расплывчатые силуэты людей, бежавших по траншее. Движения их были медленными и прерывистыми так, как бы у жизни не хватало кадров на то, чтобы выстроить полную картину происходящего.

Через несколько долгих изнурительных секунд, которые показались Марку целой вечностью, совсем рядом прогремела череда взрывов, с такой силой сотрясая землю так, что на голову дождём стали падать с бруствера мешки с песком, куски колючей проволоки, камни.

Казалось, раскалённые снаряды гулко выли над головой, будто стая матёрых волков, которые неслись, чтобы вонзить в яремную вену жертвы свои острые клыки. Багровые всполохи окрасили туман, словно зарево рассвета. Но, увы, это не был рассвет – это был закат сотен безликих жизней, которые были положены мёртвыми рельсами на пути у только еще набирающего скорость паровоза с красным знаменем.

Взрыв, ещё один и ещё. Нечеловеческие крики. Едкий дым вперемешку с песком чёрным занавесом заволок всё вокруг, забивая и без того затрудненное дыхание, резал глаза. От всего этого в голове творилась полная неразбериха. Марку казалось, что этот ад уже никогда не кончится. Ухватившись за винтовку, он хотел встать, но внезапно прогремел ещё один взрыв, который отбросил его куда-то в сторону, будто тряпичную куклу.

Удар в голову отключил сознание.

***

– Сынок, сынок Что с тобой? – будто откуда-то из глубины, эхом донесся мягкий, чуть дрожащий женский голос, – Боже, почему ты не реагируешь?

В течение некоторого времени, Марк лежал неподвижно, не осмеливаясь открыть глаза. В его голове всё ещё рвались снаряды, вздымая вверх целые фонтаны брызг грязи, песка, камней, трещали падающие бревенчатые настилы, слышались жуткие вопли. Сознание крутило эти звуки по кругу. Вместе с тем откуда-то доносился знакомый, мелодичный голос.

– Мрак, Марк, очнись…

– Мама, перестань, пожалуйста, теребить меня… Со мной всё в порядке, – вяло произнес Марк, с трудом приподнимая отяжелевшие веки.

Первое, что он увидел в какой-то расплывчатой сизой дымке, которая потихоньку растворялась в воздухе, было побледневшее лицо мамы, Екатерины Евгеньевны, которая сидела возле него на постели.

Карие, неглубоко посаженные глаза, с длинными ресницами, над которыми возвышались коричневые линии бровей с немного вздернутыми вверх кончиками. Каштановые волнистые локоны чёлки, спадающие на лоб, делали его немного уже. Прямой, продолговатый нос. Узкие алые губы, нервно сжатые в одну линию. Острый подбородок. Вот какими чертами Марк мог бы описать мамин портрет.

Яркий, белый поток света, струившийся из окна золотыми струнами, озарял всю комнату: висящую на стене иконку Божьей Матери в деревянной рамочке, обои с причудливыми завитками, шкаф с разноцветными дверцами, двухъярусную кровать, разместившуюся около потёртого письменного стола, на котором беспорядочно были разбросаны книжки.

– Боже, как же я испугалась, когда вошла в спальню и увидела, что ты лежишь на полу без сознания, – взволнованно вздохнула Екатерина Евгеньевна, поглаживая нежно ладонью по влажному лбу сына, – Голова болит или, может, кружится? Тошнит?

– Мам, всё хорошо… Пожалуйста, перестань со мной сюсюкаться, как с маленьким, – уворачивался от материнских ласк Марк.

Молча встав с кровати, Екатерина Евгеньевна быстро взмахнула указательным пальцем выступившие на глаза слезы. Затем она взяла висевшую на спинке коляски одежду и подала ее сыну.

– Тебе помочь? – тихо спросила она.

Марк качнул головой. При виде слёз матери в горле вдруг встал ком. Ком не совсем понятной Марку вины перед той женщиной, которая его родила, не бросила в детдом, как это делают многие, которая пожертвовала собой ради того, чтобы подарить ему нормальную жизнь.

Да, Марк был обязан ей всем. Однако, в свой внутренний мир он не обязан впускать никого. Этот мир был неким затерянным островком в океане жизни. Там можно было и поплакать, и посмеяться, и построить башню из мечтаний и планов, и зарыть в землю всё то, что умерло.

– Ладно, я пойду пока на кухню… – сказала Екатерина Евгеньевна, немного приведя в порядок бардак, который творился на письменном столе. – Папа сегодня хочет ехать в деревню и зовёт нас с собой… Поедем?

Внезапно в комнату вбежал белокурый мальчик лет семи-восьми. Зацепившись за край паласа ступнёй, он едва не влетел в шкаф. Однако ему каким-то чудом удалось сдержать равновесие. Хмыкнув, мальчонка, как ни в чём не бывало, подскочил к женщине и, нахмурив брови, начал щебетать:

– Мамочка, я не хочу есть подливку… Она солёная… А папа сказал, если не съем, то он даст мне берёзовой каши… Не могла бы ты спрятать ремень куда подальше? Костя обнаглел… Сам в телефоне играет, а мне не разрешает… Ммм… Это же нечестно.

Екатерина Евгеньевна улыбнулась.

– Можешь быть уверен, Тимофей, что это весьма честно для твоего здоровья… Ладно, идём. Не будем мешать братику одеваться.

После того как дверь в комнату закрылась, Марк вновь остался наедине с самим собой. Это одиночество его не пугало. Наоборот, ему нравилось сидеть в тишине. Тишина позволяла Марку окунуться во всё то, что он пережил буквально несколько минут назад. В сознании мелькали тысячи образов. Со временем их количество уменьшалось и уменьшалось, пока не осталось ничего, кроме необъятной белой глади, на которой неспешно появлялись разнообразные штрихи, линии. Когда они соединились воедино, Марк увидел знакомые глаза Потапа, угловатое лицо со впалыми щеками, покрытыми сизой щетиной. Это чёрно-белое лицо было настолько реальным, что, казалось, вот-вот оживёт. Затем всё распалось на множество осколков, которые унеслись куда-то во тьму.

Тяжело вздохнув, Марк переоделся и, ухватившись обеими руками за подголовник кровати, скрежеща зубами, привстал на ватные ноги и пересел на коляску. Подъехав к столу, откопал под грудой книг смартфон. Вместо того? чтобы нажать на иконку с изображением Библии, его палец перескочил на мессенджер. Что можно прочитать в этой Библии? Непонятные тексты, в которые можно вникнуть только с теологическим образованием. Куда проще влезть во всемирную паутину, где тебе подадут всё на блюдечке с голубой каемочкой. Впрочем, Марк пользовался этим интернет – фастфудом крайне редко. Для него это было лишь средством общения. Да и это сейчас шло под откос.

– Привет. У меня всё хорошо. Как сам? – Марк уныло прочитал сообщение, которое в очередной раз полоснуло по сердцу лезвием.

Глава 2

В памяти всплыло, как он познакомился с ней два года назад, золотой осенью. Тогда нечего было делать. Карандаш предательски не желал приближаться к бумаге. Книги тоже набили оскомину. Вспыхивающие в голове изображения, не находя себе места на белом листе, толпились в коридорах подсознания, вызывая хаос. Хотелось с кем-то поговорить. Однако у родителей своих проблем хватало, как всегда. А братья – всего лишь дети, у которых в мыслях были только игры.

И вот, в те самые мрачные осенние дни, Марку ничего не оставалось, кроме как тупо и бессмысленно убивать время за компьютером: нарды, фильмы, карты, музыка – и так тянулось день за днем, с утра до вечера. Пока однажды как-то невзначай не зашел на мэйл.ру в раздел знакомств. Решил зарегистрироваться от нечего делать. Почему бы и нет?

Долго выбирал фото для анкеты. Хотелось, чтобы не было видно коляску и, чтобы на его лице не было и следа от болезни. Найти такую фотку – всё равно, что найти иголку в стоге сена. Но вот попалась одна, на которой Марк сидит в тёмно-синем жилете около крыльца в деревне. На лице улыбка чуть-чуть кривовата, однако сойдет, почти не заметно. Сойдет.

Быстро заполнив все поля анкеты, Марк начал обследовать сайт знакомств.

Но, как и ожидалось, ничего хорошего он там не увидел. Уйма холёных, накрашенных масок, от вида которых воротило. А что скрывалось под этими лощёными масками? Был ли там кто-то живой, с кем можно было бы поговорить не только о погоде? Лучше молчать, быть в одиночестве, чем обсуждать с кем-нибудь, что ты ел на завтрак.

Марк уже собирался закрыть браузер, чтобы сыграть в очередную партию в нарды с компьютером, как вдруг заметил фотографию, отличавшуюся от всех остальных тем, что на ней было изображено живое, милое лицо девушки, немного прикрытое козырьком чудаковатой ярко-желтой кепки, из-под которой выглядывали светлые завитки волос.

Первым желанием Марка было взять скорее карандаш и перенести этот образ на бумагу. В его фантазии уже лежал готовый рисунок. Однако с этим решил повременить и просто послать ей сообщение. Но тут же возникла загвоздка, что написать? Марк и в реальной жизни не был общительным. И здесь не была виновата его болезнь. Нет, ни в коем случае. Просто не хватало тем, слов, как будто он был пришельцем из другого мира, ну, или из другого столетия, по крайней мере.

Как же тогда он сможет общаться с человеком, который где-то там далеко, за сотнями тысяч километров проводов? Парадокс нынешнего времени: хотя люди и живут в одном городе, быть может, даже на одной улице, но их разделяют тысячи километров глобальной сети.

Курсор мыши уже стоял на крестике окна браузера, когда Марк резко отдернул руку и нажал кнопку «Написать сообщение». Что-то было в этой девушке такое, что притягивало и завораживало.

Быстро, наобум, написал первое, что пришло в голову: «Привет. Можно познакомиться с тобой?».

Клацнул по кнопке энтер. Затем свернул окно, чтобы не привлекать внимания домочадцев, и стал ждать, в очередной раз начав новую партию в нарды.

Вдруг где-то внутри себя Марк услышал холодный голос:

«Чего ты, дурак, ждёшь? Ну, допустим, она ответит… Что будет дальше? Что ты ей напишешь? Как вы сможете общаться? У тебя вообще хватит силёнок признаться ей, что ты не такой, как все?».

– Я… Я такой, какой есть… И не собираюсь это скрывать, – нервно прошептал он, словно отвечая на свои же мысли, – Опять двадцать пять, марс… Лучше фильм включить…