От имени Земли

Вот чертовщина. Кто же мог подумать, что погнутая опора может мешать натяжке тросов? Шан, ругаясь на очередную помеху, подошёл к ним. Сразу после посадки модуль выпрямился за счет пневморычагов – это делалось автоматически, для выравнивания пола по горизонту. Так что никто и не обратил внимания на погнутость. Чжоу согнулся и обошёл опору с тыла, под дном модуля. Вот это да.

– Дима, ты не увидел главного. Она не прогнулась, она вот-вот лопнет. Мари, иди быстрее во второй блок, тащи оттуда сварной лист, будем укреплять, – сказал он, уже глядя в сторону немки, которая привычно монтировала кабель. Та отсалютовала и скрылась в шлюзе.

– Ого, чёрт. И правда, как я не заметил? – Дима спустился и, сгорбившись, подошёл к Шану, пока Мичико продолжала тянуть лебедкой, поправляя трос руками, чтоб он не зацепился за изогнутую дугой опору модуля.

Они стояли и смотрели на огромную трещину, примерно на две трети толщины опоры. Из-за неё она и погнулась. Когда монтировали коридор к первому модулю, её не было видно, и сейчас бы тоже не заметили, для этого и в самом деле надо было подлезть под модуль, а кому охота в неуклюжем скафандре протискиваться под многотонную махину?

Ага, вот и Мари. Выкинула из шлюза тяжеленную пластину с такой легкостью, будто она весила килограмм пять от силы. А на деле-то все пятнадцать. А потом вылезла сама, с терморезаком наперевес. Вот она, мисс Марс. Сила, ум, красота. Шан залюбовался. Когда-нибудь он и она… Впрочем, нет. Прочь такие мысли.

Вдруг опора заскрипела, начав сгибаться дальше в районе трещины, и модуль задрожал. Шан, стоя прямо под опорой, за мгновенье осознал то, что сейчас произойдёт. Разрыв. Падение модуля. Даже низкая сила тяжести не спасёт его. Перед ним, сбоку от опоры стоял русский, уже повернувшийся к шедшей к ним Мари. Он мог бы спастись, но почему-то замер под нависшей тушей модуля. Прощай, слава, окончена борьба Чжоу Шана. Это всё, что он успел подумать в тот момент, когда ударом ноги вытолкнул Диму из-под рушащегося модуля. Потом он услышал дикий крик Мари «Шааан!», что-то сильно ударило по стеклу шлема, разбив его, и китаец упал, мгновенно потеряв сознание.

* * *

Перед самым разгоном «Одиссея» ему позвонила мама. Разговор шёл по видео, и он видел, какое у неё счастливое лицо. Как приятно видеть мать счастливой.

– Шан, Лин родила дочку! – сообщила новость она, и из глаз Шана потекли слёзы.

Когда сестра родилась, ему исполнилось одиннадцать. Да, точно, он помнил, что только что сняли запрет иметь более одного ребёнка в семье, и родители не стали ждать – через год после этого в их доме появилась Чжоу Лин. Девочка была такой смешной. И такой слабой. Тот момент стал мигом необычайного счастья для юного Шана – мало у кого вообще была сестра. Это уже потом братья и сестры появились у многих, а встречались даже семьи с тремя детьми, но первые годы, пока он ещё был маленьким, иметь сестру считалось круче, чем иметь велосипед. Он сам ходил с ней гулять, катал в коляске и давал бутылочку со смесью. Это было приятно и почётно.

– Как они себя чувствуют, мама? Девочка в порядке? Лин в порядке? Можно ей позвонить? – спросил он.

Ах, Лин. О ней нужно было заботиться и тогда, когда она подросла. Родители работали и работали много, ведь содержать двоих детей было непросто. По законам только один ребёнок получал бесплатное образование и медицину, а на второго нужно накопить. Когда Шан узнал это, он поклялся, что, когда Лин подрастёт, сам станет оплачивать её учебу. Так что, когда сестра училась ходить и читать, он учил физику, математику и программирование. И это являлось частью заботы, заботы о её будущем.

– Они в порядке, обе! Позвони, конечно же, но попозже, Лин заснула, она долго рожала, – улыбалась мама.

В детстве Шан не мечтал о космосе. Когда он стал добиваться успехов в учёбе, мама ушла с работы, чтобы посвятить время его образованию. «Сын, если ты станешь успешным и богатым, ты сможешь помочь и нам, старикам, и сестре. Но если я сейчас продолжу работать, я получу то же самое, но лишу тебя мечты. Ты должен мечтать о великом, чтобы стать большим». Так говорила ему мать. Шан так хотел иметь мечту, но её не было. Он учился по шестнадцать часов в день, лишив себя детства. Его детством было детство Лин. Он лишил себя друзей, и его единственным соратником стала Лин. Даже когда Шан победил в олимпиаде по математике, став чемпионом Китая, и поступил в лучший университет страны, он постоянно искал повод приехать в Маньчжурию, навестить семью и проведать Лин.

– Мама, а как назвали девочку? – спросил он, и мама заплакала, не стирая улыбки с лица.

– Лин назвала ее Шансинь – Звёздочка Шана. Она сказала, что её свет рано или поздно приведёт тебя домой.

Шан никогда не держал малышку на руках, никогда не катал на коляске. Он непременно должен вернуться к маме, сестре и племяннице.

* * *

Очнулся Чжоу на койке. Зрение медленно восстанавливалось, в ушах гудело. Сначала яркий свет жёг глаза. Потом глаза распознали какие-то тёмные пятна. В ушах стоял гул, сродни звукам под водой, как будто-то кто-то разговаривал, но отдельных слов не использовал. Шан попытался пошевелить руками. Те слушались. Уже хорошо. Неужели он жив? Постепенно пятна вокруг него превратились в размытых людей, а шум – в их голоса. Над ним стояли Крис, Мари, Дима и дрожащая Мичико. Он медленно покрутил головой. Видимо, Чжоу находился в больнице, на соседней койке полусидела Рашми и смотрела на него с тревогой в глазах.

– Привет, ребята, – Шан попытался улыбнуться, но это вызвало боль в щеках и под глазами.

– Привет, Шан! Жить будешь, герой! – улыбнулся Крис. – Дима, всё, можешь благодарить. А ты, Мичико, можешь извиняться.

Шан непонимающе взглянул на него и на японку. Благодарить? Извиняться? За что? И где он вообще?

– Я в третьем что ли? – пробубнил он опухшими губами. – Он не упал?

– Нет, я успела резаком отрезать трос, – сказала Мари. – Видишь ли, модуль всё же зацепил опору и натянул её. Из-за этого могло всё рухнуть, да. Только вот когда трос лопнул, он хлестнул тебя по шлему, пришлось быстро тащить тебя внутрь. Хорошо около третьего и были, сразу тебя в койку – и согревать, слегка порезало лицо и обморозило.

«Ничего себе, вот это приключение», – подумал Шан. Надо же, получить по лицу лопнувшим тросом на Марсе. Но всё равно многое непонятно. Причем тут Комацу?

– Причём тут Мичико? Я не понимаю…

– Чжоу Шан, прости меня, – разревелась девушка, закрыв глаза ладонями, – я не уследила за тросом, и он зацепился за болт на опоре. Я нагнулась посмотреть, что вы там обнаружили, и тут всё как заскрипит, задрожит…

Моментально сильно захотелось разозлиться, ведь он сразу не хотел её брать на работу. Ну ведь не хотел же. Что ж за наказание такое?

– Шан, это я виноват, не надо было Мичико доверять этот трос. Я тебя подвёл, а ты меня спас, выкинул из-под модуля, – сказал Дима, по-мужски пожав его руку, – а она тебе килограмм стекла из лица вытащила, лично все швы наложила и дежурила тут с тобой три часа. Такие дела.

Дима словно прочёл его мысли. И явно хотел защитить японку. Что-то между ними есть? Или только кажется?

– Мичико Комацу, спасибо, что зашила меня, я не злюсь, – слова дались на удивление легко. Может он и в самом деле не злился. А может просто устал и не хотел раздувать историю. Да и нет смысла теперь скандалить… Он жив, модуль цел, как-то всё чудесно завершилось.

– Дима, только ты не прав в том, что я тебя спас, ведь модуль не упал, – ватными губами прошептал он.

Тут Мари, которая до этого приобняла плачущую Мичико, повернулась к нему и сказала:

– С модулем всё в порядке, мы с Димой укрепили его, заварив опору. А пока Мичико и Крис тебя латали, мы с Айзеком втроём смонтировали коридор. Только вот твоя реакция и правда спасла Диме жизнь. Если бы ты не пнул его под зад в тот самый момент, то удар, который разбил тебе стекло шлема, снёс бы ему голову. Слишком уж я резво отсекла трос, – в её словах была целая гамма эмоций, видимо, она сильно перепугалась. Из-за него? Из-за модуля? Да неважно. Видно, что всё уже хорошо, и можно просто отдохнуть.

Шан посмотрел на виноватые лица вокруг него, и вдруг ему стало неожиданно легко, захотелось разделить это чувство лёгкости и спокойствия со всеми. Может, так действовали обезболивающие. Он взглянул на Рашми и решил показать ей, как именно он пнул Волкова под зад. Шан поднял ногу и, хихикнув, показал Рашми рукой на Диму, после чего резко взмахнул ногой. Тот демонстративно вскинул руки и притворился летящим в сторону. Рашми улыбнулась и издала смешок. Тут и Мари начала изображать, как она машет резаком, словно саблей, показывая, как она рубит трос, и захохотали уже все.

Чжоу Шан смеялся, насколько позволяла ему мимика порезанного стеклом лица. Он смеялся – ну это же и правда забавно. Тросом. В лицо. На Марсе. Смеялись все, кроме Мичико. Но вдруг и та изобразила, как она согнулась с платформы, выставив кверху зад в белом халате, и захихикала. Наверное, это просто была истерика из-за пережитого и усталости, но Шан смотрел то на Комацу, то на Мари, то на Волкова и смеялся. У него даже выступили слёзы, которые щипали раны на лице, но всё равно было смешно.

Междуглавье второе

После того, как он попал в систему, сенсоры корабля стали давать ему информацию об искажениях поля и электромагнитных возмущениях. Их несистемный порядок говорил о наличии разумной активности в системе. Эх, обидно. Это снова чья-то колония. Оставалось надеяться, что колония слабых. Но в любом случае, даже слабые могли уничтожить его корабль, поэтому он понял, что нельзя крутиться у каждой планеты самостоятельно. Там его могли обнаружить. Так что он выбрал огромный газовый гигант в системе и спрятал корабль в его тени. Магнитные возмущения на его поверхности не позволят обнаружить его, кроме, разве что в ходе случайного рейда.

В системе действительно было восемь планет и несколько десятков спутников. В спектре одной из планет, третьей от звезды, прослеживались кислородный и водяной следы, что давало большую надежду. Ещё две планеты – вторая и четвёртая – находились в зоне подходящего температурного режима. Что ж, нужно отправить зонды к каждой из них и сидеть тут тихо, анализируя результаты. Третья планета располагалась далеко, за звездой от него, а вторая и четвёртая ближе. Первый зонд он решил отправить ко второй, так как там не было радиоизлучений, а, значит, шансов, что его засекут.

Он настроил программу зонда и запустил его. Полёт будет недолгим, так как аппарат очень лёгкий. Можно позавтракать и проверить результаты. Он вскрыл контейнер с продуктами. Лейнисский завтрак. Хороший вариант, у них очень вкусные овощи-эндемики. Плюс на местных травах их скот рос упитанным, и мясо было жирным и ароматным. Запахи будоражили, и он приступил к еде.

После завтрака проверил данные с зонда. Планета оказалась не очень подходящая, но могла использоваться как сырьевая колония. На ней была чрезвычайно плотная атмосфера, насыщенная вредными газами, жизнь людей тут невозможна. Неудивительно, что поселений здесь нет. Планета может быть интересна, только когда ресурсы на других исчерпаются. Так он и написал в отчёте, приложив к нему изображения и спектральный фон планеты. Сажать зонд на неё не было смысла.

Закончив со второй планетой, он отправил зонд к четвёртой. Оттуда поступали сигналы, хотя и не очень активные. Однако, требовалась осторожность. Зонд должен был выпрыгивать и тут же прятаться за полем. Вероятность обнаружения в таком случае оказывалась низкой, разве что он бы попал в ту часть космоса, которая осматривалась в данный момент оптическими средствами наблюдения. Вряд ли. Он отправил зонд и стал ждать.

Ожидание было недолгим, аппарату требовалось всего-то пролететь пояс астероидов, чтобы достичь заданной точки. Выпрыгнув на орбите планеты, зонд скрылся под полем и стал присылать информацию. Итак, что имеем: во-первых, на орбите летает корабль, размером примерно в три раза больше его собственного. Это может быть опасно. Во-вторых, на самой планете обнаружилось маленькое поселение без купола. Странно, ведь внизу практически нет атмосферы. Нужно изучить их внимательнее, понять технологический уровень. Это либо очень слабые, либо очень сильные, настолько, что им не нужен купол.

Сначала он начал исследовать корабль. Его изображение выглядело странным, что-то не вязалось. Во-первых, на нём были какие-то ответвления. Какое-то оружие? Что это могло быть? Ответвления испускали слабый электромагнитный сигнал и были покрыты поглощающими элементами. Скорее, защита. Но весьма странная. Во-вторых, с одной стороны корабля были отверстия, ныне молчащие. Дюзы[18 - Т. е. сопла. – Прим. ред.] лучевых орудий? Если так, то их мощь могла быть колоссальной, лучи, выпущенные из них, могли бы испепелить планету. Откуда такая сила у одного корабля? Нужно обязательно всё указать в отчёте, если у местных много таких орудий, то его родина в опасности.

Стоп, а что происходит? Из одной малой дюзы вдруг вылетел сгусток газа, нагретого до высокой температуры. Корабль скорректировал орбиту. Так это же не оружие, а реактивный двигатель! Вот это да! Они не просто слабые – ничтожные! Он засмеялся и отправил зонд вниз на планету, проверить, что там за инфраструктура. После реактивного двигателя можно было ожидать увидеть внизу старинный замок.

Глава 4. Джессика Хилл

Джессика отлаживала программное обеспечение, работая в первом модуле. В целом, конечно же, всё уже было написано на Земле, сотни талантливых ребят потратили пару лет на то, чтобы у них под рукой имелись скрипты на все случаи жизни. Да и всё, что потребуется, можно также получить оттуда по связи. Каждый оборот «Одиссея» от них отправлялись все показатели, собранная информация, статистика и тому подобные пакеты данных, а обратно приходили выводы, мнения, рекомендации. Безымянные парни и девчонки по ту сторону пустоты незримо присутствовали рядом. Никто и никогда не видит работы программиста, кажется, что это всё ты сам делаешь на компьютерах, планшетах, телефонах. Сам позвонил. Сам купил. Сам выиграл в шахматы. Но за каждым движением пальца стоят сотни строчек кода, часы отладки и красные сонные глаза, широко раскрытые то ли из-за кофе, то ли из-за попыток понять, почему же что-то не работает.

Однако, Джессика любила сама поковыряться в коде, так ему было больше доверия. Во многих задачах она принимала участие, что-то изучала во время полёта, ведь требовалось чем-то заниматься целый год. Поэтому сейчас, когда под задачи геофизиков нужно было подробно отфотографировать местность в хорошем разрешении, Джесс оптимизировала алгоритмы работы оборудования. Для съёмок задействовали «Одиссей», который как спутник кружился над ними на высоте около семидесяти километров.

Нужно было начать искать воду или иные аномалии, а для этого использовались нейросети, которые способны обнаружить наиболее вероятные места пролегания подземных вод или минеральных отложений. Также надо было построить точную карту высот дна долины Маринер. «Одиссей» фотографировал непрерывно и уже собрал обширную базу. Но съёмка с высоким разрешением становилась отдельной задачей не столько оптики, сколько алгоритмов обработки. После нескольких часов труда Джесс «Одиссей» отснял, обработал на своих мощностях и прислал первую порцию снимков.

Теперь она прогоняла модель для обработки и обучения нейросети. Для этого у неё были данные о старых пробах грунта с марсоходов, их снимки окрестностей, а так же свежие данные от Мари – единственного геофизика на ногах. В целом, Рашми лучше разбиралась в этом, но она соблюдала больничный режим, так что немка взяла несколько проб в разных точках вокруг лагеря, обойдя вместе с Крисом колонию по довольно большому кругу, в полкилометра радиусом, выискивая разные поверхностные пласты.