От имени Земли

Дальше, когда ответ был у неё в руках, а Димы всё не было и не было, ей стало казаться, что время тянется бесконечно долго. Её мысли переключились на бессмысленную задачу – выяснить, куда же он запропастился. Подмывало позвонить и спросить, мол, ты где. Но подобное поведение показалось слишком навязчивым. Ещё подумает лишнее. Она решила не звонить, а написать, причём что-то более нейтральное, вроде «Дима, как там поживает наш кофе?», и именно такое сообщение отправила. Потом она увидела, что Волков забыл на краю стола свой планшет. Собственно говоря, тот пиликнул, и она только тогда его заметила. Вот ведь, Дима растеряха. Как можно на дежурстве забыть планшет? А может он там суетится и ищет его? Вот будет забавно, если он войдёт и скажет, что потерял личный коммуникатор. А если на лагерь напали, всех в третьем и четвёртом убили или взяли в плен, а её одну не заметили? Ха-ха.

А может он решил, что ей нужно больше времени? А чем он тогда занят сам? Или может ему в туалет приспичило? В общем, Мари переживала. Нет, с Димой, очевидно, всё в порядке, все идеи – просто смешной бред. Переживала она вовсе не из-за того, что могло произойти, а из-за того, что он бросил её тут одну, в тот самый момент, когда она сидит и ждёт его с гениальным ответом на все вопросы. Само собой, на фоне мелькали и здравые мысли а-ля «Зачем мне вообще надо знать где он, и что с ним?», «Сиди и радуйся, что ты нашла решение, не надо тут устраивать истерику», и так далее. Тем не менее, когда он пришёл, Мари уже накрутила себя до предела.

– Извини, что задержался. Там была Мичико, я с ней поболтал немного и выпил свой кофе, пока делал твой.

Дима. Ну ёлки-палки, как говорят в России. Более сильную обиду, чем эта, надо ещё постараться нанести. Они тут вдвоём изучают НЛО, строят гипотезы о его поведении, работают для будущего всего человечества, а Волков… отвлекся, задержался немного, как сам сказал. И не просто ведь отвлекся, а отвлекся на другую, на соперницу. Обидел Мари как учёного и сделал чудовищно больно как женщине. Чурбан ты бесчувственный, Дима, дурак ты редкостный. Стало неимоверно грустно и в то же время пусто. Честно говоря, хотелось зарыдать.

– Что с тобой? – Дима сел рядом и посмотрел ей в глаза. Потом замолчал, поставил кружку рядом, отвернулся, и, после паузы, добавил, – извини.

Видимо, глаза выдали её. Мари, Мари, стоп. Меньше эмоций, зачем ты так наседаешь? Тебе же всё понятно, и давно уже. Если там была японка, то хорошо, что он вообще вернулся. Может быть, не забудь он тут планшет, бросил бы её одну досиживать вахту со своими теориями и инопланетянами.

– С чего ты взял, что должен извиняться? – к ней вернулось самообладание.

– Ну… Я видел твой взгляд. Не надо было мне… задерживаться… там.

Понятно, что он хотел сказать. Понятно, почему так много пауз. Непонятно, зачем он всё это говорит. Для чего? Чтобы сохранить образ друга достаточно было отшутиться и всё. Как обычно. Сказал бы что-то вроде: «Ой, как это почему я должен извиняться? Я же обещал тебе кофе, так вот, держи! Надеюсь, он не такой холодный, как я!» и улыбнулся. Так зачем это всё, Дима?

Они помолчали ещё полминуты. Хватит пауз, хватит, это выводит из себя, это неприятно, надо закрыть тему раз и навсегда.

– Я просто… – вдруг начал говорить он.

– Я ни в чем… – в ту же секунду произнесла она. Оба остановились и стали ждать, когда другой продолжит. Скажи же уже что-то, сними напряжение, Дима. Любым способом, пожалуйста. Или просто уйди.

– Мичико… – опять завёл он старую песню. Не это имя она хотела услышать, что ж ты такой глупенький, а? – …она ведь мне просто друг. Не более того. Я не думал, не хотел тебя обидеть.

Тепло пронеслось в животе, и сердце застучало. Мичико просто друг. Умная женщина сразу всё поймёт, а Дима знает, что она умная. Этим он сказал всё – подтвердил, что знает, чего хочет она, и заявил о своём выборе.

Мари взяла Диму за руку. Она была тёплая от кружки с кофе и немного влажная, видимо, от волнения.

– Мы же все тут друзья, так ведь? Нет ничего зазорного в том, чтобы поболтать с подругой! – с улыбкой и задором произнесла она. – Спасибо за кофе, давай я тебе теперь объясню, почему невидимый объект видим на фото.

Почему-то она не отпустила его руку. Надо было отпустить, но не хотелось.

Тут и Дима ощутимо расслабился, хотя она ещё чувствовала его повышенный пульс. Он явно только что выдержал какой-то внутренний бой. Ей, судя по всему, никогда не узнать, о чём Волков говорил на кухне с японкой, и почему он вдруг, ни с того ни с сего, принял такое решение.

Да и дело ведь могло быть вовсе не в юной мисс Комацу, дело могло быть в Мари и только в Мари. Она же первый раз так явно и наивно показала ему свои эмоции. Может зря не сделала так раньше, может сама дура, что так долго держала всё в себе? Так, хватит самоанализа. Вернёмся на Марс.

Нойманн объяснила ему. Пока она рассказывала и показывала точки в коде, Дима сидел и произносил всякие «ого», «ух ты» и прочие русские словечки. И даже выдал на немецком «вундермадхен», то есть «чудо-девочка», и это было чертовски приятно. Кстати, немецкий язык Волкову весьма подходил. Она тоже немного говорила на русском, потому что провела полгода в подготовительном центре в Москве в окружении российских офицеров и космонавтов. Но её основным иностранным был всё же английский, как и у Димы. Надо будет обязательно выучить языки друг друга, чтобы говорить на чём-то более родном. Стоп, Мари, тебя снова куда-то понесло!