Отец

– Люда, ты действительно мечтаешь о профессии педагога? – начала она издалека.

Из непродолжительной беседы выяснить, зачем понадобилась эта встреча, девушка так и не смогла. Ещё долго они будут вместе ходить завтракать. «Разгадка» сама придёт в столовую. Вожатой достаточно было взглянуть на Евгению Владимировну, когда к ним подсел Юрий Капитонович.

– Оказывается, всё просто! Женщина влюблена! – Людмила быстро вышла из-за стола, оставив наедине двух опытных педагогов.

Только семнадцатилетняя девушка могла поступить так опрометчиво. Впервые она испытала чувство ревности, чему несказанно обрадовался физик. Он не переставал надеяться на взаимность.

Людмила продолжала заниматься баскетболом. Ездила на соревнования, играла за школу – единственный случай, когда «молодость» (по возрасту была десятиклассницей) ей пригодилась, чему радовался тренер Александр Фёдорович Ефимочкин. Из «старой гвардии» баскетболисток осталось несколько человек. Девчонки после секции любили наблюдать за тренировкой мальчишек. Иногда Фёдорыч предлагал им сыграть. Жёсткий мужской баскетбол, по его мнению, шёл только на пользу. В один из таких вечеров Люда обратила внимание на высокого, худощавого парня с длинными волосами. Играл он не лучше других, но что-то в нём было такое, отчего у вожатой дух захватывало.

Однажды на очередном заседании Совета дружины отчитывался ответственный за спортивный сектор, в состав которого входили мальчишки из 9«б». Люба Авдеева, ещё одна школьная подруга, игравшая вместе с ней в баскетбол, хотя и была на два года моложе, заметила, как один парень пристально смотрел на вожатую.

– Знаешь, – обратилась вдруг к ней Людмила, – мне нравится Гена Зайцев.

Что заставило произнести эти слова, даже несколько лет спустя на этот вопрос она не найдёт ответа. В груди, словно лампочку зажгли, и от света, от неё исходившего, ей стало жарко.

– Ты ему нравишься! – без тени сомнения произнесла подруга. – Как он смотрит на тебя!

– Но я ведь старше его почти на два года?! – прошептала вожатая.

Такая разница по тем временам считалась препятствием к серьёзным отношениям.

– Ну и что? Всё это предрассудки! – не сдавалась Люба. Она давно была влюблена и советовала то же самое сделать подруге.

21. «Ромео и Джульетта»

Так их прозвали, когда отношения Люды и Гены перестали быть дружескими, но ещё не переросли в любовь. В том, что запретный плод всегда сладок, старшая вожатая проверила на себе. Мысль, а что же скажет папа, когда узнает о чувствах дочери к парню, который её моложе, не давала покоя. Она со страхом ждала момента, когда однажды тайное станет явным. Отец продолжал лелеять мечту о том, чтобы дочь получила высшее образование, и старался изо всех сил контролировать поведение Людмилы. Ни дружба, ни тем более любовь не вписывались в его планы. Дочь часто оставалась наедине со своими переживаниями. Поделиться, рассказать о своих новых ощущениях было, как и прежде, не с кем. Подруги не всегда понимали её. Да и сестра – тоже.

– Интересно, а Лене кто-то нравится? – и тут же сама отвечала на свой вопрос: «Такая железная леди разве может кого-то полюбить?! У неё, как и в школе, только учёба на уме!».

Нина Михайловна стала замечать: дочь изменилась – из некогда говорливой она превратилась в молчунью. Разговоры на «свободные» темы результата не давали.

Люда с нетерпением ждала очередного дня, чтобы увидеть свою симпатию, который вместе с мальчишками из 9 «б» обязательно заглядывал в «Пионерскую». Она в деталях помнила, как после звонка на большую перемену открывалась дверь, и появлялся он, тихо садился за её стол и делал вид, что читает недавно написанное объявление. Поговорить наедине не удавалось: и малыши, и те, кто постарше, спешили к ней, чтобы поделиться новостями. Десятикласснику Сергею Фромешкину не давала покоя идея купить для школьного вокально-инструментального ансамбля новые инструменты.

– Сейчас во всех ВИА уже ионики есть, – то ли жаловался, то ли просил о помощи он.

Ему Людмила нравилась: неугомонная, справедливая, обаятельная. Однажды он откроется ей: вся затея с инструментами была ради неё.

– Можно, конечно, обратиться к директору, я попробую, – обнадёжила пионервожатая, хотя уже понимала, что в школе «лишних» денег никогда не бывает и на сданные макулатуру или металлолом инструменты не купишь, но идея ей понравилась.

Люда всегда боялась кого-то обидеть или сделать больно, каждому старалась уделить внимание … Тем временем, Гена продолжал наблюдать за происходящим. Уходил из «Пионерской» последним, мило улыбался и давал понять, что эта их встреча – не последняя. У вожатой появился стимул быть ещё лучше. Ей хотелось всё самое прекрасное в жизни подарить ему, единственному, которым стал для неё старшеклассник. От переполнявших чувств у неё кружилась голова, но она находила в себе силы собраться и работать не покладая рук, чтобы школьная дружина, которую ей доверили, была на слуху.

Идеей приобрести для школьного ансамбля ионику она поделилась с физиком. Тот улыбнулся – очередная затея вожатой ему понравилась. Он увидел её горящие глаза, и ему ничего не оставалось, как поддержать свою любимицу. К директору школы они пошли вместе.

– Юрий Капитонович, ну, Вы-то должны знать, что с деньгами у нас туго?! – упрекнул Вениамин Семёнович физика.

Людмила с наивностью недавней десятиклассницы, невзирая на слова директора, продолжала агитировать за вокально-инструментальный ансамбль. Но даже она почувствовала, что скоро разговор их закончится. Высокие слова о воспитании эстетических чувств у школьников не возымели действия.

– Вот так всегда! – голос её задрожал, и она едва не расплакалась.

Люда уже представила, как расстроятся ребята, узнав об отказе директора.

– Что-нибудь придумаем! – вдруг произнёс Вениамин Семёнович. – Ансамбль – дело хорошее.

В этот момент вожатой показалось, что он пытается загладить вину за то, что когда-то лишил её золотой медали. Она вышла из кабинета, готовая расцеловать физика, но, вспомнив эпизод с немкой, передумала, лишь вежливо поблагодарила. Но даже от такого знака внимания учитель был на седьмом небе.

Громким «Ура!» старшеклассники встретили известие о согласии директора купить инструменты и принялись составлять репертуар.

– Людмил, я хочу, чтобы ты играла в ансамбле, если, конечно, нам купят ионику, – объявил Сергей Фромешкин.

От неожиданного предложения вожатая растерялась.

– Когда купим, тогда и поговорим, – отмахнулась она.

Через неделю Юрий Капитонович позвал её к себе в кабинет. Рядом с большим контрабасом, на котором изредка играл физик, стоял огромной величины коричневый футляр. В суете школьных дел она совсем забыла о том, что недавно ходила к директору с просьбой купить инструмент.

– Это то, о чём ты мечтала, – радостно сообщил учитель.

Он быстро открыл футляр, и вожатая увидела новый клавишный инструмент. Люда испытала такое же чувство, когда в дом привезли пианино. Сердце, казалось, вот-вот остановится. Преисполненная благодарностью, она дотронулась до клавиш.

– Директор расщедрился, купил бас-гитару и два микрофона, – Юрий Капитонович достал инструмент, быстро подключил и попробовал сыграть «Чижика-пыжика».

Ионика заявила о себе в полный голос, на звуки прибежали мальчишки – ударник Саша Мовдель и бас-гитарист Саша Рябцев. Из кабинета физики все переместились в актовый зал, который стал заполняться любопытными быстрее, чем хотелось. Пришёл и директор, оценил приобретение, спросил:

– Когда первый вечер?

– На Новый год, – пообещал руководитель ВИА.

– Не буду мешать, – довольный собой Вениамин Семёнович пожелал ребятам удачи и тихо удалился.

Гена Зайцев всё так же, незаметно, вошёл в актовый зал, сел в углу и стал наблюдать за происходящим. Людмила, воодушевлённая его появлением, продолжала активно обсуждать репертуар.

– «Белый танец» будем играть обязательно, может быть, я спою, если получится, конечно, – словно оправдываясь, произнесла вожатая. И уже про себя добавила: «Недаром в музыкальной школе семь лет солировала …».

Отношения Гены и Люды в течение двух месяцев ни на шаг не продвинулись. Он так же, как и прежде, приходил в «Пионерскую», наблюдал за всем происходящим со стороны, изменился разве что взгляд. Парень стал дольше, чем обычно, смотреть вожатой в глаза, это заметили его одноклассники. Приходить на первый этаж они стали реже.

– Тебе Генка нравится? – досаждал расспросами Игорь Луковцев, по которому «сохли» почти все девчонки из 9 «б», поэтому его смелость иногда граничила с наглостью.

– Очень, – не растерялась вожатая.

– И что в нём такого? Ни рыба, ни мясо! – не унимался старшеклассник.

В ответ вожатая лишь мило улыбнулась. На следующий день классный руководитель Евгения Владимировна снова пригласила Людмилу в школьный буфет на чай.

– Гена, конечно, хороший парень, – начала она, – но странно, что Вы к нему проявили интерес.

Людмила поняла: о разговоре с Игорем знает вся школа. Диалог с физиком стал лишь тому подтверждением. Он задал такой же вопрос, как и учительница немецкого языка. Слух о дружбе вожатой и девятиклассника разнёсся по школе со скоростью ветра. Тогда Людмила поняла, что школа – это маленькая деревня, где друг о друге всё знают.

Приготовления к новогоднему празднику слегка ослабили интерес к случившемуся, хотя на самом деле ничего ещё не произошло. Почему-то школьное окружение восприняло симпатию двух молодых людей как нечто из ряда вон выходящее. Людмилу волновал только один вопрос, на который она знала ответ: папа не одобрит её увлечение, поэтому дома старалась говорить о предстоящей учёбе, об успехах в спорте и музыке, чтобы «увести» родителей от щекотливого разговора. Только перед сном она давала свободу мыслям о НЁМ и забывалась в сладостных воспоминаниях.