Отец

Отец
Людмила Георгиевна Степанова

Эта книга о человеке, который отдал силы, знания, а если потребовалось бы, то и жизнь, чтобы вырастить дочерей честными, справедливыми и полезными обществу. У него всё получилось. Эта книга об исключительном, настоящем отце!

Посвящается любимым родителям

Степановым Георгию Тимофеевичу

и Нине Михайловне

В наше время роль отца в воспитании детей не столь значительна. Современный мужчина чаще всего – ещё один ребёнок в семье, у которого на первом месте мысли о собственной пользе и выгоде. Всю ответственность в большинстве случаев берёт на себя женщина. Эта книга о человеке, который отдал силы, знания, а если потребовалось бы, и жизнь, чтобы вырастить дочерей честными, справедливыми и полезными обществу. У него всё получилось. Эта книга об исключительном, настоящем отце!

1. Отчий дом

Люда жила на окраине небольшого провинциального городка, недалеко от леса, где змейкой вилась железная дорога. Она приходила сюда, как только появлялась возможность. Её манил специфический запах, исходящий от шпал.

– Интересно, чем это пахнет? Обязательно узнаю у отца, – решила девочка. В тот же вечер, когда он вернулся с работы, спросила:

– Папа, чем так вкусно пахнут шпалы?

– Креозотом. Это такое вещество, которое защищает шпалы от гниения, – охотно объяснил отец. И тут же:

– А что ты делаешь у железной дороги?

Люда поняла, что выдала не только себя: она никогда не оставалась без присмотра старшей сестры. А тут – такая досада!

– Теперь мне достанется от неё! – испугалась маленькая проказница. Но, к счастью, всё обошлось.

Улица, на которой жила шестилетняя девочка, носила имя легендарного Чапая, быть может, поэтому все её друзья – соседские мальчишки – мечтали быть похожими на красного командира. Они каждый день собирались у леса поиграть в войнушку, а ранней весной – понаблюдать за тритонами, которые водились в многочисленных мелких водоёмах и прудах. Им нравилось подолгу смотреть на хвостатых земноводных, с аппетитом пожиравших личинки комаров. Мальчишки всегда приходили домой мокрыми. За день они измеряли по нескольку десятков луж, чтобы лучше узнать окружающий мир. Резиновые сапоги порой не успевали высыхать за ночь, но это их не останавливало – сорванцы на следующий день снова отправлялись на железную дорогу. И казалось, что их любознательности не будет конца. Люда завидовала ребятам: у них были высокие сапоги. Они могли зайти в самую глубокую лужу и похвастаться: дескать, вот мы какие!

– Иди сюда, не бойся! – звали её ребята.

– Ага-а-а … У меня сапоги короткие! – с досадой в голосе отвечала она.

Ровесниц среди девочек у неё не было, и ей ничего не оставалось, как только ждать мальчишек, чтобы потом пойти в лес. Одной – страшно, но когда любопытство брало верх, Мила (иногда так её называли соседи), успокаивая себя тем, что далеко заходить не будет и что скоро вернётся, оказывалась на знакомой поляне. Как любая девчонка, она мечтала о красивом букете из первых весенних цветов. Их называли подснежниками. В конце апреля огромные поляны превращались в бело-голубые ковры с зелёными вкраплениями. В лесу пахло свежестью, будто кто-то разлил флакон духов с тончайшим ароматом. Ей всегда хотелось собрать самый большой букет и принести домой, чтобы поделиться радостью со своей сестрой.

– Детка, лесные цветы не стоят долго в вазе, – предупреждала мама, – через два дня они превратятся в гербарий, и это вовсе не подснежники, а ветреница.

– Ну и что! – говорила про себя Люда.

От такого разоблачения желание нарвать огромный букет первоцветов только усиливалось. А ещё ребятня любила ходить в котлован, на стенах которого были написаны самые разные слова: хорошие и не очень. Девочка всегда смущалась, когда попадавшаяся на глаза надпись говорила о том, что сделал её человек некультурный. Рисунки тоже были разными … Больше всего ей хотелось от некоторых избавиться, но размеры художеств заставляли отказаться от этой идеи.

– Эге-гей!!! – кричали мальчишки, стоя в котловане.

– Эхе-хей!!! – передразнивало эхо.

Накричавшись вволю, они ждали, когда по участку железной дороги, который находился над котлованом, пройдёт поезд – товарняк или пассажирский.

– Раз, два, три … – считали они вагоны, – шестьдесят три, шестьдесят четыре, шестьдесят пять … Ребята не скрывали радости – такой длинный состав они видели впервые.

Время на железной дороге пролетало быстро. И только голод напоминал о том, что пришла пора подкрепиться. Мальчишки неохотно шли домой.

– А давайте толкачей нарвём! – предложил кто-то однажды.

Толкачами ребята называли хвощи – травянистые растения c мелкими чешуйчатыми листьями, которые были похожи на маленькие светло-коричневые свечки. Сладкие и сочные, они нравились детворе.

Люда любила возвращаться домой, в свою небольшую уютную комнату, где могла помечтать, например, о том, куда пойдёт завтра. Ближе к вечеру приходили с работы уставшие родители, но отец находил в себе силы и время поиграть с ней. Она чувствовала его нежное к ней отношение и не потому, что была младшей дочерью. Их притягивало друг к другу, как маленькие кусочки магнита. Вдвоём они могли свернуть горы. Мама только радовалась такой дружбе. Общие интересы помогали развиваться ребёнку. Отец так же сильно любил лес и восхищался природой. На вопрос: пойдёт ли младшенькая в лес по грибы или ягоды, всегда получал утвердительный ответ. Вставали на рассвете, с первыми петухами.

– Ну, что, дочка, пойдём по грибы? – спрашивал отец.

Люда быстро натягивала чулки, повязывала платок, чтобы клещи не укусили, брала маленький ножичек и спешила за отцом. Мама всегда удивлялась их непреодолимому желанию бродить по лесу целый день и слушать щебетанье лесных птиц.

– Папа рассказывал много интересного, – делилась Люда, когда они с мамой оставались наедине, – например, как искать грибы, какой лес любят подосиновик или боровик, где растут чёрные грузди, местные называли их «чернушками», когда наступает сезон опёнок летних и осенних, как правильно срезать гриб, чтобы не навредить природе, от какого слова происходит его название.

Мила росла девочкой любознательной: задавала много вопросов, на которые отец не сразу мог ответить. Но это только радовало его: дочь полюбила лес! Часа через три она всё же уставала, её ничто уже не радовало, хотелось есть.

– Папочка, давай поищем местечко посидеть! – просила маленькая спутница.

У папы всегда были запасы съестного: варёные яйца, свежие огурцы, зелёный лук, чёрный хлеб с домашним салом. Иногда мама давала в дорогу варёную картошку на случай, если дочь не захочет сала: растаявшее оно превращалось в тянущиеся полоски, которые почему-то всегда застревали в горле, вызывая тем самым неприятное ощущение …

Подкрепившись и надышавшись лесным воздухом, малышка крепко засыпала под большой еловой веткой на старом пиджаке, который заботливо расстилал для неё отец. А минут через пятнадцать она просыпалась, полная сил и желания вновь собирать грибы. Чтобы порадовать дочь, отец шёл на небольшие хитрости: нарочно пропускал большие подосиновики или боровики, а та, не замечая подвоха, искренне радовалась находке.

– Папочка, миленький, посмотри, ты гриб пропустил!

– Какая ты молодец! – не скупился на похвалу отец.

– Пройди левее, зайди за дерево, мне кажется, там должны расти белые!

– Ой, правда! Смотри, какие! Толстые, плотные, с большими коричневыми шляпками, а как пахнут! – Люда бережно укладывала в корзинку свою находку, целуя каждый грибок. Тихая охота продолжалась до тех пор, пока не садилось солнце. Мама волновалась, когда грибники подолгу задерживались в лесу, сердилась на папу, но каждый раз, увидев их с полными корзинами грибов, уставших, но счастливых, меняла гнев на милость, несмотря на то, что впереди её ждала многочасовая работа по очистке лесных даров. Люда обязательно помогала ей и рассказывала удивительные истории, которые с ними приключались.

– Мамочка, а этот гриб я нашла в глубокой канаве! Представляешь, прямо в песке рос, а этот … – она взахлёб рассказывала о каждой находке и всегда ждала похвалы!

– Умница! – говорила мама. Она, не подавая виду, гордилась дочкой и своим мужем.

Дом, в котором жила Люда, родители построили своими руками. О том времени они не любили рассказывать. Тяжело было. Тогда не каждая семья решалась на строительство. Но желание мамы жить в собственном доме оказалось сильнее всяких трудностей. Строили долго. Денег на кирпич не хватало, папа решил возвести стены из доступного по тем временам материала: шлака – продукта, остававшегося после сжигания твёрдого топлива. Засыпали его в специальные формы, заливали цементным раствором, ждали, когда всё застынет, и только после этого продолжали поднимать стены. Физические нагрузки изнуряли родителей, но они работали не покладая рук, с каждым днём приближая свою мечту. Дом возводили много лет, на свет успела появиться и вырасти вторая дочь. Чтобы как-то свести концы с концами, держали поросят, разводили кур. Маленькая Люда тоже помогала: ей доверяли кормить цыплят. Каждый день она подходила к клетке, чтобы посмотреть, как растут её желтые пушистые комочки.

– Пик-пик, пик-пик, пик-пик … – весело переговаривались цыплята. – Пик-пик, пик-пик, – словно эхо вторили им маленькие утята, которые росли быстрее, чем их пернатые друзья, – не по дням, а по часам.

Накормить двадцать пять прожорливых утят – считалось делом непростым. Спасала поблизости расположенная от дома река. В конце лета она покрывалась ряской – мелкими растениями в виде пластинок, которые водоплавающие поедали с волчьим аппетитом. Всегда «весёлые» утки и селезни только к вечеру возвращались с реки: белоснежные, с полными зобами, переваливаясь с одной лапки на другую и о чём-то «переговариваясь», шли они вереницей домой. Их впускали не сразу.

– Лю-да, – кричала Лена, – как только я насыплю еду в кормушку, открывай ворота!

– Хорошо! – отзывалась она с готовностью помочь сестре.

– Хлоп-хлоп, хлоп-хлоп … – как только двери открывались, утки наперегонки бежали к деревянным кормушкам и жадно заглатывали еду. Набирали в клюв и несколькими движениями проталкивали её внутрь. Люда не успевала глазом моргнуть, как они, наевшись досыта (такое, правда, случалось редко), ложились на бок, укладывая огромный зоб на асфальт, вытягивали перепончатые лапы и довольные затихали.

Кто-то из соседских мальчишек прознал о том, что утки любят ракушки, которых в реке было видимо-невидимо. Они водились недалеко от места купания местной детворы, особенно там, где начиналось иловое дно. Наличие мидий считалось показателем чистоты, поскольку моллюски фильтруют воду, в которой живут. Именно это и вызывает споры о благоразумности применения морских, а тем более речных мидий в пищу.

Ребята собирали их в большом количестве и выбрасывали на берег. Дома вскрывали раковины ножом, мясо моллюска отдавали уткам, которые дрались из-за каждого кусочка. Кто бы мог подумать, что утиное лакомство – это речные мидии, которые наравне с морскими подают сегодня в ресторанах. Большое количество отходов позволяет считать блюдо деликатесом.