Screenplay 5. Забывшая

– Всё равно…

Он пожал плечами и развернул ноутбук в мою сторону. Дрожащим пальцем я начала печатать «какое…». Под жёлтым окошком поисковика в первой же строчке выскочила подсказка: «Какое сегодня число – 20 сентября 2015 года».

Я зажмурилась. В детстве я часто так делала, меня это от многого спасало. От мерещившейся в ночи тёмной фигуры в углу, от невкусной каши, от страшного момента в кино, от некрасивой старухи в автобусе. Детство давно кончилось. Открыв глаза, я поняла, что нахожусь в прежнем кошмаре. Тело стало слишком тяжёлым и потянуло вниз. Среди наползающего мрака я увидела метнувшееся зелёное пятно, и в следующий момент большие надёжные руки сомкнулись за моей спиной.

Глава 2

Ветер раскачивал лёгкую белую штору. Артём сидел в кресле напротив моей кровати, говорил что-то, а я только смотрела сквозь него, боясь поверить в то, что он существует на самом деле. Я боялась поверить в его существование и в существование всего этого нового чужого мира вокруг меня. Казалось, что стоит только всерьёз признать всю эту чушь реальной, как она тут же реальной и окажется. Открещивалась от неё, отворачивалась, ждала, когда рассеется наваждение, закрывала глаза, мысленно призывая свой прежний мир, открывала глаза, но видела всё тот же кошмар, из которого никак не могла вырваться. Пугало меня не столько настоящее, сколько будущее, мне казалось, что весь происходящий ужас – всего лишь прелюдия к тому, чем окажется последующая жизнь.

Шли минуты, кошмар начал обрастать подробностями, которых я не замечала ранее. Выяснилось, что стены в моей комнате светло-бежевые, а мебель из красного дерева. Что чешется комариный укус на правой лопатке, а глаза у человека, называющего себя моим мужем, карие. Что он беспомощно покусывает нижнюю губу. Что нервно постукивает голой ступнёй по бежевому ковролину. Мощные волосатые руки в подвёрнутых до локтя рукавах сложены на груди. Я разглядывала его краем глаза в те моменты, когда он не смотрел на меня. Думала о том, каково это будет жить под одной крышей с совершенно незнакомым человеком.

Пару минут назад я убедилась в том, что весь мир действительно считает меня мёртвой. Настояла на телефонном звонке и связалась с одной из своих подруг, представилась дальней родственницей Марии Мироновой, сказала, что нашла этот номер в случайно обнаруженной записной книжке.

– Мы уже очень давно потеряли друг друга. Вы случайно не знаете, как с ней связаться? – блеяла я в трубку.

– Мне очень жаль вам это сообщать, но ведь Маша умерла лет, кажется, пять назад. Или шесть…

Каждое сказанное ею слово наваливалось на меня невыносимой тяжестью, будто плотнее заковывая в кольцо наваждения. И я сдалась. Позволила наваждению стать моей новой реальностью. Спросила что-то. Артём что-то мне ответил. Поначалу разговор не клеился, наши голоса казались мне далёкими и ненастоящими, хриплыми, будто записанными на старую граммофонную пластинку. Я слышала себя будто со стороны и со стороны наблюдала за этим разговором и за этим телом, которое неуверенно вещало моим голосом, словно не до конца понимало, есть ли у него на это право.

– Так мы богаты? – спрашивала я.

И это интересовало меня меньше всего. Как обычно, самые главные вопросы трусливо комкались и застревали в горле.

– Очень. Даже по московским меркам. А по меркам этой страны так и вовсе короли.

– Ясно.

Он рассказывал мне про какие-то счета в офшорах и о том, какой недвижимостью мы владеем в Москве. Скоро эту недвижимость продадут, и наши счета, пополнившись круглыми суммами, станут ещё более значительными. Я поймала себя на мысли, что смотрю на него так, будто стараюсь понять, что у него на уме, как часто делают люди при общении с теми, кого хорошо знают. Но я-то его совершенно не знаю, так что не стоит мне пытаться проникнуть в его голову, ничего из этого не выйдет.

– И как же тебе удалось перевезти меня через границы? Как мы вылетели из страны, если я в розыске? Почему именно Камбоджа?

– Мы плыли сюда по морю. Камбоджа – одна из самых коррумпированных стран. Здесь все нищие и все буддисты, всем на всё плевать. Мой знакомый, у которого схожие проблемы с властями, живёт здесь уже давно. Он помог выйти на нужного чиновника, чтобы купить паспорта, помог договориться с капитаном рыболовного судна, на котором нас сюда и переправили.

Он рассказал мне очень много, настало время перейти к главному – к тому, что беспокоило меня больше всего. Как вышло так, что этот здоровенный, чужой, пугающий меня мужчина теперь мой муж? Я никак не могла поверить в то, что больше никогда не увижу Даню. Я всё ещё люблю его, да, наверное, люблю. Иначе эта беспредельно острая, жгучая тоска не трепала бы моё сердце так настойчиво. Да, это именно оно – чувство потери, и оно так хорошо изучено мной, что я никогда не перепутала бы его ни с каким другим чувством. Знакомая пустота, отчаяние и безысходность владели моим сознанием перманентно, служили фоном для всех остальных, незнакомых эмоций.

– Как мы познакомились? – спросила я наконец.

В то время, когда я сама не находила себе места от смущения, в его глазах не было никакой неловкости. И ничего зловещего.

– Мы работали на одного и того же человека, – спокойно говорил Артём, откинувшись на спинку кресла. – Я пришёл к нему на полтора года раньше. Когда я впервые увидел тебя, то сразу понял, что больше всего на свете хочу одного – сделать тебя своей. И, должен сказать, это было нелегко. Ты была упрямой, как…

Он досадливо сплюнул на пол. Я слабо улыбнулась:

– Похоже на правду.

– Да. И знаешь, что ещё покажется тебе правдой? У нас в компании была строгая политика – никаких отношений между сотрудниками. И, кажется, только из-за этого ты всё ж таки согласилась на свидание со мной. Назло, так сказать, запретам.

– Узнаю свой почерк.

Артём довольно хмыкнул и подался вперёд, сказал, пристально глядя мне в глаза:

– После этого свидания я уже не мог думать ни о чем другом, кроме как о тебе, и через пару месяцев сделал предложение.

Я закусила губу, чувствуя горечь от того, что в моей голове не нашлось ничего, что могло бы подтвердить или опровергнуть его слова.

– И я сразу согласилась?

– О, если б всё было так просто, то это была бы не ты. В двух словах – пришлось попотеть. Примерно пару недель.

– Всего две недели? – огорчилась я почему-то.

– Знаешь, я ведь могу быть очень убедительным, когда захочу. Я старался как мог, я превратил твою жизнь в сказку, ты выглядела очень счастливой, и в конце концов я сказал: «Милая, если ты хочешь, чтобы так было всегда, ты должна дать своё согласие. Сегодня, сейчас. Если ты откажешься, я, скорее всего, переживу это, но ты не сможешь ничего изменить, если вдруг передумаешь».

– Хитро, – похвалила его я. – И это сработало?

Он продемонстрировал мне кольцо на безымянном пальце.

– Твоё кольцо в ванной на полке. Ты очень похудела, и оно стало велико тебе.

– И почему я так похудела?

– Переживала из-за своей неудачи. Из-за того, что попалась. Мы с тобой были как Бонни и Клайд, всегда работали вместе, в паре. В какой-то момент я улетел… в командировку, так скажем, и не смог подстраховать тебя. Твой временный напарник накосячил…

– Мы что же, грабили банки? Чем мы занимались?

– Нет, Лу, банки мы не грабили, – рассмеялся Артём, и я почувствовала себя глупо. – Мы действовали намного изящнее и занимались в основном финансовыми махинациями.

Я уже ощущала себя перегруженной информацией, и каждое новое слово, произнесённое Артёмом, пытаясь втиснуться в битком набитый череп, будто распирало его изнутри, отчего головокружение, боль и тошнота только усиливались. Вместо ответов я получала всё новые и новые вопросы. Моё сознание словно не с забвением боролось, а с мифическим змеем, у которого сразу же вырастают две новые головы взамен одной отрубленной.

– Всё, хватит, – я ударила ладонями по одеялу. – Потом расскажешь, не хочу ничего слышать про свою преступную деятельность. Я не могу вот так сразу всё осмыслить.

– Как скажешь, – он улыбнулся, шутливо поднял руки, и этот жест показался мне знакомым. Даже сердце ёкнуло. – Тебе что-нибудь нужно? Может, хочешь есть?

– Может быть. Не знаю…

– Ну, конечно, хочешь, – поднялся Артём. – Лежи, я принесу что-нибудь пожевать.

Бережным жестом он поправил моё одеяло и вышел.

Как проснуться, если не спишь? Как поверить в то, что все его немыслимые и бессмысленные слова описывают на самом деле мою новую реальность?

Я закрыла глаза и поняла, что открыть их вновь не смогу уже никогда. Огромная часть моей жизни стёрта из памяти, нет никаких внешних ориентиров, и мыслям совершенно не за что зацепиться. Лишь отголоски каких-то событий, которые, возможно, никогда и не происходили, что-то на уровне эмоций, но, может, и фантазий. Всплывают из глубины души и тут же растворяются, никак не воссоздавая атмосферу реального прошлого. Даже то, что я всё ещё помню о себе, ощущается очень сомнительным, будто принадлежит вовсе не мне.

Как я пришла к тому, чтобы упасть на самое дно? Как я стала преступницей, изгоем, раковой опухолью нашего общества? Я ведь в жизни и копейки не украла! Я даже… даже как-то раз вернула найденный телефон законному владельцу! Что со мной произошло? Что я здесь делаю? Это не моя жизнь! Меня будто вырядили в чужое, больное проказой тело и сослали на изолированный остров.

Хватит! Довольно паники. Что бы ты ни сотворила со своей жизнью, всё это только твой выбор. Значит, обстоятельства сложились таким образом, что вынудили тебя ступить на эту скользкую дорожку. Ты всегда была благоразумной, но правда в том, что жизнь – странная штука. Никто никогда не знает, какие сюрпризы поджидают его в завтрашнем дне, и очень многие, будь у них возможность заглянуть в своё отдалённое лет на пять будущее, не поверили бы тому, что с ними станет, в кого они превратятся. Каждый день в течение жизни мы принимаем решения, и эти решения постепенно изменяют нас и нашу реальность. Оглянувшись назад, каждый с уверенностью может сказать, как именно он пришёл к нынешней координате его жизненного пути, каждый сможет логически объяснить свои поступки, свои решения и свой выбор. Твоя проблема только в том, что ты не помнишь и не можешь ничего объяснить даже самой себе. Для тебя все изменения случились слишком резко. Но твоя жизнь сложилась так, как сложилась, остаётся только принять свои забытые решения и начать существовать в тех условиях, в которые они тебя завели. К тому же это ведь не самые плохие условия.

Что если бы сегодня ты открыла глаза не на вилле на берегу океана в компании любящего мужа? Что если бы ты проснулась в вонючей плохо освещённой камере в окружении таких же изгоев общества? Что бы ты чувствовала тогда? Признай, просто признай, что заслуживаешь именно этого, но этой участи ты избежала только благодаря Артёму. Он рисковал собой и своей свободой, он добровольно отправил себя в ссылку, чтобы быть рядом с тобой. У многих ли есть рядом настолько преданный человек?