Screenplay 5. Забывшая

Я снова инстинктивно огляделась в поисках скрытых камер. Что за идиотский розыгрыш?

– Женаты, значит, – разозлилась наконец. – Сколько? Пять лет? А дети у нас уже есть?

Брюнет поморщился, почесал переносицу, поднял на меня осторожный взгляд:

– Мы… Мы работаем над этим.

Я как раз отпивала из своего стакана, и вода попала не в то горло. Я закашлялась. Кашляла долго, до тех пор, пока меня не стошнило выпитой водой прямо на пол. Пока вытирала губы, брюнет исчез. Видимо, в поисках тряпки.

– Ты идиот? По-твоему, это смешно? – накинулась я на него, вытирающего лужу у моих ног. – Кто ты такой? Где Даня?

Брюнет вытер остатки, отодвинул тряпку в сторону, поднял на меня серьёзные глаза.

– Знаешь, почему тебя тошнит, Лу?

– Что за дебильное имя? Что ещё за «Лу»?

– Это сокращённо от «Луиза». А тошнит тебя из-за сильного сотрясения мозга. Голова болит по той же причине. Две недели назад ты упала с лестницы и ещё не до конца поправилась. Поэтому ты ничего обо мне не помнишь. Похмелье здесь ни при чем.

– Ну конечно же, похмелье ни при чём! Я просто упала с лестницы и потеряла память! – я вскочила на ноги. – Придурок!

Брюнет тоже резко поднялся, положил руки мне на плечи, моя голова едва доходила ему до груди. Незнакомый болезненный спазм сковал грудь, я вывернулась и побежала к лестнице. Он пугал меня. Этот дом пугал меня. Стены давили, напрыгивали со всех сторон. Голова кружилась. Ослабшие ноги заплетались…

– Стой! – крикнул он мне вслед. – Что ты помнишь?

Я бегом поднялась на второй этаж. Ударила кулаками в первую же попавшуюся дверь. Ванная. За следующей дверью оказалась та комната, в которой я проснулась. Ещё одна дверь вела в похожую на мою спальню. Всё. Двери кончились. Я сползла на пол, забилась в угол.

«Милый Бог! Я знаю, что я плохой, ужасный человек! Знаю почему ты наказывал меня и отнимал всё самое дорогое – потому что я не верила в тебя. Но сейчас, пожалуйста, прошу, не отнимай у меня самое ценное, единственное, что у меня осталось, – пожалуйста, не отнимай мой разум! Я не хочу сходить с ума, пожалуйста, пощади…»

Незнакомец возник в лестничном просвете. Всё-таки он ненормально огромен. Я пыталась уползти ещё дальше, упиралась в пол ногами, старалась врасти в стену.

– Пожалуйста… – шептала я, закрывая лицо, – не трогайте меня. Что вам нужно?

– Посмотри на меня! – он поймал мои руки. – Я не сделаю тебе ничего плохого. Клянусь!

Я пыталась вырваться, но силы в его руках хватало не только на то, чтобы удерживать мои, но и при желании превратить кости в моих запястьях в муку. Дыхание сбилось и перешло в дикие, панические всхлипывания.

– Зачем вы привезли меня сюда? – сипела я.

Стоп! Хватит скулить! Вспомни кто ты! Ты уже не та беззащитная беспризорная девчонка, у тебя теперь есть собственное казино! И тот, кто может за тебя постоять! Пригрози ему!

– Вы делаете большую ошибку, удерживая меня здесь! Вы хоть знаете, кто мой будущий муж?! – с ненавистью выкрикнула я ему в лицо и осеклась.

Внезапно я всё поняла и пришла в ужас – конечно, он знает, именно поэтому я здесь! Меня похитили, снова похитили! Они накачивают меня наркотиками, чтобы я не кричала и не пыталась бежать, поэтому я ничего не помню! Сколько я уже здесь нахожусь? Сколько денег они уже успели выманить? Грязный тёмный подвал, отрубленный палец, голод, крысы вспышками освещали ту чёрную пустоту, которая образовалась в моей памяти. Я вновь услышала металлический скрежет ключа в замке, почувствовала холодный камень под ладонями… Крупная дрожь колотила тело, зубы клацали как в ознобе.

– Я всё объясню, – говорил он торопливо. – Пожалуйста, успокойся и дай же мне хоть несколько минут! Я всё тебе объясню! Мне и самому очень нелегко…

Ещё долго я не могла прийти в себя и всё вжималась в стену, словно пытаясь проделать в ней брешь в другое измерение, в то, где я всё ещё находилась в Москве и у меня была любимая работа и любимый мужчина.

Ещё не скоро он уговорил меня спуститься на первый этаж. Тряс меня за плечи, просил успокоиться, гладил по голове, держал мои руки…

Он налил мне крепкого чая. Артём. Да, так он просил его называть.

– Что ты помнишь? Какие из твоих воспоминаний можно назвать последними?

Пробираться сквозь дебри прошлого было сложно, сознание мне отказывало, видимо, оберегая мой нестабильный разум. Все воспоминания смешались воедино, в один непонятный лишённый смысла узор, я никак не могла восстановить их последовательность. Смотрела на его руки, которые нервно развинчивали и свинчивали авторучку, пыталась думать, но думать было больно и неприятно, будто в мозгах моих ковырялись спицами. Длинной вереницей плыли неясные образы, что-то, что я когда-либо видела, переживала, знала и даже то, что уже давно забыла.

Муж умер. Я страдала, мучилась и спивалась. Потом решила начать новую жизнь. Сменила место жительства и работы, записалась на курсы французского. Я всегда хотела выучить французский язык. Смешной преподаватель с козлиной бородкой. Мы его так и звали – Ch?vre. Купила свою первую машину, подержанную японскую малолитражку. Карты, фишки… У нас корпоратив, новогодний корпоратив! На нём я и познакомилась с Даниилом Владимировичем, Даней. Да, это было тогда. Тогда он и начал понемногу ухаживать за мной, встречал с цветами после работы, возил в рестораны. А вскоре предложил открыть своё собственное казино, сказал, что скоро выйдет закон о запрете азартных игр и пора подстелить соломки. Сначала я ему не поверила и не восприняла это предложение всерьёз, слишком уж сложным мне всё это показалось. Но через месяц на работе действительно сообщили, что скоро все казино закроются. Пит-босс Миша приглашает меня в кино. Говорит: «А давай в знак протеста пойдём на свидание». Я отказываюсь. Не знаю, как жить дальше, где работать. Растерянность. Отчаяние. Иду по улице, ломается каблук. Звоню Дане, соглашаюсь. Мы отмечаем это в ресторане, потом начинается тяжёлая работа, в перерывах он возит меня отдохнуть в подмосковные дома отдыха или заграницу на пару дней. Я влюбляюсь в него всё больше, открываюсь ему… Мы уже иногда вместе спим, и я подолгу рассматриваю его лицо в темноте, не веря своему счастью, не веря тому, что у меня теперь будет и своё казино, и свой мужчина. Говорю квартирной хозяйке, чтобы начала подыскивать новых жильцов, мы… мы улетаем в Вену на выходные, останавливаемся в отеле… нет, не помню названия… завтра мы должны пойти в оперу… Я просыпаюсь в этом доме.

Я смотрю на свои пальцы, сжимающие чашку с чаем. Загорелые и похудевшие. Перевожу взгляд на свои голые коленки – тоже загорелые и похудевшие. Ловлю себя на мысли, что волосы падают мне на лицо. Короткие светлые волосы. Начинаю мелко и часто дрожать. Поднимаю глаза на брюнета:

– Я помню всё до того момента, как улетела в Вену со своим мужчиной, примерно через пару месяцев после открытия нашего казино.

Он вздохнул:

– Казино закрылись почти шесть лет назад, Лу. Ты больше не встречаешься с этим своим Даней. Он просто использовал тебя, чтобы запустить в работу собственный игорный дом. Когда он уверился в том, что ты ему больше не нужна, он бросил тебя.

Да. Такая история вполне могла произойти – всем известно, как много в мире подлецов. Эта история могла произойти с кем угодно, но только не со мной.

– Пять лет назад мы поженились, Лу, – продолжал Артём. – В этом доме мы живём уже около месяца. И, наверное, в десятый раз я рассказываю тебе всё это, я уже привык. Как я уже сказал, ты упала с лестницы, и это было страшное падение. Лестница очень крутая, ты не просто скатилась с неё, ты полетела вниз и серьёзно ударилась головой. У тебя случилось сильное сотрясение мозга. Какое-то время ты лежала в больнице, но, когда во врачах отпала необходимость, я забрал тебя домой. Ты сама на этом настояла, сказала, что ненавидишь докторов.

Из-за травмы головы у тебя случаются провалы в памяти. Иногда, проснувшись, ты не можешь вспомнить вообще ничего, даже своего имени. Так было в первый раз, когда ты открыла глаза в больнице. Ты дня три прожила человеком без прошлого, однажды ты проснулась и помнила всё, за исключением последнего года. Врачи говорят, что, возможно, это будет случаться с тобой до тех пор, пока ты окончательно не поправишься, пока не спадёт отёк. Мозги ведь такое дело… Так что иногда ты будешь помнить всё, а иногда не сможешь вспомнить событий последних лет или месяцев. Каждый раз, желая тебе спокойной ночи, я не знаю, с кем встречусь утром – со своей любящей женой или с перепуганной женщиной, считающей меня чужаком. Не знаю, будешь ли ты помнить вчерашний день.

Теперь представь, каково мне, а, милая? Сегодня ты не смогла вспомнить последних шести лет. Прошу тебя, не пугайся, Лу, и не нервничай. Однажды ты всё вспомнишь. И то, какой тварью оказался этот твой Даня, и меня, и то, как начинались наши отношения. И как мы поженились. Не спеши, дай себе время на выздоровление, тебе нужно просто отдыхать и стараться не нервничать, Лу. Я всегда рядом.

Я слушала его отстранённо, будто он разговаривал не со мной и я просто оказалась невольным свидетелем чьей-то беседы. Когда он замолчал, я поймала себя на мысли, что жду, когда ему ответят. Отголоски его фраз ещё долго звучали в моей голове, пока я не сообразила, что никого, кроме нас, здесь нет и все его слова обращены действительно ко мне.

– Если ты мой муж, почему ты называешь меня этим дурацким именем? Ты разве не знаешь, что меня зовут Мария?

– У нас поддельные документы, согласно которым мы являемся камбоджийскими подданными, и мы должны называть друг друга новыми именами даже дома, чтобы случайно не выдать себя на публике. Тебе нужно привыкнуть к этому имени. Я уже привык называть тебя так, хотя поначалу мне было нелегко.

– Поддельные документы?

– Ну как поддельные… Они настоящие, по нашему заказу сделанные, просто это наши новые документы и наши новые личности. Я привёз тебя сюда, чтобы скрыть от полиции. Понимаешь, вдобавок ко всему ты ведь объявлена в розыск… – сказал он и одарил меня улыбкой, которую обычно берегут для тех, вместе с кем довелось стать участником удивительных событий.

Я просто пью чай. В голове среди стерильной пустоты гуляет ветер. Он выдувает все мысли, возникающие на месте этой пустоты. Я пытаюсь сконцентрироваться хоть на чем-нибудь. Чай остыл. Я не люблю тёплый чай. Мне нужен горячий. Ногти какие-то обгрызенные. Лак облупился. Как я могла так запустить свои руки? Голова болит. Живот болит. На столе в красивой плетёной вазе красивые яркие фрукты. Есть не хочется. Снова тошнит. Я смотрела на брюнета. Его сочувствующая физиономия порождала эмоции, которым я никогда не нашла бы определения, но в конце концов разозлила меня.

– Я не буду спрашивать, – прошипела я, – почему ты думаешь, будто я поверю в эту галиматью. Я хочу спросить: зачем тебе нужно, чтобы я поверила в это?

– Узнаю свою жену, привет, милая, – он довольно хмыкнул, будто я удачно пошутила, но тут же посерьёзнел вновь. – Потому что это правда, Лу. Потому что, кроме меня, у тебя никого нет. Потому что, кроме тебя, мне никто не нужен.

Я молчала, мне казалось, что это самая разумная тактика. Залпом допила чай, мягко поставила кружку на стол.

– Я могу выйти из этого дома?

Он откинулся на спинку стула, развёл руками:

– Ты здесь не пленница.