Подлинные моменты. Сборник рассказов (1)

Ты лучше в семье порядок наведи!

Бизнесмен Осипов наткнул на вилку балычок, налил себе водки, посмотрел на Вяземского, сидевшего через кресло, с которого вспорхнула Зоя, и весело сказал:

– Давай жахнем по рюмочке! Сейчас Тамара всех порубит на куски, только держись! Как разойдется – ховайся, кто может!

Но Тамара Георгиевна неожиданно взяла себя в руки и успокоилась.

– Ладно, проехали, – сказала она, наливая себе коньяк. – Простите, гости дорогие, сорвалась. Нервы ни к черту. Да тут еще помогают, – она неприязненно взглянула на Эльку. – Ну, да здесь все свои! Надеюсь, чужих нет?! – она снова грозно оглядела присутствующих, которые постарались отвести глаза, чтобы лишний раз не будить в главе зверя.

– Выпьем, друзья, за здоровье моей любимой жены Тамары, – сказал Игорь, встал и первый опрокинул рюмку. Гости последовали за ним, выкрикивая пожелания здоровья юбилярше. Казалось, едва не расплескавшийся через край вечер, с трудом снова удалось направить в праздничное русло.

Часть 2

Два часа назад Эля выбежала из квартиры в расстегнутом пальто, с шапкой в руках и сумкой через плечо. Она всунула ключ в замочную скважину и повернула два раза. Эля спешила на юбилей сестры Тамары. По такому случаю нарядилась в свое лучшее платье – подарок сестры на день рождение. Вдруг за ее спиной соседская дверь распахнулась, и на площадку выкатились мать и дочь. Они громко ссорились. Эля обернулась.

Света, девочка семнадцати лет, высокая и фигуристая с пышными каштановыми волосами, уложенными в красивую прическу, вся в слезах, с размазанной тушью под глазами кричала матери:

– Сама одевай это старье! Я пойду в спортивных штанах, пусть надо мной все смеются!

Ее мать в ответ возмущалась:

– Ты знаешь, сколько это старье стоит? Половина моей зарплаты!

Увидев Элю, она покраснела и попыталась оправдаться:

– Простите, Элеонора, мы такой шум подняли, – взяв дочь за локоть, она хотела втащить ее в квартиру:

– Пойдем в дом. Сейчас что-нибудь придумаем.

– Что ты можешь придумать, со своей нищенской зарплатой? Я тебе сто раз говорила: «Не надо было от алиментов отказываться! Гордячка! А обо мне ты подумала? Мне шмотки современные нужны, как у других девчонок, а не как у бомжихи! Меня в таких вещах ни в одну приличную компанию не пустят. Вот сегодня – в чем мне идти? В чем? Там же Кирилл будет! А я, как бомжиха приду, да? – Светка снова залилась слезами. Потом вырвала руку у матери и закричала:

– Пойду к отцу, пусть денег даст на платье!

– Не ходи, доченька, у него теперь своя семья, плевать ему на нас!

– Ну, так повешусь, что мне еще остается! – завопила Светка, села на корточки, прислонившись к стене, заплакала навзрыд.

Эля тронула ее за плечо:

– Так дело в платье? – сказала она ласково. – Нашла проблему! Пошли ко мне, мы с тобой почти одного размера, посмотрим, что у меня в шкафу имеется. Может что- то подойдет?

Светка подняла заплаканное лицо и сказала, с надеждой глядя на Элю:

– Вы не шутите?!

– Какие шутки, – ответила Элька, снова отпирая дверь своей квартиры. – Я на юбилей сестры опаздываю. Пошли скорей!

Светка бросилась вслед за Элеонорой, не обращая внимания на слова матери:

– Света, так нельзя, стыдно! Вдруг порвешь вещь или испачкаешь!

Девочка перебрала все Элины платья. Сначала было остановилась на брючном костюме бежевого цвета, но померив, оказалось, что он мал ей в бедрах. Светка была шире, чем сорокалетняя Эля. Остальные вещи не вписывались в современную молодежную моду.

Света обреченно вздохнула, и слезы снова закапали из ее глаз.

– Фу, запарилась я с тобой, – сказала Эля и сбросила пальто на диван. – Что, неужели ничего не подходит? – Эля посмотрела на часы, висящие на стене. Она уже на полчаса опаздывала на торжество.

– Подходит! – вдруг вскрикнула Светка и показала пальцем на Элю, вернее на платье, которое было на ней надето, то самое Тамарино платье.

Несколько секунд Эля колебалась: «Тамара, конечно, будет недовольна, но девочка то в безвыходном положении,

пусть будет счастлива», – решилась она и стала стягивать с себя подарок сестры.

Света, сопя от удовольствия, натянула Тамарино платье. Оно сидело на ней, как влитое; как будто сшито специально для Светки, на заказ. «Да уж, подумала Эля. Тамарка разбирается в моде, не то, что я».

– Спасибо Вам! – Света подскочила к Элеоноре и, заключив ее в свои горячие девичьи объятья, прижалась мокрой соленой от слез щекой.

«Как приятно! – подумала Эля, – этот момент моей жизни я положу в копилку, потому что он подлинный. Когда я буду старая, воспоминания о нем будут согревать мою душу».

Элеонора надела бежевый костюм и поспешила на юбилей.

Ветреный, холодный февраль нехотя уступал место приближающейся ранней весне. Утра становились пронзи- тельно голубыми и свежими. На редких проталинах, среди куч серого грязного снега показались подснежники.

«Удивительно, как эти тонкие нежные цветы сумели пробиться сквозь стылую землю к солнцу, – думала Эля. – Смотришь на них и чувствуешь, как в душе разливается счастье, и легкие мысли кружат голову, и жизнь кажется красивой, как сказка! Не зря, наверное, люди говорят, что я легкомысленная. А я и не спорю».

Эля скользила по расквасившейся снежной дороге вдоль неглубокого озера, подтаявшего в некоторых местах, образуя полыньи, в которых плавали, как кусочки стекла, острые голубые льдинки.

Не доходя до ресторана метров двести, Эля заметила испуганного мальчика девяти лет, который бегал по берегу озера туда-сюда, махал руками и звал кого-то, глядя на скованное льдом полотно водоёма. Приблизившись к мальчику Эля увидела, что он зовет собаку, которая плавала в полынье метрах в двадцати от берега. Пес старался

выпрыгнуть из воды, опирался на острые края, но лед ломался, и собака снова оказывалась в западне.

Заметив Элеонору, мальчишка запричитал, глотая слезы:

– Я его не отпускал! Джек сам вырвался и сразу на лед! Как же мне его достать? – мальчик перебирал в руках поводок. – Он уже долго плавает, совсем устал, боюсь утонет. А я не могу ему помочь, видите возле берега вода. Он – то перепрыгнул и понесся на середину, вот и угодил в полынью, дурак!

Мальчик снова заплакал. – Родители, как назло, уехали, дома только бабушка, но она старая, не поможет.

Эля огляделась по сторонам и, заметив доску, лежащую в снегу у забора, сказала мальчику:

– Перестань плакать, пойдем, поможешьмне.

Вместе они притащили доску и перекинули через узкую полоску воды у берега. Край доски грохнул по льду с той стороны, лед не треснул.

– Кажется, более-менее крепкий, – сказала Эля то ли мальчику, то ли себе, и осторожно шагнула на край доски. Раскинув руки в стороны, медленно перешла участок воды. Потом опустилась на лед и поползла к полынье, толкая впереди доску. Пес, заметив приближающуюся женщину, заскулил и снова стал прыгать на край полыньи, но лед обламывался, и она становилась шире. Наконец Эля преодолела расстояние, легла на ближний край доски, чтобы она не скользнула в полынью, стала двигать ее поближе к собаке. После нескольких попыток пес вскарабкался на доску, пробежал по ней, перепрыгнул Элю и припустил на берег к хозяину. Эля осторожно развернулась и поползла обратно. Наконец, она снова оказалась у узкой полоски воды, которая отделяла ее от берега. Эля медленно поднялась и попыталась перекинуть доску до берега, но край льда, на котором она стояла, не выдержал и обломился. Эля оказалась по пояс в ледяной воде. Мальчик испуганно закричал, собака залаяла. Эля приказала мальчишке

не подходить к воде и, с большим трудом сделав несколько шагов по дну, схватилась за прибрежные кусты и выбралась на берег. Отжав подол пальто, она побежала домой, стуча зубами от холода.

Дома, лежа в горячей ванне, Эля все вспоминала, какое счастливое лицо было у мальчика, когда его бестолковый пес радостно прыгал вокруг него, и думала, что ни за что не станет болеть.