Российский колокол № 4 (48) 2024

– Ы-ы-ы! – послышался рёв откуда-то сверху.

Чаушин поднял взгляд туда, где раскинулась безлиственная крона самого старого баобаба во всей роще. Давным-давно отмершее и окаменевшее дерево тянулось к небу и, казалось, почти доставало облака. Ствол был покрыт трещинами, в которые человек запросто мог засунуть ладонь, но только человек. Как по этому стволу вскарабкаться бизону – огромная загадка. Однако Чингисхан нашёл способ. Он сидел на одной из толстых веток, пугливо обвив её ногами. Между бизоном и землёй было расстояние в пять раз больше роста самого высокого жителя племени куроки.

– Какая прелесть… – сказал Чаушин с сарказмом и острым чувством безысходности одновременно. – Спускаться собираешься?

– Ы-ы-ы! – испуганно проревел бизон.

Чаушин не видел иных вариантов, кроме как самому залезть на дерево.

– Чингисхан, ты же не мартышка. Что ты здесь забыл? – громко ворча, он взбирался всё выше и выше.

Оказавшись на одной ветви с Чингисханом, Чаушин сел рядом, потрепал бизона по холке и задумчиво спросил:

– Страшно спускаться?

– Ы-ы-ы! – рёв был тихий, с печальным согласием.

– Я тебя понимаю. Мне тоже туда не хочется, – Чаушин указал пальцем вниз, в сторону своего поселения, – все готовятся к ритуалу посвящения. Мне исполняется много лет. Только вот чему радоваться? Родители должны гордиться тем, что вырастили настоящего мужчину, а мои родители… – Чаушин задумался.

– Все готовятся дружно над тобой посмеяться, – внутренний голос торжествующе хихикал.

– Хорошо вам, бизонам, даже своих родителей не знаете. Вы же на деревьях растёте. Так вождь говорит… – Тут Чаушина озарило: – Так вот почему ты залез на баобаб! Ты скучаешь по родине?

– Ы-ы-ы? – вопросительно затянул Чингисхан.

Лицо Чаушина озарилось улыбкой. Их взгляды встретились, и в глазах Чингисхана появилось сочувствие, внезапно сменившееся ужасом. Бизон заглянул через плечо пастуху, выдал одно короткое «Ы!» и ласточкой сиганул вниз.

– Хороший мальчик! Жди меня там. Сейчас слезу.

Чаушин развернулся, чтобы поискать удобный спуск, как вдруг увидел причину, по которой так резко спрыгнул бизон. Огромные змеиные клыки в злобной оскаленной пасти. Красные от ярости глаза смотрели прямо на него. Затем резкий рывок широко раскрытой челюсти в сторону голени. Юноша не успел убрать ногу и почувствовал четыре глубоких прокола на коже. Мир заволокло туманной пеленой, тело обмякло, равновесие потерялось. Чаушин полетел вниз. Скорость падения всё увеличивалась, но почти мужчине не было страшно. Сознание его находилось уже не здесь.

Глава 2

Любимый ненавистный сын

В племени куроки имя человеку дают не родители, а события. Ребёнок может жить без имени годами. Всё это время его будут называть, например, старший сын Иси или вторая дочь Макки. Рано или поздно каждый попадает в ситуацию, дарующую имя. Имя рассказывает о человеке самое главное – почему он такой, какой есть.

Маму Чаушина звали Тэхи – лишённая детства. Так её начали называть с двенадцати лет. К тому времени Тэхи уже пятый год ухаживала за отцом, парализованным во время Трёхдневной войны. Это был нелепый конфликт, выросший из глупого недопонимания, которое два гордых вождя умудрились превратить в кошмарные кровопролития.

До начала Трёхдневной войны куроки считали себя единственными представителями человечества в Иной Вселенной, да и представления о масштабах Вселенной у них были весьма ограниченные. Поселение куроки располагалось в живописном месте, на краю Баобабовой рощи. Тёплый климат без зимы и холодов создавал райские условия. Всё, что нужно было этим людям, находилось на расстоянии вытянутой шеи жирафа. Баобабовая роща полна ягод, орехов и диких, но безобидных кроликов и куропаток. Они легко попадались в нехитрые ловушки. Если зайти вглубь рощи, окажешься на Зелёной поляне, с краю которой располагается Зеркальное озеро, полное чистейшей воды и жирной колючей рыбы – лови не хочу.

В таком месте не требовалось тепло одеваться. Куроки носили только мокасины и набедренные повязки из кожи бизонов, а женщины – ещё и нагрудные. В племени было так заведено, что хоть тела у всех примерно одинаковые и никакого секрета, по сути, набедренные и нагрудные повязки не скрывают, всё же некоторые места показывать можно только самым близким.

Вождь племени Гудэх никогда не носил повязки. Он накидывал на себя большой кусок бизоньей кожи с прорезью для головы, который закрывал всё его тело выше колен, как в нашей вселенной пончо. Хотя Гудэх, несомненно, был мужчиной, но, будучи весьма полным, он обладал грудью, способной вызвать зависть у многих женщин племени.

На самом деле древние традиции предписывали скрывать большую грудь независимо от пола. Такие же правила касались животов – большой живот должно прятать от чужих глаз. Сам Гудэх избегал появления рядом с беременными женщинами, потому что в период вынашивания ребёнка они надевали такой же наряд, как и вождь. В общем, Гудэх носил одежду для беременных и не любил об этом говорить.

Куроки не были склонны к путешествиям. Они не заходили далеко вглубь рощи, ведь всё, что им было нужно, находилось прямо тут, в нескольких шагах от деревни. С другой стороны поселения раскинулись Бескрайние саванны. Там жарко, сухо, мало деревьев и много врагов: львы, змеи, скорпионы. Туда аборигены ходить боялись и делали это только при крайней необходимости.

Живя в полном достатке, люди не особо интересовались тем, что ещё есть в Иной Вселенной и кем она населена. Самых любопытных вождь уверял, что за пределами Баобабовой рощи и Бескрайних саванн находится «ничего», потому и ходить туда не имеет смысла.

В этом чудесном месте росла маленькая девочка, тогда ещё не получившая своего печального имени. Дочь Олучи была доброй и доверчивой. Она верила всему, что говорят взрослые: что в глубине Баобабовой рощи есть бизоновое дерево, а за её пределами находится «ничего». В тот роковой день, после которого жизнь племени сильно изменилась, дочери Олучи исполнилось семь лет. Девочка мечтала о веточке бизонового дерева, которую она посадит на краю поселения. Малышка была уверена: если каждый день её поливать, со временем веточка пустит корни и начнёт расти. Быть может, ко дню своего многолетия дочь Олучи увидит на нём первые бутоны, внутри которых будут крохотные бизончики.

– Я обязательно добуду эту веточку для тебя, – пообещал Олучи и отправился со своими друзьями в Баобабовую рощу на очередную охоту.

Олучи не врал. Он действительно собирался отыскать то самое дерево, о котором говорил вождь. Два других охотника, которых звали Иси и Макки, поддержали желание друга порадовать дочь на день рождения. Взяв копья, они отправились в Баобабовую рощу.

Поиски бизонового дерева завели мужчин так далеко от поселения, как ещё никто из их племени не забирался. Деревья росли всё реже, ягод вокруг почти не было, и следы местных животных совсем исчезли. С каждым шагом чувствовалось, как воздух становится холоднее.

«Наверное, это хороший признак», – подумал Олучи. Видимо, «ничего» становится ближе и от него веет холодом. Вот почему бизоны приходят в их деревню – звери ищут тепло. Остальные два охотника со временем перестали разделять оптимизм Олучи.

– Слушай, друг, – начал Иси издалека, – мы потратили половину дня на поиски бизонового дерева и не поймали ни одного кролика. Если мы вернёмся без дичи, племя нас не поймёт…

– А если я вернусь без ветви, меня не поймёт дочь! – безапелляционным тоном ответил Олучи.

– Да тут полно веток. На каждом баобабе тьма. Сорви любую, вот и всё.

– Ты сейчас дурачком прикидываешься? Я обещал ветвь бизонового дерева, значит, её и принесу!

– Никем я не прикидываюсь… – смутился Иси. – Друг, твоей дочери всего семь лет. Думаешь, она в состоянии отличить ветку баобаба от ветки бизонового дерева? Думаешь, в нашем племени вообще хоть один человек это может сделать? Никто не знает, как оно выглядит.

– Ты сам-то себя слышишь, друг? Предлагаешь мне обманывать собственного ребёнка?

– Просто, если мы хотим вернуться в деревню до заката, разворачиваться нужно уже сейчас. А дерева мы так и не нашли. Не хочешь врать? Хорошо, не нужно. Давай вернёмся, а завтра утром выйдем снова. Только возьмём с собой бизоньих шкур и еды, заночуем в роще и продолжим поиски. Посмотри, как тут холодно в середине дня. Представь, что будет ночью. Без шкур мы околеем…

Олучи задумался. Смысла геройствовать действительно не было. Лучше вернуться без подарка, чем не вернуться вообще.

– Надеюсь, она меня поймёт… – грустно выдохнул отец именинницы. – Значит, если завтра утром я выдвинусь сюда вновь, ты со мной? – Он испытующе посмотрел на друга.

– Разумеется! – не мешкая ответил Иси, затем стал искать взглядом третьего спутника. – Макки! Ты чего там встал как вкопанный? Пора возвращаться!

Макки не реагировал. Он находился немного поодаль от соплеменников. Взгляд молодого охотника был прикован к трём незнакомцам. Вооружённые луками, они только что вышли из высоких зелёных зарослей кустарника. В один миг Иси и Олучи, подобно Макки, оторопели и замерли. Их разум не мог найти объяснения увиденному. В племени куроки этих троих никто ни разу не видел.

Тела незнакомцев были покрыты странной одеждой из толстой белой ткани, а ноги – обуты в какую-то диковинную обувь, совсем непохожую на мокасины. На головах незнакомцы носили деревянные каски. Вот только люди из куроки не знали такого слова, «каски». В их племени головных уборов не носили. Впрочем, слова «незнакомец» в языке куроки тоже не существовало.

Трое с луками и в касках были охотниками из племени кано. Их поселение располагалось на другом конце Баобабовой рощи, в одном дне пути от деревни. В отличие от куроки, они не могли себе позволить прогуливаться по родным краям почти голыми. С их стороны роща граничила с Холодными степями – зоной низких температур и редких карликовых деревьев.

Как и куроки, люди кано кормились за счёт Баобабовой рощи и точно так же считали себя единственным человеческим племенем в Иной Вселенной. С их стороны рощи было совсем мало ягод, орехов и живности. Племя едва успевало насобирать достаточно, чтобы пережить холодную зиму. Им пришлось научиться делать тёплую одежду и дома с толстыми стенами из глины. Население кано и не предполагало, что есть такие места, где про зиму вообще не слышали. Тот год для них был как никогда голодным. Трое охотников, собирая запасы на зиму, зашли в рощу гораздо дальше обычного. Там они и встретили почти голых людей.

Все шестеро стояли молча, не имея понятия, как себя повести.

Отойдя от шока, самый смелый из охотников кано начал переговоры.

– Кто вы? – спросил он как можно дружелюбнее.

Куроки не знали наречия, на котором к ним обратились, но слова, что они услышали от незнакомого человека, на их родном языке звучали как: «Это мокасины или вы просто кротов на ноги натянули?». Надо отметить, что для куроки мокасины считались чем-то вроде национальной гордости, и подобный выпад можно было сравнить с плевком в лицо. Олучи попытался объяснить:

– Мы не хотим ссоры!