Служанка его сиятельства

– Со всем уважением, – ответила Мари, – но все военные изобретения герцога являются собственностью Антуана Арзена Гарта Третьего.

– Подождите, – перебил их спор Натан. – Все мои изобретения принадлежат только мне. Вы не можете их забрать.

– Мы вас освободили, – гордо сказала Мари. – Значит, пушки наши.

– Что ж, надевайте кандалы обратно, я не согласен. Пушки мои.

– Мы стали семьей, – грозно сообщил император. – Любые изобретения принадлежат семье.

– Да пожалуйста, – ответила Мари. – Все, что создаст граф Марк Виару, пусть идет вам. Но герцогство Виару все еще на нашей территории, и вы не увезете из этого места ни одной пушки. Это выбор вашей дочери, Ваше Величество. Со своей стороны Антуан Арзен Гарт Третий готов предложить Тевирии соглашение о ненападении и альянс против неприятелей.

– Великий Император Великой Тевирийской Империи, – сообщил секретарь, – горд выбором своей дочери и официально заявляет, что принимает в семью не только близких, но и дальних родственников, например, кузена мужа своей дочери – герцога Натана Виару. Таким образом…

– Э нет, – возмутилась Мари. – Король не признает этого. Если бы ваша дочь вышла замуж за герцога, тогда да.

Император покосился в сторону Навиры, но та отчаянно замотала головой, явно давая понять, что скорее еще раз сбежит.

– Значит, так, – остановил всех Натан Виару. – Мои пушки остаются у меня. И никто, кроме меня, не имеет никакого права ими распоряжаться. Все другие изобретения остаются также в собственности герцогства. Но, вице-канцлер Мариса Перлионси, герцогство Виару всегда готово будет предложить свою помощь королю. И, конечно, у вас будет право первыми приобретать мои изобретения. Я думаю, в течение месяца мы сможем достичь договоренностей, которые устроят обе стороны.

Мари ненадолго задумалась. Сейчас было не самое лучшее время, чтобы обсуждать подобное. Свое дело она выполнила: решение короля сообщила, герцога и его дядю из петли вытащила, -на этом ее полномочия заканчиваются, и она уже не вправе принимать или не принимать выдвинутое герцогом предложение. Если они не смогут договориться с королем, то Натана Виару всегда можно за что-нибудь повесить – он уж точно не безгрешен.

– Я не совсем понимаю, – возмутился старший викарий. – Что это значит? Канцелярия не давала своего согласия…

– Да, – обратился к Мари Натан. – А что по поводу моего второго кузена? Что вы собираетесь предложить Лерану?

Мари перевела взгляд с герцога на викариев. Все смотрели на нее с ожиданием.

– Ничего, – сказала она. – Ваш брат виновен перед Канцелярией. И если королевский двор и готов дать подтверждение, что никто из вашей семьи не занимается колдовством и черной магией, то шпионаж… тут уж простите. Граф действительно отправлял своих шпионов в епископат, подкупал викариев, и мы ничего не можем сделать с обвинениями Канцелярии. Это полномочия епископа.

Викарии довольно заулыбались. Пусть это не такая победа, как если бы земли герцога достались им, но они хотя бы смогут наказать человека, который наделал слишком много шума и нашел слишком много неприятных вещей, бросающих тень на всю Канцелярию.

– Вот он, – растянул слова младший викарий.

В библиотеку ввели Лерана. Он не был связан, а его руки и ноги никто не заковывал в кандалы, но тем не менее граф еле передвигался. Его лицо еще сильнее осунулось, а под глазами появились черные круги. Создавалось впечатление, что он провел в тюрьме около года, не меньше. Самостоятельно стоять Леран не мог, поэтому его посадили в кресло. Марк заметил, что Навира едва сдерживает слезы и даже ее отец неохотно смотрит в сторону, где сидит Леран.

– Отец, запричитала Навира, – сделай же что-нибудь.

Император был всесилен, но только не здесь, не в этой комнате и не против приговора Канцелярии за деяния против нее. Что же касается короля Антуана, была бы ему хоть какая-нибудь выгода отпускать кузена герцога, он бы непременно это сделал. Но, видимо, кузен пошел как разменная монета – чтобы епископ не сильно возмущался потерей Натана. Это понимали все, да и большинству до этого не было никакого дела.

Старший викарий довольно потер руки, с особой радостью и цинизмом зачитал Лерану обвинение Канцелярии, но все-таки смилостивился и не требовал надеть на графа цепи. Марк еще пытался возразить, Навира требовала защиты у отца, даже Змера вбежала в библиотеку и кинулась к Лерану, желая хоть немного задержать его отъезд в тюрьму. Только сам граф, казалось, нисколько не переживал по этому поводу. Он безразлично смотрел на всех собравшихся, пошатываясь и держась за подлокотники, встал с кресла. Император не раз такое видел. Сильные и крепкие мужчины изводили себя до истощения и безумия, всего за каких-то несколько дней они могли потерять всю свою силу и стать безвольными куклами. Но для этого нужны были пытки, а этого мужчину не пытали, в этом император был полностью уверен.

– Я сам его отведу, – громко обратился Натан к викариям. – Ваше преосвященство, он не сможет сбежать, вы своего добились. Но дайте мне возможность сопроводить его хотя бы до выезда из Таршаина.

Младший викарий недовольно поглядывал на герцога – в нем кипела жажда мести и желание сделать еще больнее тем, кто так незаслуженно получил свободу. Зато старший был более благосклонен. Он давно понял, что сила не в приказах, а в милости, которую можешь оказать с высоты своего положения. И если сам герцог Виару, хозяин земель, которые могли спокойно отделиться и стать новым государством, просит о такой незначительной вещи, как сопроводить своего брата, викарию не стоит отказывать в этом. Он согласился.

Натан взял кузена под руку, с другой стороны встал Эльдевир. К этому времени Леран уже немного пришел в себя. Теперь его взгляд казался осознанным, но все еще безразличным.

– За что ты наказываешь себя? – прошептал Эльдевир, когда они прошли первый портал рядом с библиотекой. – Мальчик мой, зачем?

– Мы найдем способ тебя вытащить, – уверенно произнес Натан. – А до этого они ничего не смогут с тобой сделать. Слышишь?

Леран не отвечал. Ни Эльдевир, ни герцог не могли точно знать, что происходит с лордом. Его нашли в то утро в комнате Эниинг, на полу, пьяным. Единственное, что он мог произнести, так это признание в организации побега дочери епископа и убийствах. Натан отправил его в тюрьму, подальше от замка, больше для охраны, чем для наказания. Герцог понимал, что его брат ошибся, пошел на поводу своих чувств и эмоций. В конце концов, они с Эльдевиром именно этого и добивались, но даже представить не могли, что все зайдет так далеко.

Но графу было все равно. Подойдя к выходу, он убрал руки отца и брата и самостоятельно забрался в тюремную повозку, даже не взглянув в сторону тех, кто остался во дворе. А посмотреть, как увозят Лерана, собрался, казалось, весь замок, и еще немного людей из города.

Кто-то плакал, но большинство все-таки с интересом и недоверием разглядывало безучастного заключенного. Послышался шепот, интересовались, что он задумал, хотели знать, что будет дальше, внимательно следили за викариями.

Старший викарий подошел к повозке и уже хотел закрыть дверцу, как с другой стороны замка послышался громкий цокот копыт, и в этот же момент показалась лошадь, несущаяся галопом, которую еле смогла остановить наездница.

Девушка в пышном золотом платье быстро соскочила на землю и побежала к повозке. Только когда она оказалась совсем близко, собравшиеся смогли узнать в ней бывшую служанку. А прямо за ней из-за угла выбежал Монтифер, свесив язык набок.

– Остановитесь, именем епископа, остановитесь, – закричала Эни, когда старший викарий снова начал закрывать дверь.

Эни подбежала ближе, огляделась по сторонам и кинулась к повозке, где на деревянной лавке сидел Леран.

– Как… как ты здесь оказалась? – спросил граф, внимательно посмотрев на Эни. Впервые его взгляд стал живым. Он не мог понять, мерещится ли она ему, или эта несносная девушка действительно уехала от всех, чтобы затем вернуться в замок. – Я же отправил тебя к отцу.

– Я сбежала. Узнала, что они хотят вас убить и сбежала. Со мной был Монтифер, с ним было легко украсть коня. Вы бы видели глаза конюха, – Эни усмехнулась сквозь слезы, вспоминая, как мужчина без оглядки убегал от дикого зверя. – Он думал, что Монти демон, который пришел за его душой. Потом я взяла самую крепкую лошадь и помчалась сюда.

Викарии недовольно переглянулись и снова посмотрели на девушку в дорогом золоченом платье. Такая, без сомнения, является представительницей знати, вот только кем именно? Хотя после общения с императором и вице-канцлером любая знатная барышня уже не представляла угрозы.

– Что это значит?! – старший викарий был готов взорваться от злости. – Вы кто такая? Отойдите от повозки.

Эни выдохнула и повернулась. Она с надеждой посмотрела на всех: герцог недоверчиво улыбался, Эльдевир казался довольным, даже его морщинистое лицо теперь выглядело намного добрее, чем раньше, Змера закрыла рот руками, Марк ничего не понимал, а Навира довольно улыбалась. Кем были остальные, Эни не знала. Конечно, многих она раньше видела в замке, но некоторые лица были ей совершенно незнакомы, например, мужчины, внешним видом и белым накидкам очень напоминающие послов. Здесь явно что-то происходило до ее приезда. Плохое или хорошее, трудно было сказать. Но куча незнакомцев, заплаканная и счастливая Навира, Мари в огромном бело-розовом платье, мужчины в одежде стражи викариев, стражники герцога… У всех мечи, сабли, ножи. Она словно на поле боя попала, а не к главному подъезду в замок.

– Я дочь епископа, – гордо сказала Эни. – И я требую отпустить этих людей!

Надежда на то, что викарии поверят, была небольшая, в конце концов, в Кариоле ее за подобное высказывание просто засмеяли, но придумать что-нибудь еще, что может хоть на время отложить казнь, она не могла.

– Да как вы смеете! – вскипел старший викарий. – Это невероятно…

Он долго возмущался и высказывал Эни все, что не смог высказать императору и вице-канцлеру. Эни стойко слушала, давая мужчине возможность выговориться, а себе – подумать. Что-то во всем этом было не так, что-то было неправильно, но только Навира помогла пролить свет на происходящее. Пока мужчины спорили и разбирались, она едва заметно подошла к Эни и прошептала, что герцог заключил договор с королем, а Марк под охраной Тевирии.

– Я требую отпустить Лерана Виару, – громко произнесла Эни.

Старший викарий, пылая от негодования и злобы, указал на Эни пальцем и произнес:

– Нам всем уже сообщили. Ты, мелкая дрянь, тебя еще не признали дочерью епископа. Ты никто и не имеешь никакого права мне приказывать. В кандалы ее!

– Этого не будет! – уверенно сказал герцог, привлекая к себе внимание, а когда старший викарий все-таки посмотрел в его сторону, продолжил уже спокойно: – Признана она или нет, думаю, епископ не будет счастлив, если ее бросят в тюрьму. Подумайте сами, Ваше преосвященство, какая вам польза от того, что вы заберете ее с собой в этой повозке, а не вернете домой в целости и сохранности в нормальной карете? Просто дайте им проститься.

Старший викарий ненадолго задумался, ему казалось, что его голова сейчас лопнет, а конец всему этому безобразию никогда не наступит. Он пробурчал что-то вроде «хорошо, иди отсюда» и полез в повозку к заключенному.

Но Эни не готова была так просто отступить. Она остановила викария и подошла еще ближе к Лерану.

– Граф Леран Виару, – сказала она с придыханием.

– Не надо, – тихо произнес Леран.