Марионетки за ширмой

– Эй, малыши, вы там? Всё в порядке, волчата? Чего заперлись?

– Входите, мистер Томсон! – весело крикнула в ответ Жанна.

Я испуганно подобрался. Дверь распахнулась в полную мощь, будто её едва не сорвало с петель ураганом, и в проходе показался великан. Он успел сделать несколько неторопливых шагов нам навстречу, от которых сотрясалось всё строение, прежде чем я разглядел его.

Это был мужчина лет пятидесяти с красным, сильно обветренным лицом и полуседой бородой с бакенбардами в придачу. На нём были высокие сапоги, куртка из дублёной кожи с меховым воротником и… шляпа с низкой тульей и небольшими полями. Из-под шляпы выглядывали мясистые, почти багрового цвета уши.

Разглядев меня, незнакомец хмыкнул, вроде бы и удивлённо, но при этом с симпатией. Он вразвалочку подошёл ко мне и протянул мне ладонь, широкую, как теннисная ракетка.

– Джек Томсон! – пророкотал он.

Я запоздало сообразил, что руку следует пожать.

– Бенедикт Лиховски, – назвался я.

– Полячишка? – подмигнул мне великан.

– Ээээ… нет. Англичанин. – Покоробленный такой бесцеремонностью, я не сразу нашёлся с ответом.

– О, земляк, значит! Да ты не тушуйся. Мы тут все неместные. Ну, кроме меня, – великан со значением поднял одну косматую бровь. – Я, конечно, по крови-то англичанин, но родился уже здесь. Сын первых поселенцев! – гордо произнёс он и самодовольно ухмыльнулся.

Я снова не знал, что на это ответить. Но этот пренеприятный господин и не ждал от меня никакой реакции. Сложив громадные ладони на объёмистом брюхе, он снова заговорил:

– Мои папенька с маменькой и основали здесь город. Сами-то они были из Ковентри – знаешь, где это? Это такая дыра неподалёку от Злондона, крохотный городок, но почти с тысячелетней историей. Скучно там было, заняться нечем. Вот папенька мой и взял маменьку в охапку, погрузил на пароход и привёз сюда.

– Зачем? – вырвалось у меня.

– Спрашиваешь! Тут такие пахотные земли, что островитянам и не снилось! Да и погода не в пример лучше. Вот сейчас, например, зима, в Злондоне адская слякоть. А у нас тут солнечно, снежок. И не очень-то морозно. А летом какая красота! – великан восхищённо покачал головой. – Я, правда, в других местах и не был, но папенька всегда говорил, что наш Нью-Ковентри – это рай на земле. Вот только скучали они с маменькой по родному городу… До самой смерти скучали! – завершив эту сентенцию, Джек Томсон вдруг начал часто моргать и сморкаться. Видимо, воспоминание о родителях всколыхнуло в нём нежные чувства, которые иногда проявляются в душах даже таких невежественных и грубых людей.

– Мистер Томсон, мы сходим прогуляемся! – рыжая Жанна без всякого сочувствия прервала всхлипывания здоровяка.

– Идите, – махнул рукой владелец амбара, – ваш главный договаривается с Никсонами о лошадях, он велел передать вам, чтобы далеко не забредали.

– Мы только окрестности Бену покажем! – кивнул Жан.

После чего они взяли меня за обе руки, как какого-нибудь немощного старичка, и поволокли к выходу.

…Ну… что я могу сказать тебе, Мартина… Это определённо был не Злондон, и даже не пригород Злондона. Это отличалось от всего, что я видел прежде.

Насколько я мог судить по первым впечатлениям, весь городок Нью-Ковентри состоял из одной улицы – правда, длинной и широкой. На улицу выходили высокие дощатые фасады в три или даже четыре этажа, за которыми прятались бревенчатые дома значительно меньшего размера. Более несуразной архитектуры я ещё никогда не видел.

Все фасады были примерно одинаковыми. На некоторых красовались вывески «Лавка», «Цирюльня», «Аптека», за самым большим фасадом скрывалось заведение под названием SALOON. Земляную улицу между ними покрывал тонкий слой снега со следами сапог и копыт, отовсюду слышался смех и голоса, из многочисленных труб вырывался и уходил в бледное небо голубоватый дым. Солнце висело низко над горизонтом, но играющие неподалёку дети – мальчик и две девочки – с радостью протягивали ладошки ему навстречу и заливисто хохотали.

Но меня поразило не это. Я попытался заглянуть в просвет между домами и увидел, что позади каждого здания есть огород и парочка подсобных строений. А дальше, позади всего этого, было Ничто. Я не видел горизонта, не видел земли, кроме белого, равнодушного и пугающего Ничто.

– Здорово здесь, правда? – с удовольствием заметил Жан, на этот раз неправильно прочитав мои мысли.

– Вообще отлично! – поддакнула ему Жанна. – Такой простор! Даже зимой скучать не приходится. Старый Томсон предлагал нам купить или построить здесь дом, но Куница сказал, что надолго мы здесь не задержимся…

– Почему? – машинально спросил я.

– Много будешь знать – скоро состаришься! – фыркнул Жан.

Но теперь я кое-что понял, а точнее, догадался. Поэтому возразил малолетнему наглецу:

– Просто ты сам не знаешь, куда потащит вас этот ваш предводитель. И не делай вид, что знаешь.

– Очко в пользу Бена! – воскликнула Жанна, вскидывая кверху обе руки.

– Неправда! – тут же разъярился мальчишка. – Я знаю, куда мы отправимся! Во всяком случае, я точно знаю, зачем!

– И зачем? – поинтересовался я.

Я был уверен, что он снова попытается от меня отделаться, но в запальчивости Жан проговорился:

– Чтобы найти нашу маму, вот зачем!

Сестрица тут же дала ему подзатыльник.

– Ну ты и трепло, Жан!

Мальчик надулся и замолчал. Я же был в недоумении: какую ещё маму?

– А где ваша мама? – осторожно спросил я у Жанны.

Но она не ответила. Вместо неё отозвался братец:

– Где-то здесь, – буркнул он.

– в Нью-Ковентри?

– В Америке.

– Хм, – отозвался я.

Вот и ещё одно доказательство того, что вся эта ерунда происходит только у меня в голове. Пожалуй, иголку в стогу сена отыскать значительно проще, чем женщину на целом континенте. Но даже если допустить, что близнецы действительно разыскивают свою мать, то при чём здесь Куница?

– А почему Куница ищет вашу маму? – снова спросил я.

– А ты не много ли вопросов задаёшь? – ощетинилась Жанна. – Значит, надо так! Он нам обещал!

– И больше мы тебе ничего не скажем! – твёрдо заключил Жан.

Близнецы замолчали и демонстративно от меня отвернулись. Я тоже замолчал, чувствуя, что холод начинает добираться до меня даже сквозь толстую кожаную куртку. Руки покраснели, и я поскорее сунул их в карманы.

Пошёл снег тонкой меловой крупкой. Я запрокинул лицо и вгляделся в молочную белизну неба. Принюхался: пахло дымом, чуть-чуть лошадями и какой-то почти невообразимой свежестью ветра, снега, простора…

– Что вокруг города? – я повернулся к Жану, стоящему ко мне в пол-оборота. – Или об этом я тоже не могу спросить?