Надежда и разочарование. Сборник рассказов

Джамал с подозрительной улыбкой на лице искоса смотрел на соседа. Тот уже доставал спички из кармана.

– Что-то этот Аюб мне не понравился с первого взгляда, – заключил Джамал. – От него можно ожидать что угодно.

– Да ладно тебе, – не хотел Сабир с ним соглашаться. – Нормальный парень. Он уже почти двадцать дней исправно делает свое дело. – Он зажег спичку.

– Может, пока не надо, – произнес Джамал. – Не делай этого.

Сабир ничего не хотел слышать, хотя сомнения Джамала вывели его из душевного равновесия. Он бросил спичку на кучу, и все с хлопком вспыхнуло.

* * *

На календаре тридцатое июля. Полдень. Жарко и душно. Аюб согнал стадо к роднику на пойло. Животные, попив воды, шеренгой тянулись наверх, лениво отмахивая хвостами оводов; тяжело дыша, выпуская из ноздрей пар, преодолевали короткий подъем к месту водопоя, где высокие ореховые и грушевые деревья бросали прохладные тени. Буйволы, мыча, ложились в трясину возле родника.

Аюб выкриками увлеченно регулировал ответственный момент пойки: большие животные могли пободать слабых или рогами могли нанести травмы друг другу.

Через несколько минут Аюб со вздохом опустился под раскидистую крону орехового дерева. Потом он, подтянув к себе сумку, отработанным движением левой руки откинул ее подол, доставая хлеб, сыр и металлическую солдатскую флягу с холодной водой из родника. Пообедав, он прижал голову к стволу дерева и уснул мертвым сном вместе со своим стадом.

Через некоторое время его сон неожиданно прервали вспышка молнии и раскаты грома – началась гроза. Аюб быстро достал из сумки болоньевый плащ и накинул его на плечи. Он наблюдал, как жирные капли дождя ударялись о гладкую зеленую поверхность толстых ореховых листьев, ручьем сползали по их середине на землю, покрытую низкорослой зеленой травой. От земли шел пар. Ласточки весело резвились, перелетая от одного дерева к другому. Когда дождь прекратился, воздух стал таким свежим и прохладным. У Аюба дух перехватило – он застыл, глядя на небо, в котором кучевые облака, подгоняемые ветром, шли на юг по сине-голубому небу. Рай!

Когда Аюб, весь мокрый, пригонял стадо, Селим встретил его на окраине села.

– Гьапур-дава, – поздоровался Селим, протягивая руку. – Весь промок, брат? Тяжело тебе хлеб достается.

– Да ничего, – ответил Аюб. – Дай сигарету, а то мои промокли.

Селим, протягивая сигарету, сказал:

– Плохи дела, Аюб, – он посмотрел ему прямо в глаза. – Народ не собирается давать тебе денег так быстро, как ты хотел.

У Аюба задрожали руки, в которых он держал горящую спичку.

– Не может быть, – отрешенно произнес Аюб. – Я сегодня жду денег. – Он бросил долгий вопросительный взгляд на Селима, выдыхая из легких сигаретный дым. Селим молчал.

* * *

Утро тридцать первого июля. Стадо стоит в центре села в ожидании пастуха. Его нигде нет. В воздухе нарастает напряжение. Джамал неотрывно смотрит на Сабира, лицо которого стало чернее тучи. Старейшина села достал из нагрудного кармана записную книжку, где велся учет денег и списка очередности. Оторвав взгляд от страницы, он посмотрел на Сабира и произнес:

– Твоя очередь, Сабир. Сабир негодовал:

– Я ни за что не пойду пасти коров, – решительно произнес он. – Я сейчас же поеду в Межгюл и привезу этого сукина сына сюда. Явное недоразумение.

– Может, он заболел, – ехидно вставил Селим. – Вчера после дождя он был весь мокрый.

* * *

Сабир с Джамалом открыли дворовую калитку Аюба. Во дворе Джамал заметил совсем другую атмосферу: собака с диким оскалом рвалась с цепи, куры не шествовали, как месяц назад, а летали, роняя перья. Аюб появился в майке и недружелюбно посмотрел на гостей.

– В чем дело, Аюб? – гневно спросил Сабир. – Ты почему сбежал, нарушив договор?

– Я? – Аюб высоко задрал голову. – Я? – Он ткнул пальцем себе в грудь. – Вчера был последний день месяца, и вы мне не заплатили. – Он нервничал и заикался.

Гости пришли в замешательство.

– Аюб, – вкрадчиво начал Сабир, – вчера не был конец месяца. В июле месяце тридцать один день. Тридцать один, – подчеркнуто добавил он.

Аюба это нисколько не смутило.

– Это мне не интересно, – твердо сказал он, зло покачивая головой. – Может, у кого-то в месяце сорок дней, а у меня тридцать. Тридцать.

Калитка захлопнулась так сильно, что штукатурка посыпалась на голову Сабира.

* * *

Джамал не выдержал и разразился громким басистым смехом, и смеялся до тех пор, пока слезы не хлынули из глаз.

Сабир, растерявшись, застыл, не зная, что сказать.

* * *

Позже старейшина села, провожая Сабира пасти стадо, сказал:

– У нас есть поговорка, Сабир: с чужой лошади слезают посередине речки.

Теория вероятности

После окончания второго семестра студенты обретали свободу от учебы, и каждый сам выбирал себе занятие. Кто куда ехали: мой сосед по общежитию Аким собирался на родину в Африку, Педро из Доминиканской Республики – в Японию, чтобы защитить очередной черный пояс по каратэ, – с ума сойти! – а Диссонаяки из Шри-Ланки – в Англию, чтобы нарастить волосы на образовавшейся на голове лысине, – я ему очень сочувствовал. Я же выбрал строительный отряд и делал последние приготовления для отъезда в Братск.

Я купил гимнастерку и краской, по единому шаблону для всего отряда, наносил на ее спину контуры меридианов земного шара с голубем – символом мира. Все это время Аким, смугловатый студент с черными как смоль волосами, молча сидел на кровати, отрешенно уставившись в пустоту.

– В чем дело, Аким? – спросил я, выпрямившись и держа губку с краской в руке. – Ты с утра был такой радостный, что улетаешь домой, а сейчас на тебе лица нет. Может, поедешь со мной на БАМ?

Аким дружески посмотрел на меня и изогнул губы в усмешке.

– Проблема, – выпалил он. – Ты помнишь моего земляка Шарафа? Он в прошлом году окончил учебу.

– Худой, высокий, веселый? – спросил я, вспоминая африканца.

– Да, – согласился Аким. – Он мне звонил сегодня. Он просил, чтобы я ему привез вина, – Аким сделал паузу и посмотрел на меня. – А у нас там сухой закон. Я не знаю, что делать.

– Ну ты же христианин.

– Какая разница, закон есть закон.

– Тогда не вези, – посоветовал я.

– Я ему обещал. Не одну, не две, а десять бутылок вина, представляешь? А он обещал кому-то еще.

– Тогда отвези, – предложил я с иронией.