Обожженные «Бураном»

– Ты чего здесь стоишь? – услышал он сзади голос друга и вздрогнул.

У Магомеда на лице было растерянное выражение.

– А что делать – ее нет, – с грустью произнес Магомед.

– Плохо смотришь, братец, – сказал Андрей, хватая его за локоть и разворачивая в другую сторону. – Смотри!

Магомед увидел двух улыбающихся девушек в нарядных платьях в дальнем углу зала. Одна из них была та, о которой он думал уже целую неделю, рисуя себе замечательные картины будущего. Его сердце заликовало.

– Как к ней подойти и что сказать, я не знаю, – признался он Андрею.

– Подойди, представься и пригласи на танец, – посоветовал Андрей. – Девушки любят настойчивых и смелых.

Через час Андрей увидел друга в отличном настроении: он стоял там же – возле барной стойки. Андрей пробрался к нему, чтобы поинтересоваться, все ли в порядке.

– Ну, что? – спросил он Магомеда.

Довольная улыбка не собиралась сползать с лица Магомеда – оно торжествовало.

– Все нормально, – выпалил Магомед. – Я познакомился с ней – ее зовут Люба.

– Ты не стой здесь. Не выпускай ее из виду. Находись рядом. Тут знаешь, сколько здесь охотников за женскими сердцами, тем более за такой красавицей как Люба…

К концу вечера запыхавшийся Андрей еще издали заметил обескураженное лицо друга.

– Что случилось, Магомед, – Андрей смотрел в глаза Магомеда, в которых погас огонь.

– Она ушла, – трагическим голосом проронил Магомед. – Даже не попрощалась.

– Почему? Ты что-нибудь ляпнул не в такт?

– Нет, – отрицательно покачал головой Магомед. – Ничего такого не говорил. Она сказала: «Спасибо, что спасли ребенка из горящего дома». Я удивился: какой пожар, какой ребенок и сказал, что я не спасал никакого ребенка. «Значит, это был не Вы?» – спросила она недоуменно. Я сказал: «Нет». Тогда она отняла руку с моего плеча, позвала свою подругу и ушла. Даже не попрощалась.

– Ну, ты даешь! Ты не мог сказать, что это ты?

– Андрей, ну это же будет обманом.

– Ну и что! Потом бы признался после того, как вы станете друзьями.

– Я так не могу.

– Тогда терпи и страдай, пусть другие вешают на ее уши лапшу. Ты пойми, для девушек главное – романтика. Каждая из них думает, что выберут себе принца из детской сказки. Сама судьба преподнесла тебе фею, а ты все испортил. Ну, сказал бы, что это ты.

Магомед вернулся в казарму убитый, с комком в груди. Андрей пришел позже и был слегка пьян.

Пьянка

Утро. Строй. Капитан Анисимов, заложив руки за спину, шел сначала в один конец строя, затем в другой. Было видно, что он готовиться толкать неприятную речь. Но никто, даже прапорщик, не мог знать, что случилось. Он остановился напротив курсанта Жильцова, который единственный носил усы. Это уже не первый раз командир доставал Жильцова по этому поводу.

– Усы сбрить! – зло прокричал он и зашагал дальше до конца строя, потом вернулся обратно к Жильцову и стал смотреть ему в упор. Сегодня командир явно встал не с той ноги.

Смех. Для кого-то разрядка, а для Жильцова очередное испытание: за непослушание могли уволить запросто.

– Никак нет, товарищ капитан, – с гордо поднятой головой ответил Жильцов. – У меня в военном билете фотография с усами.

– Ну, что за маньяк! – не унимался командир. – Ты видел на аллее славы хотя бы одного летчика героя с усами? Ты не хочешь стать героем?

– А Будённый, товарищ капитан?

– Эх, пехота! Слабак. – Капитан продолжал смотреть в упор в глаза Жильцова. – Ну, чего тебе стоит! Сбрей их! И напиши там – «усы».

– Никак нет, товарищ капитан.

Уже никто не мог удержаться от смеха, и даже суровый прапорщик.

Командир молча прошел в середину и встал – все почувствовали, что теперь начнется самое страшное. Кто-то в строю уже чувствовал и знал причину психотерапии, к которой сейчас прибегнет командир.

– Я сейчас вам сообщу новость и вы все у меня заплачете, – произнес капитан с видом отца, который хочет погонять своих сыновей. – Неси сюда! – Он сделал знак дежурному курсанту, который стоял возле столовой в ожидании команды.

На плац перед командиром лег пакет со стеклянными бутылками из-под водки.

– Толбоев, выйти из строя! – приказал командир.

Магомед остолбенел, но, молча, сделал два шага из строя и развернулся.

– Котов, принесите фотоаппарат! – повелел он фотографу на добровольных началах. – Товарищ прапорщик, отдайте эти бутылки ему в руки!

Толбоеву начал доходить смысл затеи.

– А я при чем, товарищ капитан? – возмутился Магомед.

– А при том, что я сейчас тебя сфотографирую с бутылками водки и пошлю твоим родителям с сопроводительным письмом. Ты этого хочешь?

Магомед молчал.

– Я водку не пил и не пью, товарищ капитан, – выдавил Магомед, продолжая стоять, пока не щелкнул фотоаппарат.

– Но ты знаешь, кто вчера пил на территории училища? – спросил командир. – Вы даете себе отчет в том, что находитесь на территории летного военного училища. Это вам не детский сад, а передовой фронт обороны нашей страны, где куются ее лучшие кадры. Водка здесь не пройдет, товарищи курсанты. Толбоев, вы мне так и не ответили на вопрос. Вы знаете, кто вчера после танцев пил водку?

– Да! – честно ответил Магомед.

По сути, за пройденный этап можно было сказать, что коллектив сформировался: все хорошо знали друг друга. Кто на что способен. Ответ Магомеда ошеломил многих, а это со слов командира пахло отчислением прямо сейчас. Среди них был и Орлов. Все сейчас, затаив дыхание, ждали следующего вопроса командира: «Кто?».

Командир приблизился к Магомеду и, глядя в лицо, спросил:

– Кто?

Наступил момент истины. В голове у Магомеда пронеслись тысячи мыслей одна хуже другой. Его лицо побагровело, губы сомкнулись и началась внутренняя борьба. Его поставили перед выбором: либо – либо. Но, сколько бы ни копался Магомед в дебрях своих мыслей, он знал, что ответ лежит наверху: он ни при каких обстоятельствах не стал бы предавать друзей. Не долго думая, он ответил: