Полное собрание сочинений. Том 20. Варианты к «Анне Карениной»

* № 7 (рук. № 8).

АННА КАРЕНИНА.

РОМАНЪ.

«Отмщенiе Мое».

I.

[268 - Зачеркнуто: Степанъ Аркадьевичъ Алабинъ, несмотря на <41 годъ жизни, на с?д?ющiя нити въ длинныхъ курчавыхъ бакенбардахъ, на од?вающееся уже откормленнымъ жиромъ расшир?вшее т?ло, спалъ сномъ ребенка, и спокойствiе его сна не нарушилось никакими нравственными причинами> 37 л?тъ отъ роду, не потерялъ еще способности ребяческаго спокойнаго сна, несмотря ни на какiя нравственные невзгоды.]Несмотря на то, что онъ спалъ уже 3-ю ночь всл?дствiи ссоры съ женой[269 - Зач.: въ первый разъ посл? 9 л?тъ] не въ спальн? жены,[270 - Зач.: куда его не пустили вчера вечеромъ всл?дствiи открывшейся его нев?рности] а на сафьяновомъ диван? въ своемъ кабинет?, сонъ Степана Аркадьевича Алабина былъ также[271 - Зач.: хорошъ] тихъ и сладокъ, какъ и обыкновенно,[272 - Зач.: и онъ проснулся въ привычный часъ, 8 часовъ, время, когда ему надо было ?хать въ одно изъ Московскихъ присутствiй, гд? онъ былъ предс?дателемъ, проснулся, потягиваясь, растягивая и вздымая свою геркулесовскую широкую грудь и сладко чмокая румяными улыбающимися губами. Зимнiй яркiй св?тъ уже проходилъ въ щели между тяжелыми гардинами, и сафьянъ холодилъ т?ло подъ сбившейся простыней.] и въ обычный часъ, 8 утра, онъ сталъ ворочать с боку на бокъ свое[273 - Зач.: тяжелое, од?тое жиромъ, откормленное] т?ло на пружинахъ дивана и тереться лицомъ о подушку, кр?пко обнимая ее, потомъ открылъ глаза,[274 - Зач.: кругло з?внулъ и улыбаясь] с?лъ на диван? и, сладко улыбаясь, растянулъ,[275 - Зач.: разставивъ] выставивъ локти, свою широкую грудь, и улыбающiеся румяныя губы перешли въ з?вающiя. «Да что бишь? – думалъ онъ, вспоминая сонъ. – Миша Кортневъ давалъ об?дъ въ Нью Іорк? на стеклянныхъ столахъ, да и какiя то маленькiя женщины, а хорошо. Много еще что то тамъ было отличнаго, да не вспомнишь. А надо вставать»,[276 - Зач.: И несмотря на жиромъ од?тое, откормленное т?ло, онъ скинулъ] сказалъ онъ себ?, зам?тивъ кружки св?та въ про?денныхъ молью дыркахъ суконныхъ сторъ и ощущая[277 - Зачеркнуто: непривычный] холодъ на т?л? отъ сбившейся простыни съ сафьяннаго дивана. «Вставать, такъ вставать». Онъ быстро скинулъ ноги съ дивана,[278 - Зач.: маленькими ступнями] отыскалъ ими шитыя женой – подарокъ къ прошлому рожденью – золотисто сафьянныя туфли и по старой, 9-л?тней привычк? потянулся рукой къ тому м?сту, гд? въ спальн? у него всегда вис?лъ халатъ, и тутъ вдругъ вспомнилъ, какъ и почему онъ спитъ не въ спальн?, а въ кабинет?, и улыбка исчезла съ его красиваго[279 - Зач.: св?жаго] лица. Онъ[280 - Зач.: привычнымъ ему жестомъ въ минуты задумчивости сталъ <быстро перебирать и ощупывать кончиками тонкихъ б?лыхъ и пухлыхъ пальцевъ съ овальными розовыми ногтями л?вой руки верхнiя волоски бакенбардъ, какъ бы пов?ряя правильность ихъ формы,> потирать красивой пухлой рукой лобъ и вьющiеся волосы на маковк?. Онъ вдругъ вспомнилъ все, что было вчера вечеромъ, когда онъ, веселый и ласковый, съ коробкой конфетъ вернулся изъ театра и вм?сто милой <старой>, всегда тихой, ласковой подруги, жены и матери своихъ д?тей, увид?лъ бл?дную женщину съ окочен?вшими, какъ будто дрожащими членами и смотр?вшими прямо на него и остановившимися глазами, гор?вшими непримиримой злобой, даже ненавистью. Онъ, <такъ любившiй любить вс?хъ и быть любимымъ, такъ любившiй свою жену не какъ женщину, но какъ стараго друга и мать д?тей, всегда ласковый, прiятный, добрый со вс?ми) всегда гордившiйся – если онъ ч?мъ нибудь гордился – тихой прелестью своей семьи, долго не могъ понять, что случилось. Хотя онъ зналъ себя въ отношенiи в?рности давнымъ давно и сто разъ виноватымъ передъ женой, онъ такъ самъ привыкъ къ этому, что иногда думалъ, что и она знаетъ и привыкла; и ему въ голову не могло придти, чтобы посл? 9 л?тъ вдругъ такая счастливая жизнь сд?лалась адомъ только потому, что она узнала одну изъ его посл?днихъ нев?рностей. Когда она показала ему его любовное письмо <къ бывшей у нихъ гувернантк?> <къ Лидiи Ивановн?), попавшее самымъ страннымъ, несчастнымъ случаемъ ей въ руки, и когда она сказала ему, что теперь все кончено между ними и что она завтра у?детъ отъ него, онъ былъ такъ ошеломленъ, что ничего не отв?тилъ и даже не изм?нилъ веселаго выраженiя своего лица, какъ это часто бываетъ съ людьми, слишкомъ неожиданно пораженными. Самъ не зная зач?мъ, онъ даже улыбнулся. Только уже посл? понявъ весь ужасъ своего и ея положенiя, понявъ, что она до этой минуты ничего не знала, что она считала его чистымъ, понявъ, какъ ужасно ей было вдругъ разочароваться, онъ попытался виниться, просить прощенiя, об?щать исправленiя; но она не хот?ла его слышать и, еще разъ подтвердивъ свое нам?ренiе разойтись, вышла изъ комнаты и не хот?ла его больше вид?ть. Какъ ни невозможно ему казалось исполненiе ея угрозы – посл? 10 л?тъ <вн?шне> хорошей дружной жизни съ 5 челов?ками д?тьми и съ однимъ въ брюх? бросить мужа, онъ боялся жены; онъ зналъ ея кротость, характеръ тихiй, холодный, честный и твердый. Какъ ни невозможна казалась ея угроза, онъ тоже не могъ себ? представить того, чтобы, сказавъ что нибудь такъ р?шительно, какъ она объявила свое р?шенье вчера вечеромъ, чтобы она изм?нила ему. Если онъ и хот?лъ над?яться, что она все таки проститъ его, онъ не могъ себ? представить, какъ она это сд?лаетъ. Онъ помнилъ ея лицо и не могъ в?рить, чтобы она изм?нила своему р?шенiю; такъ не похоже было на нее, всегда благоразумную, спокойную и твердую, сказать и не сд?лать.] сморщился. Лицо его приняло на мгновенiе выраженiе[281 - Зач.: испуганной и виноватой собаки.] испуганное и виноватое.

– AAAA!, – промычалъ онъ, вспоминая все, что было.

Было то, что любовная записка его къ Лидiи Ивановн? Шеръ, бывшей у нихъ въ дом? гувернанткой, попалась въ руки жен? однимъ изъ т?хъ необыкновенныхъ случаевъ, которые какъ нарочно придуманы для того, чтобы д?лать людей несчастными, и началось то, чего никакъ и ожидать нельзя было. Оказалось то, чего еще меньше ожидалъ Степанъ Аркадьичъ, – что жена его теперь только, посл? 9 л?тъ, открыла, что онъ никогда не былъ ей в?ренъ. Онъ хотя и никогда не думалъ хорошенько объ этомъ, но предполагалъ, что она подозр?ваетъ и не хочетъ доходить до подробностей. Оказалось, что всл?дствiи этой попавшейся записки[282 - Зачеркнуто: Дарья Александровна] жена пришла въ неистовство и съ пятью челов?ками д?тей и съ 6-мъ въ брюх? объявила ему, что она жить съ нимъ не будетъ и разойдется. Если бы это сказала другая женщина, Степанъ Аркадьичъ, можетъ быть, и не обратилъ бы на эту угрозу вниманiя, но жена его была (онъ признавалъ ее такою) твердая, р?шительная, прекрасная женщина, которая не любила говорить фразъ, а что говорила, то и д?лала. И вотъ прошло 3 дня. Она не[283 - Зач.: хот?ла его вид?ть и] пускала его себ? на глаза, и онъ зналъ, она что то д?лала, готовила съ своей матерью.

– Ие! Ие! – покряхтывалъ онъ съ гадливымъ выраженiемъ лица, какъ будто онъ испачкался въ вонючую грязь, вспоминая самыя тяжелыя для себя впечатл?нiя изъ этой первой сцены, и легъ опять на диванъ. «Ахъ, если бы заснуть опять. Какъ тамъ все это въ Америк? безтолково, но хорошо было». Но заснуть уже нельзя было, и ему живо представилась эта первая минута, когда онъ, вернувшись изъ театра веселымъ и довольнымъ, увидалъ ее съ несчастнымъ письмомъ въ рук? и съ столь преобразовавшимъ ея всегда доброе, милое, хорошее лицо выраженiемъ отчаянiя и ненависти во взгляд?. И при этой встр?ч?, какъ это часто бываетъ, мучало его больше всего не самая неблаговидность своего поступка (онъ признавалъ ее), не та боль, которую онъ ей сд?лалъ (онъ жал?лъ ее всей душой), но его мучало бол?е всего та глупая роль, которую онъ съигралъ въ эту первую минуту.

Съ нимъ случилось то, что случается съ людьми, когда они неожиданно уличатся въ чемъ нибудь слишкомъ неожиданно постыдномъ. Онъ не съум?лъ приготовить свою физiономiю къ тому положенiю, въ которое онъ становился передъ женой посл? открытiя его связи. Вм?сто того чтобы оскорбиться, отрекаться, оправдываться, просить прощенья, остаться даже равнодушнымъ, его лицо, совершенно помимо его воли (видно, нервы не усп?ли передать смысла впечатл?нья), лицо его вдругъ очень мило и прiятно, хотя и н?сколько насм?шливо улыбнулось. Этаго онъ не могъ забыть и не могъ простить себ? и чувствовалъ, что этимъ онъ погубилъ себя совершенно. Да, и тонъ ея и взглядъ, когда она сказала: «теперь мы чужiе, ни я, ни д?ти не могутъ оставаться съ вами»,[284 - Зачеркнуто: «это р?шено и кончено», подтверждалъ что кончено, когда она сказала это.] былъ такой, что она не можетъ изм?нить своему р?шенiю. «И посл? такой моей глупой улыбки чтожъ она могла сказать и сд?лать».

<Степанъ Аркадьичъ н?сколько разъ крякнулъ и ахнулъ, од?ваясь и живо вспоминая вчерашнее. Онъ не вид?лъ выхода, а между т?мъ въ глубин? души его голосъ говорилъ ему, что пройдетъ и обойдется: «Несчастье – думалъ онъ, – вины тутъ моей н?тъ почти никакой, невозможно же жить иначе, и никто (при этомъ онъ вспоминалъ своихъ сверстниковъ знакомыхъ) и не можетъ подумать, чтобы можно жить иначе. И она страдаетъ, ее жалко, ужасно жалко, – говорилъ себ? Степанъ Аркадьичъ, вспоминая лицо жены, исполненное выраженiемъ ненависти, но, несмотря на желанiе выразить ненависть, выражающее страшное страданiе. – Да, ее жалко, ужасно жалко».> «Да, несчастье, – думалъ онъ, – ужасное несчастье. Бываетъ же, что идетъ челов?къ по улиц?, и кирпичъ упадетъ ему на голову. Вотъ кирпичъ и упалъ мн? на голову. Но чтожъ д?лать, чтожъ д?лать. И какъ хорошо было все до этаго, какъ мы счастливо жили. И кому какой вредъ я сд?лалъ этимъ? Никому.[285 - Зач.: <А главное то поражало его.> Это было и давно, и мы жили прекрасно, и она была счастлива. В?дь ничто же не изм?нилось.] Правда, нехорошо, могутъ сказать что она была гувернанткой у насъ въ дом?. Это правда, что нехорошо, – сказалъ онъ себ?. – Что-то тривiальное, пошлое есть въ этомъ, но в?дь пока она была у насъ въ дом?, я не позволялъ себ? ничего. Но все сд?лала эта улыбка. Одно нехорошо – б?дняжка страдаетъ. И она беременная». И онъ опять вид?лъ передъ собой глаза, дышащiе ненавистью, и содрагающiйся ротъ и выраженiе напрасно скрываемаго страданiя и чувствовалъ свою глупую улыбку. «Что мн? д?лать чтожъ мн? д?лать?»,[286 - Зач.: И что будетъ? Не проститъ, н?тъ, не проститъ. А можетъ быть, и обойдется.] говорилъ онъ себ?, и отв?та не было, кром? того общаго отв?та, который даетъ жизнь на вс? сложные и неразр?шимые вопросы. Отв?тъ этотъ: надо жить потребностью дня, а тамъ видно будетъ. <И какъ сладкiй, кр?пкiй сонъ[287 - Зач.: настоящiй ночной никогда] не оставлялъ Степана Аркадьича, несмотря ни на какiя нравственныя потрясенiя, такъ и сонъ жизни дневной, увлеченiе привычнымъ житейскимъ движенiемъ, независимымъ отъ душевнаго состоянiя, и это увлеченiе сномъ жизни никогда не оставляло его.> И онъ посп?шилъ отдаться[288 - Зач.: ему] этой потребности дня. «Тамъ видно будетъ», сказалъ онъ себ?, над?лъ халатъ, привычнымъ молодецкимъ шагомъ подошелъ къ окну, поднялъ стору и громко позвонилъ.

II.

И какъ только яркiй св?тъ зимняго утра осв?тилъ косыми лучами темные узоры ковра, изогнутое кресло и огромный письменный столъ, заставленный безд?лушками и на краю котораго лежали пакеты и письма,[289 - Зачеркнуто: и телеграммы. И съ входомъ камердинера Матв?я съ новыми письмами и телеграммой сонъ жизни охватилъ Степана Аркадьича.] Степанъ Аркадьичъ сталъ, какъ кошка лапами засыпаетъ[290 - Зач.: землею и пепломъ] то, что ей не нравится, сталъ заваливать то, что мучало его.[291 - Зач.: и заботы дня одна за другою живо представлялись ему.] Вошедшiй старый другъ камердинеръ Матв?й внесъ платье и сапоги и подалъ новыя письма и одну телеграму. Степанъ Аркадьичъ схватилъ жадно письма и, разорвавъ ихъ, с?лъ къ зеркалу и вел?лъ позвать цирюльника.

– Отъ хозяина извощика приходили, – сказалъ Матв?й, положивъ руки въ карманы пиджака.

Степанъ Аркадьичъ[292 - Зач.: оглянулся на него съ удивленiемъ, какъ будто онъ не знаетъ, что денегъ н?тъ. «Знаю, ну что жъ?»] ничего не отв?тилъ и только взглянулъ на Матв?я съ выраженiемъ собол?знованiя къ самому себ?. Матв?й уныло, насм?шливо и вм?ст? съ т?мъ успокоительно твердо молча посмотр?лъ на своего барина.[293 - Зач.: Видно было, что онъ хот?лъ пошутить. «Не только знаю, что денегъ н?тъ, – говорилъ взглядъ Матв?я, – но знаю <и вс?> ваши обстоятельства, сударь. Знаю, <что долговъ куча, что денегъ н?тъ и> что съ барыней разстройка, а что въ ея им?ньи надо л?съ продать и что это васъ мучаетъ. Все знаю и понимаю и не сов?тую вамъ унывать, сударь, потому что не такiя д?ла бывали и обходились».]

– Я приказалъ придти въ то воскресенье, а до т?хъ поръ чтобы не безпокоили васъ и себя по напрасну, – сказалъ Матв?й.

Степанъ Аркадьичъ взглянулъ еще разъ на Матв?я, и въ выраженiи лица его была благодарность и н?жность. «Вотъ челов?къ, который понимаетъ меня, вотъ истинный другъ», подумалъ онъ.

«Такъ ты думаешь ничего?», сказалъ его вопросительный взглядъ.

«Знаю, все знаю, – отв?чалъ взглядъ Матв?я, – знаю, что деньги нужны и долговъ много и что надо было л?съ продать въ им?ньи барыни. А теперь разстройство».

– Да ничего, сударь, образуется, – сказалъ онъ вслухъ.

Степанъ Аркадьичъ, разорвавъ телеграмму, исправилъ своей догадкой перевранныя слова и понялъ, что сестра его, давно об?щавшая прi?хать къ нимъ изъ Петербурга, будетъ[294 - Зачеркнуто: завтра] нынче.

— Матв?й, Анна Аркадьевна будетъ[295 - Зач.: завтра] нынче, – сказалъ онъ, остановивъ на минуту глянцовитую пухлую ручку цирюльника, считавшаго розовую дорогу между кудрявыми бакенбардами.

– Слава Богу, – сказалъ Матв?й, этимъ отв?томъ показывая, что онъ понимаетъ также, какъ и баринъ, значенiе этаго прi?зда, т. е. что Анна Аркадьевна съум?етъ помирить мужа съ женою. – Одни или съ супругомъ? – спросилъ онъ.

Степанъ Аркадьичъ не могъ говорить, такъ какъ цирюльникъ занятъ былъ верхней губой, и поднялъ одинъ палецъ. Матв?й въ зеркало кивнулъ головой.

– Одни. Наверху приготовить?

– Барын? доложи, гд? прикажутъ.

– Барын? доложить? – повторилъ Матв?й.

– Да, доложи, и вотъ возьми телеграму передай, что они скажутъ.

– Слушаю-съ.

И подвинувъ душистое обтиранiе, употребляемое посл? бритья, и осмотр?въ еще разъ порядокъ, въ которомъ лежали платья и помочи, и поправивъ зам?ченную имъ неправильность въ постановк? св?тящихся ботинокъ, Матв?й над?лъ pince-nez, вд?лъ большiе слоновой кости р?зные запонки въ рукава и золотые въ воротъ тонкой, чист?йшей рубашки и, на н?которое отдаленiе отстранивъ, осмотр?лъ ее, такъ какъ Степанъ Аркадьичъ былъ прихотливъ насчетъ б?лья, и тогда только медленно вышелъ. Письма были хотя и незначительныя и не совс?мъ прiятныя, но они исполняли то, что нужно было, они выставляли впередъ заботы дня и дальше и дальше застилали то, что было всегда нехорошо. Кром? писемъ были еще бумаги изъ того присутствiя, въ которомъ Степанъ Аркадьичъ былъ членомъ и куда онъ сейчасъ долженъ былъ ?хать. Онъ взглянулъ и на бумаги и, р?шивъ, что особенно важныхъ не было, вел?лъ приготовить ихъ въ портфель, чтобы заняться ими въ кабинет? присутствiя.

Степанъ Аркадьичъ, умывшись, оправивъ ногти и спрыснувъ бакенбарды, въ чистой рубашк?, въ панталонахъ и помочахъ стоялъ, нагнувшись передъ зеркаломъ, и дв? круглые щетки погоняли одна другую, вычесывая его кудрявые волосы и бакенбарды (это энергическое движенiе бол?е всего возбуждало его), когда Матв?й[296 - В подлиннике описка: Аркадiй] съ т?мъ же унылымъ и непроницаемымъ лицомъ вернулся въ комнату.

– Барыня приказали доложить: пускай д?лаютъ, какъ имъ – вамъ т. е. – угодно, – сказалъ Матв?й, «а что это значитъ, понимайте, какъ знаете», сказалъ его взглядъ.

Щетки на мгновенiе остановились, и волосы въ это время были зачесаны на лобъ, что придало сконфуженному лицу Степана Аркадъича еще бол?е сконфуженное выраженiе. Онъ помолчалъ, остановивъ руки, вздохнулъ и вдругъ какъ бы сказавъ: «а чортъ съ ними со вс?ми», еще р?шительн?е сталъ чесать волосы, не переставая, такъ что даже запыхался и покрасн?лъ, т?ми же щетками разчесалъ бакенбарды, перечесалъ волоса назадъ, бросилъ щетки, растянулъ рубашку подъ помочами, прыснулъ духами на рубаху и бороду, над?лъ крестъ на шею особенный, маленькiй, форменный, но нарочно заказанный, жилетъ, сертукъ, расправилъ плечи и привычнымъ движенiемъ разсовалъ по карманамъ папиросы, бумажникъ, спички, часы съ двумя ц?почками и брелоками и, встряхнувъ батистовый платокъ, чувствуя себя чистымъ, душистымъ, здоровымъ и веселымъ, вышелъ, легко ступая, въ столовую, гд? уже ждалъ его серебряный кофейникъ и китайскiй приборъ на слегка крахмаленной б?л?йшей скатерти. Письма вс? были прочтены, а съ самимъ собой оставаться ему не хот?лось, какъ бы опять не пришли дурныя мысли, и потому за кофеемъ онъ развернулъ еще сырую поданную утреннюю газету и сталъ читать.

Апетитъ у Степана Аркадьича всегда былъ также хорошъ, какъ и сонъ, и посл? 2-хъ чашекъ кофе и калача съ масломъ и св?денiй, почерпнутыхъ изъ газетъ о томъ, что въ наше время возникаетъ новый вопросъ о томъ, квази-либеральная ли партiя им?етъ призванiе къ будущей формировк? высшаго слоя или тенденцiозность традицiй должна уже офицiозно, если можно такъ выразиться, выставить свое новое и честное непреварикацiонное знамя, вникнувъ въ смыслъ этихъ разсужденiй, которые не лишены были для него интереса, Степанъ Аркадьичъ прочелъ про об?щанiе уничтожить с?дые волосы, про легкую продающуюся карету и молодую особу, ищущую м?ста, что было тоже не лишено интереса, и, ощущая прiятную теплоту въ т?л?, онъ всталъ спокойный, отряхнулъ крошки калача съ жилета.

* № 8 (рук. № 17).

[297 - Зачеркнуто: Анна Каренина]ДВА БРАКА.

РОМАНЪ.

Мне отмщенiе. Азъ воздамъ.

Первая часть.

I.

[298 - Зач.: <Несмотря на то, что онъ спалъ уже 3-ю ночь всл?дствiе ссоры съ женой не въ спальн? жены> Между мужемъ и женой произошла ссора. Жена не хот?ла оставаться въ дом? мужа, который изм?нялъ ей, и съ 5-ю челов?ками д?тей хот?ла у?хать отъ него къ матери.] Дарья Александровна Облонская, считавшая 9 л?тъ своего красавца мужа[299 - Зач.: веселымъ, доброду[шнымъ]] в?рнымъ мужемъ, вдругъ открыла, что онъ былъ въ связи съ бывшей въ ихъ дом? француженкой гувернанткой, и между мужемъ и женой произошла ужасная сцена и ссора, продолжавшаяся уже три дня и нич?мъ еще не кончившаяся. То, что произошло и происходило еще теперь между мужемъ и женою, нельзя было назвать ссорой, а это было землетрясенiе, разрушившее вс? основы ихъ жизни, см?шенiе всего и хаосъ, который чувствовался и прислугой, и д?тьми, и бол?е всего ими самими.

Первая страница рукописи восьмого по порядку начала «Анны Карениной»

Размер подлинника

Вдругъ оказалось для вс?хъ членовъ семьи и домочадцевъ, что н?тъ никакого смысла въ ихъ сожительств? и что на каждомъ постояломъ двор? случайно сошедшiеся люди бол?е связаны между собой, ч?мъ вс? члены семьи и домочадцы дома Облонскихъ. Д?ти б?гали по всему дому какъ потерянные, Англичанка поссорилась съ экономкой и написала записку прiятельниц?, чтобы прiискать ей м?сто, поваръ ушелъ еще вчера со двора во время самаго об?да, кухарка и кучеръ просили расчета.

Степанъ Аркадьичъ, виноватый во всемъ, спалъ уже 3-ю ночь не въ спальн? жены, а на сафьянномъ диван? въ своемъ кабинет?, и, несмотря на то что онъ былъ виноватъ и чувствовалъ свою вину, сонъ[300 - Зачеркнуто: <Князя Михаила Андреевича> <Степана Аркадьича Облонскаго> <Мишуты> Мишиньки] Стивы (какъ его звали въ св?т?) былъ также[301 - Зач.: тихъ и сладокъ] спокоенъ и кр?покъ, какъ и обыкновенно; и въ обычный часъ, 8 часовъ утра, онъ[302 - Зач.: сталъ ворочаться съ боку на бокъ] поворотился на пружинахъ дивана,[303 - Зач.: поворотилъ свое <начинавшее ожир?вать> б?лое откормленное т?ло и тереться б?ло-румянымъ немытымъ лицомъ о подушку, кр?пко обнимая ее. Онъ] съ другой стороны кр?пко обнялъ подушку, потерся о нее своимъ красивымъ, св?же-румяннымъ лицомъ и открылъ свои[304 - Зач.: маленькiе блестящiе глазки] большiе, блестящiе влажнымъ блескомъ глаза.[305 - Зач.: окруженные черными густыми р?сницами.] Онъ с?лъ на диванъ, улыбнулся,[306 - Зач.: своей неотразимо-прiятной, д?тски доброй улыбкой и, выставивъ локти, потянулся и, почмокавъ влажными улыбающимися губами, оглянулся.«Да, что бишь, – думалъ] красивой б?лой рукой грацiознымъ жестомъ провелъ по густымъ курчавымъ волосамъ, и во сн? даже принявшимъ красивую форму.

«Ахъ, какъ хорошо было, – подумалъ онъ, вспоминая сонъ, – да, какъ это было? Да, Алабинъ давалъ об?дъ въ Нью-Иорк? на стеклянныхъ столахъ, да, и какiе то маленькiе графинчики и они же женщины», вспоминалъ онъ, и красивые глаза его,[307 - Зач.: по м?р? того какъ съуживались,] становились бол?е и бол?е[308 - Зач.: блестящи] задумчивы.

– Да, хорошо было, очень хорошо. Много тамъ было еще отличнаго, да не вспомнишь… А, —[309 - Зачеркнуто: <надо вставать> что же нехорошо?] сказалъ онъ и, зам?тивъ полосу св?та, пробивавшуюся сбоку одной изъ[310 - Зач.: тяжелыхъ] суконныхъ сторъ, и, ощущая холодъ въ т?л? отъ сбившейся простыни съ сафьяннаго дивана,[311 - Зач.: – Неужели? – вдругъ вскрикнулъ онъ, вскакивая. – Ахъ, да. Да. Вставать, такъ вставать.] онъ весело скинулъ[312 - Зач.: стройныя б?лыя] ноги съ дивана, отъискалъ ими шитыя женой (подарокъ къ прошлому рожденью) обд?ланныя въ золотистый сафьянъ туфли и по старой, 9-ти л?тней привычк?, не вставая, потянулся рукой къ тому м?сту, гд? въ спальн? у него всегда вис?лъ халатъ, но тутъ онъ вдругъ вспомнилъ, какъ и почему онъ спитъ не въ спальн? жены, а въ кабинет?, улыбка исчезла съ его[313 - Зач.: сiяющаго добротой] красиваго лица, онъ[314 - Зач.: сморщился и махнулъ рукой] сморщилъ гладкiй лобъ.

– Ахъ! Ахъ, Ахъ! Ааа…[315 - Зач.: промычалъ] – заговорилъ онъ, вспоминая все, что было.[316 - Зач.: И надо же было, чтобы эта записка къ <Лидiи> Лидиньк? попала прямо въ руки жены, и именно тогда, когда я уже хот?лъ прекратить съ ней связь. Надо же было случиться этому несчастью.] – Какъ нехорошо…

И[317 - Зач.: онъ сталъ въ сотый разъ припоминать все, что было. «Да, да, она сказала, что разойдется, да, да, она сказала, и она сд?лаетъ, сд?лаетъ… Она сд?лаетъ, она такая женщина. Если бы это сказала другая, я бы зналъ, что это пугаетъ, но она! Если она сказала, она сд?лаетъ! И вотъ уже три дня она не только не смягчается, но вид?ть меня не хочетъ, И что то она д?лаетъ, готовитъ съ своей матерью?] его воображенiю представились опять вс? подробности[318 - Зач.: произошедшей отъ этаго открытiя] ссоры съ женою,[319 - Зач.: ссоры, продолжавшейся уже 3 дня, во время которыхъ жена не хот?ла вид?ть его и что то такое замышляла съ своей матерью.] вся безвыходность его положенiя.

«Да, она[320 - Зач.: сд?лаетъ эскландръ, что нибудь ужасное, и вся эта исторiя будетъ предметомъ <разговора> толковъ и хохота всего города.] не проститъ, да, она такая женщина», – думалъ онъ про жену.