Меньше единицы, больше девяти

– Не жалуемся, – подтвердил Александр.

В половине седьмого они сидели за праздничным столом в ожидании Акулова. На кухне сытый котёнок гонял по линолеуму деревянную катушку из-под ниток.

Хвостов злился и переживал, что коллега вообще не придёт.

Лучше бы так и случилось. Лучше бы не пришёл. Потому что сколько ни вспоминал Хвостов этот вечер, ему всегда делалось стыдно перед Ингой.

– Неужели! – со злостью обронил Хвостов, когда наконец-то раздался звонок в дверь.

На пороге стоял Дима с огромной картонной коробкой, видимо, из-под самого большого телевизора, какой только мог сыскаться в Советском Союзе.

Открывая ему дверь, Хвостов готовился спросить: «Ты чего так долго?» – но не успел и слова произнести. Акулов с ходу заполнил всё – и пространство, и время – весёлым шумом.

– Привет, народ! – закричал он. – Извиняюсь, что опоздал. Вся Москва бежала за мной – где взял? Где взял? Так хоть бы одна собака помогла доехать! Еле поймал частника с пикапом…

– Боже, что это? – воскликнула Инга.

– Ага! – Акулов словно обрадовался её вопросу. – Значит, Шурик – молоток! Не раскололся, какой мы с ним сюрприз приготовили!

Инга посмотрела на Хвостова. Тот выдал смущённую улыбку. Всё это было неожиданно и приводило в смятение. Никогда прежде, ни в институте, ни на работе, Акулов не называл его Шуриком. Хвостов, конечно же, не ожидал такой фамильярности теперь, когда он стал начальником.

Что там было в коробке, даже гадать не стоило. Конечно же, не телевизор. Оставалось надеяться, что сюрприз не окажется идиотским розыгрышем.

К Инге Акулов кинулся так, словно они были давними, закадычными друзьями.

– Ну, привет-привет, родная! – воскликнул он, заключил в объятия, расцеловал в щёки и только тогда спросил. – Тебя как звать?

– Инга… Сорри, сэр: я одна, подруга не смогла…

– Ну и ладно, – отмахнулся Акулов.

– Давай помогу, – смущённый Хвостов потянулся к коробке.

– Давайте все вместе, – сказала Инга.

– Да она ж лёгкая, – бросил Акулов и, оставив коробку, прошёл в квартиру.

Хвостов тронул коробку. Она и впрямь оказалась лёгкой – словно пустой.

Александр пронёс её внутрь и поставил на пол в коридоре.

– Ну-у, откроем, – произнёс он неуверенно.

– Ты что! Ты что! – всполошился Акулов.

Он взглянул на Хвостова так, словно тот едва не испортил праздник.

– Так что там? – спросила Инга.

– Всему своё время, – ответил Дима. – Давайте сперва перекусим.

– Ну-у, заинтриговали, – Инга обвела мужчин лукавым взглядом. – Тогда за стол!

Акулов вытащил бутылку шампанского:

– Ингуль, убери в холодильник пока. Откроем вместе с нашим сюрпризом.

– А я пива накупил, – промолвил Хвостов.

– Ингуль, что будем – пиво или шампанское? – выкрикнул Акулов.

– Давайте шампанское, – откликнулась девушка.

Александр незаметно покачал головой: он у Акулова теперь был Шуриком, а его девушка – Ингулей. Впрочем, он не обиделся, так – скрипнул зубами, да и всё.

Сели за стол, и Акулов спросил:

– — Ингуль, а ты где учишься?

– — Спасибо за комплимент, но я уже четыре года как работаю, – ответила девушка.

Хвостов мысленно обругал себя. Он до сих пор не удосужился расспросить Ингу, где она работает или учится. Конечно, они только вчера познакомились. Но выходило, что он как самовлюблённый болван только о себе и рассказывал. Теперь он прикинул, что они с Ингой одного возраста. Его рабочий стаж составлял два года. Но за спиной были ещё два года армейской службы.

– — Я закончила МГУ, экономфак. Теперь работаю в Институте мировой экономики, – сообщила Инга.

– — О, наш человек! – воскликнул Акулов.

Дима в тот вечер был человеком-праздником. На него невозможно было сердиться. Можно было только дивиться: оказалось, что он ещё и таким бывает. Не человек, а матрёшка! Сколько в нём ещё личностей спрятано, не угадаешь.

Но более всего в тот вечер Хвостова поразили Димины речи. Именно речи – по-другому и не скажешь – так зажигательно Акулов тогда говорил. Он с восхищением, с благодарностью говорил о Горбачёве, о тех возможностях, которые генеральный секретарь ЦК КПСС предоставил предприимчивым гражданам.

– Кооперативы, варёные джинсы – это только начало, только начало. Вот увидите! Ингуль, – Акулов обращался к Инге за поддержкой. – Ты же экономист! Ты-то понимаешь! У нас будут свои заводы, свои фабрики… Горбачёв, может, и сам ещё не знает, но всё это будет… Ингуль, ты-то понимаешь…

– Заводы, – с сарказмом повторил Хвостов.

– Вот увидите, – продолжил Акулов. – Через пять лет мы с вами будем ужинать в собственном дворце! Вот увидите! Вот спорим! Шурик, на что спорим? Давай на «Мерседес»! Если ты через пять лет не пригласишь меня к себе во дворец, то подаришь мне «Мерседес». А если я тебя не приглашу, то я подарю тебе «Мерседес». Идёт? Ингуль, разбей!

Хвостов попытался увернуться. Но Акулов всё же схватил его за руку, держал и смотрел на Ингу, пока она не сдалась и не разбила их спор.

– Через пять лет, Шурик, у нас будут дворцы, будут «Мерседесы»! – заявил Акулов.

– Димон, ты, кажись, до прихода к нам где-то успел набраться! – Хвостов рассмеялся. – «Мерседесы»! Где ты возьмёшь такие деньги?

– Да, – согласился Акулов, – пока мы никто. Не нули, конечно, но меньше единицы.

Что-то изменилось в его голосе. Инге показалось, что Александр скептическим тоном сбил гостя с оптимистической ноты.

– Ничего! Это пока вы меньше единицы, – заговорила она, чтобы исправить ситуацию. – А станете двойками, тройками, глядишь, и в отличники…