Шизик

– Я думаю, что нужно просто уволить их и сократить… А по окончании оставшихся собрать и, к примеру, устроить соревнования между командами по пейнтболу, чтобы как бы не обижались и объединились. Сильный ход будет.

«Что Рома ко мне доколбасился. Классно я вчера Жанку пёр. На хрена мне эти проблемы? А в пейнтбол я бы поиграл. Когда я ещё смогу предложить-то. Зря я… Теперь опять меня все полным дураком и шутом считают».

– Мда… Ну, собственно… От тебя, Саша, я и не ждал ничего другого. Ценный совет. А про пейнтбол – это ты вообще молодец. Только о чём ты тут говорил, я не понял. Ты в курсе вообще, что мы обсуждаем?

«Ай да молодец Ершов! Сказал, как в лужу пёрнул! Молодец! Чем тупее его высказывания, тем умнее я сейчас буду выглядеть. Нужно сейчас вздохнуть. Выгляжу классно – знаю».

– Господа, подведу итог… Не смею вас всех задерживать. Неисполнение отделами данных требований будет штрафоваться. Критериев оценок нет. Если мне не понравится – это и есть основной критерий. Будем штрафовать. Все свободны.

«Как же я крут! Выглядел супер! Речь вообще. Я шикарен. Не было бы этих болванов, ржал бы в голос. Главное, даже умный Фразов не допёр, что я выдал его решение за своё. Я – профи! Он уверен, что я всё это и так знал. Умничка. Браво, Рома! Я крут! Представляю, как выгляжу. Они опять от меня все тут охренели. Ура!»

Чёрный человек

Как же от него пахло потом. Приходилось сидеть рядом и нюхать. Невыносимо. Терпел. Эти маршрутки… Отвык. Вышел за три остановки. Лучше пешком. Невыносимая вонь. Воздух. Свежий воздух! Пасмурно. Настроение – ноль. Как давно я не видел Тараса? Давно. Мы дружили. Ни дня не проводили врозь. Сейчас ни телефона нет его, ничего нет. Работал. Был занят своей жизнью. Своим бизнесом. Всё некогда. Даже не знаю, как он жил все эти годы. Бизнес закрылся, сейчас глобализация. Жена бросила. Денег не стало. Свободного времени – навалом. Самое время вспомнить о старых друзьях.

– Купи телефон, мужик, – подошедший небрит. Глаза бегают.

– Нет, спасибо.

– Так дёшево же, – идёт за мной.

Молчу. Пытаюсь не обращать внимания. Забегает вперёд, суёт в руки коробку с телефоном. Что-то бормочет. Навстречу – ОНА. Маринка! Сколько я её не видел. Улыбаюсь. Ведь влюблён был. Но она Тараса была невеста. Почти не изменилась. Красива. В джинсах, туфлях на высоком каблуке, лёгкой короткой куртке. Яркая. Блондинка. Холёная. Стильная. Высокомерная.

– Мужик, отойди на хрен.

– Чё! Ты как со мной разговариваешь?

– Отвали, слушай, не нужен мне твой телефон, – раздражаюсь. Марина приближается. – Марин!

– Оу! Илюша! – подняла брови, улыбнулась. От высокомерия – не следа. – Тыщу лет!

– Мужик, ты хамишь! – взгляд из-под чёрных бровей. Почувствовал опасность. Меня чувство не подводит. Присмотрелся. В глазах ярость. Весь чёрный – волосы, борода, водолазка, куртка, штаны, ботинки. – С тобой по-хорошему, а ты как разговариваешь со мной? Перед тёлкой, крутой такой?

Стоим уже втроём. Я, Маринка и чёрный человек. Она в недоумении:

– Илюша! Это твой знакомый? – видно, понимая, что нет.

– Нет, Марин. Рад видеть, – улыбаясь ей. – Молодой человек! Идите своей дорогой, удачи вам в продаже вашего телефона.

Молча сверкнув глазами, отошёл.

– Какой телефон? Илья! Кто это?… Слушай, мы уже лет пятнадцать не виделись! Последний раз тогда ведь у Тараса дома?

– Да, Марин. У него, – глупо улыбаюсь. – Я тоже после ни тебя, ни его не видел. Сейчас вот время появилось, как раз к нему иду. Ты как? С ним?

– К кому?

– К Тарасу. А ты куда? Как ты вообще?

– Тарас умер 13 лет назад, Илья.

– …

Как удар. Хлёсткий удар. Марина привычно. Она-то знала. Боль утраты. Нет его. Тараса нет. Тринадцать лет. А боль – сейчас. Для меня он умер сейчас. Слёзы проступили. Поперхнулся. Отвернулся скрыть слёзы. Чего стыжусь?

– Ты, выходит, не знал… Не ходи туда. Мать его тоже умерла несколько лет назад, говорят. Намучилась я с ним, Илья. Он на иглу сел. Два года кошмара. Ты не представляешь, как жить с наркоманом… Я любила его, Илюш. Давай, отойдём, покурим. Что стоим-то посереди дороги.

Голова заболела. Отошли. Зашли во двор. Сели на лавку. Сижу, уперев локти в колени. Смотрю на Маринкины закинутые одна на другую ноги. Туфлю сбросила – висит на пальцах. Вращает ступнёй, неужели заигрывает? На пятке – маленькая зацепка на колготках, пошла стрелка.

– А ты-то как?

– Я-то? – отвлекает от мыслей. Думаю о Тарасе. – Нормально.

– Женат? Чем занят? Что замолчал-то? – туфля упала с ноги на асфальт. Игриво начала поднимать ногой. Но, видно, заметив стрелку, сразу надела и сменила ногу.

– Что молчишь?… Я ведь нравилась тебе, я чувствовала, – голос весел. Говорит в спину.

– Нет. С чего взяла? Ты – девушка моего друга, была ей и осталась, – затянулся. Подержав в лёгких дым, выпустил. – У меня всё хорошо. Женат, двое детей. Счастлив.

Замолчал. Тяжёлое молчание. Неуютное. Неуютно обоим.

– Я на обеде. Работаю неподалёку. Пойду?

– Иди.

– Телефон запиши, если что.

Диктует. Записываю в телефон. Встала, поправляя куртку.

– Ладно, созвонимся.

– Давай, Марин. Конечно, созвонимся.

Пошла, цокая каблуками. Смотря вслед, достал сигарету. Прикурил. В руке телефон. Подумав, удалил её номер. Зачем соблазны? Прошлое. Девушка друга.

Резко. Боль в спине. Дыханье перехватило. Что это? Ё! Как же больно! Сзади вышел чёрный человек. В руках – большое шило. Шило, выходит, побывало во мне…

– Шакал! Я маму твою имел! – убрав шило в карман, не спеша пошёл. Пошёл по той же дорожке, где три минуты назад цокала каблуками Марина.

Сидел. Локти на коленях. В руках сигарета. Смотрел на тлеющий пепел.

Внутренний мир

Коростылёв с неприязнью посмотрел на руки продавщицы. Лак на руках был весь облупленный, с какими-то золотыми блёсками. Под ногтями проглядывалась грязь. Внешне спокоен. Да по сути что нервничать-то? Вот ведь – овца! Ну, неужели! Неужели нельзя хоть как-то за собой смотреть. Поднял взгляд. Лицо приобрело каменное выражение. Понятно, жарко. Но выемка между двумя обширными грудями была просто чёрной. Рассчитался. Сунул сдачу в карман. В упор взглянул на продавщицу. Понятно, если в овощном на весовых овощах, но она-то просто на кассе в продуктовом магазинчике. Продавщица заулыбалась. Коростылёв смутился, поняв, что она думает, что просто понравилась ему.

– Вы что-то ещё хотите, – с улыбкой спросила продавщица.

– Нет, спасибо, только сигареты, – улыбнувшись.