Молчание

– Ладно, пора уходить. Все равно было бы глупо надеяться найти их, живыми или мертвыми.

Мы вышли в темный, длинный коридор. Ирма включила фонарик на телефоне и осветила его.

– Что это? – я указала рукой.

– Где? – Ирма посветила вглубь коридора.

– Это дверь.

– Но ведь в доме всего одна комната и ванная с кухней. Мы уже повсюду были.

– Может, кладовая.

Я подошла к двери, которую в прошлый раз не увидела из-за темноты. Взялась за ручку и открыла.

На секунду мы с Ирмой замерли. Обе были уверены, что найдем за дверью что-то страшное, скелеты мужа и жены в обнимку. По крайней мере, моя фантазия рисовала мне такую картину. Но перед нами была только еще одна дверь. А между ними прихожая с тумбочкой и лавкой.

Задний выход. Почему я его не заметила? Я вышла в сени и распахнула вторую дверь. Лицо обдул холодный осенний ветер. Я ступила во двор, Ирма за мной. Мы закрыли дверь и сразу поняли, в чем дело.

Сзади не было ручки. Выход сливался со стеной, был ее частью, а сени – частью коридора. От старости все покрылось мхом, от чего маскировка стала еще более умелой.

– Интересная конструкция, – хмыкнула Ирма.

Мы вернулись в сени, оставив дверь открытой, чтобы при дневном свете все осмотреть. Впрочем, ничего интересного здесь тоже не было. В шкафчике стояла обувь. Больше никаких вещей. Я собралась выходить, как вдруг Ирма меня окликнула:

– Смотри!

Я присела рядом с ней на корточки. Под лавкой лежал лист бумаги. Ирма взяла его и развернула.

Это было то самое письмо, которое Уве впервые за 14 лет отправил родителям. Видимо, оно пролежало тут все эти годы. В сенях сухо, так что бумага и чернила не повредились.

Мы встали. Ирма сжимала послание в руках.

– Это что же получается. Бабушка и дедушка бросили письмо тут, а потом… ушли.

Мы снова вышли на улицу. По трем сторонам от нас только лес.

– Если мы пойдем через лес, то куда выйдем? – спросила Ирма.

– Если налево, то в мой поселок, направо – в другой, там, где живут друзья папы.

– А прямо?

– Не знаю, но я смотрела с вершины другой горы, вроде только деревья, никаких жилых домов.

– Значит, мы идет прямо, – Ирма решительно шагнула к лесу.

Я ее остановила.

– Что вы делаете? Зачем нам туда?

– Потому что дедушка и бабушка пропали там.

– С чего вы взяли?

– Все указывает на то, что они вышли из дома в тот день в октябре 1994. Вышли через этот выход, а не через главный. Значит, они пошли в лес, а не в поселок или еще куда. И это брошенное письмо все подтверждает. Они окончательно пали духом, поняли, что уже ничего не исправить. Глянули друг на друга, с письмом в руках вдвоем вышли в сени. Еще раз прочли его, бросили и ушли в лес. И умерли там.

– Это… очень вероятная теория, но все могло быть не так.

– А как? Ни один старожил из двух соседних поселков их не помнит, я пообщалась. И это логично, ведь кроме как к статуе и за продуктами они никуда не ходили, и то, в эти редкие выходы старались людям на глаза не попадаться. Если бы они ушли к поселкам, и с ними что-то случилось бы там, мы бы уже узнали об этом. А значит, они в лесу.

Ирма говорила вполне логично, и я прекрасно осознавала, что скорее всего она права, но все равно не понимала ее желания идти по следам Шульцев.

– Хорошо, все вполне могло быть так. Но нам-то зачем идти в лес?

– Чтобы их найти.

– Послушайте, вы, ну, – я не могла подобрать слов, – взрослая, умная. Как мы их найдем? Этот лес может тянуться на много километров. Мы же не будем неделями бродить по нему в поисках того, чего там, возможно, и нет.

– Летиция, – Она глянула мне в глаза, и я постаралась не отводить взгляд. – Я не заставляю тебя идти со мной. Но у меня хорошая интуиция, я чувствую, что там что-то есть. И я пойду.

У меня с интуицией и предсказаниями будущего всегда были проблемы, так что я не стала как-то это комментировать.

– Нет, я пойду с вами, хотя мне непонятно, как мы что-то найдем.

Все-таки я начала эту историю. И нужно попытаться. Я же ничего не потеряю. Просто прогуляюсь.

Ирма кивнула и улыбнулась. Мы вошли в лес.

– Не думаю, что они… пропали далеко. В октябре тут холодно, а судя по тому, что вся их теплая одежда и обувь в доме, они ушли в чем были, – я попыталась себя успокоить, но получилось плохо.

– Не волнуйся, мы вернемся до сумерок. Пойдем по прямой, ты смотри налево, я направо.

– Думаете, они повесились на дереве? – ляпнула я.

– Все возможно, так что смотри в оба, – Ирма криво усмехнулась, глянув на меня краем глаза.

Мы прошли всего пять минут, но меня уже охватила тревога. Ненавижу ходить по новым маршрутам. А еще я боюсь того, что мы могли найти. Не хочу видеть их тела, не хочу не знать, что сказать в утешение Ирме.

– А мы не заблудимся? – не выдержала я.

Ирма недоуменно глянула на меня.

– Ну да, точно, в этом лесу невозможно заблудиться. Достаточно повернуть назад и просто идти, и ты выйдешь к тропинке, дороге, дому, поселку, – как всегда, когда я нервничала, я затараторила какой-то бред.

Мы заходили все глубже и глубже в лес. Погода становилась мрачнее. Дул сильный ветер. Я смотрела по сторонам, но ничего не видела ни вверху, ни внизу. Повсюду опавшие листья, бьют мне в глаза своей яркой желтой окраской.

– Смотри, там что-то есть, – Ирма ткнула пальцем куда-то прямо.