Столбы. Сказка для себя

– А как высоко они вообще стоят?

– Да не высоко, – махнул рукой синоптик. – Высоко вертушки бы не взяли.

– Что, шары выше летают? – удивился заместитель.

– Как директор музея могу авторитетно заявить – да, – директор закрыл глаза и кивнул.

– Теоретически, конечно, вертолетчиков можно и заменить, – задумчиво проговорил заместитель. – Но где мы возьмем шары?

– А много надо? – синоптик старался выглядеть непринужденно.

– Да у нас ни одного нет, – неуверенно заявил заместитель.

– Ну, вообще, у меня есть один, – синоптик делал вид, что за окном есть что-то очень ему интересное.

Директор выпрямился в кресле, заинтересовавшись таким поворотом.

– У тебя откуда? – изумленно воскликнул заместитель.

– Ну как… – замялся синоптик. – В Китае заказал. Для работы. Точку росы чтобы… изучать… – затих синоптик.

– Какую точку росы?! – хохотнул заместитель и покрутил у виска. – И ты молчал?!

– А че я-то? – стушевался синоптик. – Мне велено было вертолетчиков привести. За шар речь вообще до сих пор не шла. И потом. Вот поднялся я на шаре. Заметьте, на одном. Значит, рядом с одним столбом. С одним. Из четырех.

– И крыша еще, – вставил директор. – А ну как рухнет? – он заинтересованно переводил взгляд с одного на другого.

– Это уже потом, – отмахнулся синоптик. – Ну, вот поднялся я. И что? Вентилятором дуну? Феном на батарейках?

– Анти-пылесосом! – воскликнул заместитель, все больше воодушевляясь. – У нас коммунальщики недавно закупили себе такие! Мы и тебя укомплектуем!

– Вот спасибо, – потер виски, в которых стучало сегодня сильнее, синоптик.

– А когда ушли вертолетчики? Я пропустил, – послышался глухой хрипловатый голос от окна.

Забытый всеми Доротей-Дятел, вернувшись к хорошему, сидел на краю кресла нога на ногу и закуривал. И было у них ощущение, что это был не вопрос.

– Год назад, – произнес среди сгустившегося безмолвия синоптик. – Вроде бы. Если ориентироваться по периодике.

– А почему? – снова не спросил Дятел.

– А кто их знает! – вспылил заместитель.

– То есть они разогнали облака и ушли, – спокойно заключил Дятел, выпуская аккуратные колечки в потолок.

– Именно так, – начал догадываться, к чему клонит сын, директор музея.

Снова повисла тишина.

– А кто-нибудь за этим наблюдал? – синоптик был следующим.

– Ну, так ты, наверное? – заместитель последним стал подтягиваться. – Синоптик!

– Меня не пустили, – махнул рукой синоптик.

– Кто? – директор подошел к Дятлу с пепельницей.

– Начальство, – уныло сообщил синоптик. – Я был на курсах повышения как раз. Ну и хотел вернуться, раз такое дело. Но я бы тогда сорвал план, то-сё, оплачено ведь уже было… ну, и я не видел в итоге.

Директор почесал в затылке.

– И я не видел. У меня инвентаризация была. Как сейчас помню. Двух топоров каменных не досчитались. Зато кто-то подбросил лампочку Ильича. Ха-ха, нам! Ильича! Ха-ха… – стих директор, не найдя поддержки.

– А у нас перевыборы были на носу, не до этого было, – виновато отчитался заместитель.

Снова все смолкли.

– А я видел, – вдруг спокойно сообщил Дятел.

Все головы, как у змейгорыныча, разом повернулись к нему.

– Ты? – директор был озадачен. – Но ты ведь всегда здесь, не выходишь.

– Ну и что с того. Зачем мне?

Никто не нашелся, что возразить. И только директор на правах родства продолжил:

– И… что ты видел? Как? Как это было?

– Как и сказали, – даже равнодушно прохрипел Дятел, затушив сигарету. – Они размесили столбы винтами вертолетов. Это было так… – Дятел посмотрел в окно, – страшно.

– Почему? – синоптик почти шептал.

– Потому что. Я же видел это не так, как сейчас вижу вас тут. Я видел это так, как вот вижу, что у вас у обоих, – махнул Дятел рукой в сторону дивана, – болят головы. А у тебя, – он посмотрел на отца, – дикое похмелье, потому что вообще-то ты не пьешь. И тогда я видел… страшно это было.

Дятел замолчал. Синоптик поерзал на диване и решил тоже задать вопрос.

– Вертолетчикам? Им было страшно?

– Да, – Дятел посмотрел на него, и ему показалось, что голову чуть отпустило. – Это не представить и не вообразить. Никто из нас не был живьем в такой ситуации. Никакая фантазия не способна вполне достоверно создать те их ощущения.

– Потому они и ушли?

– Да. Они же ведь подняли все свои машины, они были все в образцовом состоянии. Все машины. Это был образцово-показательный акт помощи вооруженных сил в мирное время в критических, так сказать, обстоятельствах. Практически демонстрация высшего пилотажа. Поэтому, когда их пилоты вернулись в лагерь, они, не откладывая, стали сворачиваться и той же ночью ушли. Кто воздухом, кто дорогой.

– И Максим? – очнулся заместитель.

– Конечно, – грустно улыбнулся Дятел. – Он же теперь с ними. Вертолетчик.