Тот, кто придёт за тобой

Очередные двери беззвучно распахнулись перед моим носом. Маленький зал – горница, хоромина или как это называть? – был довольно ярко освещён. Высоких кованых поставцов здесь понаставлено достаточно, чтобы без труда осмотреться. Я скользнул глазами вокруг. Да уж, интерьер такой, что фотокамера не помешала бы. Вдоль стен широкие лавки, около одного из окон узкий стол. Сами окна закрыты деревянными решётками, стены – простые, дощатые, ни тебе обоев, ни драпировок. В правом углу полукруглая печь, в левом – неподъёмный на вид ларь, а может, сундук. Ларь и лавки были донизу покрыты красивыми красно-зелёного узора коврами. На полу – пёстрые половики. В резьбе арочного свода угадывались какие-то диковинные лики.

Однако не слишком пышно для княжеских покоев… Я-то думал, здесь всё золотом отделано. Всех украшений – несколько богатых боевых щитов на стенах, да ещё невеликая доска между окнами. Не то икона, не то картина, а что на ней нарисовано, толком да издалека не разберёшь. И если подобие кресла с высокой спинкой, что рядом со столом, – это и есть княжеский трон, то одно из двух: или князь Владен за роскошью не гонится, или Велевец вовсе не так богат, как мне казалось. Впрочем, последнее маловероятно, уж больно хорош город. И столица к тому же…

Но всё это я отмечал мимолётно, краем глаза. Взгляд мой прикипел к людям, стоящим у стола. Было их четверо и сразу видно – не из простых. Почему-то князя Велевца я признал тут же и даже этому не удивился. Владен был моих лет, невысок, гибок, ещё не успел заматереть. Но его открытый лоб уже пересекли две морщинки, а светлые глаза смотрели пристально, словно ощупывая меня с ног до головы.

Остальные были постарше – чернобородый кряжистый вояка, высокий дородный мужчина с холёным лицом и седоголовый человек, на левой руке которого не хватало двух пальцев. Я по привычке начал гадать, кто есть кто. Смущало то, что князей должно быть трое, значит, четвёртый – лишний. Ну, вояка, конечно, Мечислав, уж больно имя ему подходит. Холёный, стало быть, Милонег, вон какие длинные тёмные ресницы – ровно девичьи. Колчерукому в этой компании, по моим расчётам, роли не находилось, и я оставил его на потом.

Владен шагнул нам навстречу. Двигался он стремительно, улыбка встопорщила короткую светлую бороду.

– Радим, ну наконец-то!

«Поприветствуй князей», – наставительно прозвучал в моей голове голос Окраинного Странника. И я махнул на все былинные челобития и земные поклоны, кивнул и сказал – чтобы сразу всем:

– Здравствуйте!

Нас ответно поприветствовали – коротко и обыденно, совсем по-нашему, по-домашнему. От этого робость немного улеглась, я перевёл дух. А Владен братски похлопал Радима по спине и протянул мне руку.

– Ты всё-таки пришёл! Мы тебя ждали.

Его пожатие оказалось неожиданно слишком крепким. Видать, князь привык держать в руке меч и вожжи, а то, глядишь, и боевой топор. На миг я даже ощутил себя слабаком, особенно при взгляде на его широкие плечи, туго обтянутые рубахой. Нет, ну а я чем хуже? Может, в силе с ним и не сравниться, однако же не мне нужны эти прославленные князья, а я им. Без меня справиться не могут. Стало быть, и в нас есть какая-то сила, пусть даже иная, – зато у Владена такой в помине нет.

Тут подал голос от стола тот, что выглядел холёным.

– Как тебя звать?

– Ярослав, – я решил обойтись без фамилии.

– Княжеское имя, – задумчиво протянул старик. – Чьего ты рода?

Я намеревался учтиво объяснить колчерукому, что князей в нашей семье отродясь не водилось. Но вместо этого с ужасом услышал собственный голос:

– Рода я вообще-то мужского. А родителей моих ты знать не можешь. Я пришёл сюда из другого мира, сами звали. Кстати, может, и ты своё имя назовёшь?

Ёшкин кот, что это я ляпнул? Метнул перепуганный взгляд на Радима – тот обморочно закатил глаза. Но губы его насмешливо вздрагивали, и я уразумел, что голову мне за такие дерзости не снимут. Стерпят и переживут.

Точно, стерпели. И даже словно не заметили моего неприкрытого хамства. А может, у них так принято выражаться, не знаю. Во всяком случае, Владен весело сощурился и обернулся к своим.

– Он прав, высокие князья. Воина сразу видно по его речам. (Услыхав такое, я обмер вконец – выходит, сам себе напакостил.) Так будем же знакомы, воин. Я – Владен, князь Соснового Края. А это…

Нет, ну я и впрямь кретин! Как выяснилось, не угадал ни одного. Вот уж где внешность обманчива, особенно в этом мире. Холёный оказался Мечиславом. А Милонегом – у меня чуть ноги не подкосились, – тот самый колчерукий старик. Выходит, я, пяти минут здесь не пробыв, умудрился надерзить настоящему князю. Кто тебя, идиота, за язык тянул?.. Кряжистый назвался Годином, ближним другом и военачальником Владена. Я поймал на себе его изучающий взгляд. Наверное, именно от него дозорные переняли эту привычку высматривать в каждом незнакомце лиходея. Ладно, пусть таращится, у меня совесть чиста.

– Князь, ты поведал высоким гостям, кто Ярослав? – это Окраинный Странник. Он все усмешки с губ уже смахнул, и лицо его было серьёзнее некуда.

– Да, они должны были знать. Это наша последняя надежда. Но ты, Радим, наверное, новостей ещё не слышал?

– Откуда бы? – проворчал тот и легонько подтолкнул меня – хватит, мол, у порога стоять, проходи, что ли. Мы все чинно уселись по лавкам. Сам Владен опустился рядом с Окраинным Странником. Это мне понравилось – трон свой он оставил без внимания, чтоб гостей не обижать и своё превосходство не выказывать.

Начал, впрочем, не он, а Мечислав. Голос Озёрного князя был глубок и звучен, однако наполнен горечью.

– Авда здорово подпортил дело. Знать бы, что он перейдёт на сторону Мглы, своими бы руками удавил, не посмотрел, что шурин. Теперь его войска на стороне врага, и мы бьёмся не только с Мглой, но и с ними. Мои дружины редеют, у нас уже не осталось людей. Гонцы собрали с моей земли всех, кто может сражаться. Поверьте, я стыжусь, но в некоторых отрядах есть совсем мальчишки… Если бы не ваша, князья, помощь, мой край уже принадлежал бы Мгле. А смута – клянусь богами, такой смуты в дружинах не бывало! Волхвы не в силах помочь, людям не растолкуешь, что с ними сражается Мгла, а не их родные.

– Чего-чего? – вырвалось у меня.

Князь, кашлянув, потёр переносицу.

– Ты не встречался с воинами Мглы? Хотя да, откуда бы… Это воинство теней, которые, убивая людей, принимают их облик.

– Оборотни?

– Да нет, здесь иное. Они бесплотны, но становятся сильнее с каждой новой жертвой. А уж похожи на неё – одно лицо! Подумай сам, каково это – биться с другом? Дружина ропщет, своих рубить страшатся.

Ну, можно поверить, почудиться такое может только в бреду. Что ещё за тени, отбирающие облик? Коли это правда, то нужно быть очень храбрым, чтобы переть прямо на них.

Я вспомнил, что теперь и я воин – по крайней мере, князья так считают. На миг даже приосанился. Стало быть, полагается словами не сорить, слушать бывалых и на ус мотать. Но вопросы лезли сами собой:

– А эти тени… как их там… Они умирают? Их убить-то можно?

– Можно, – Мечислав зло тряхнул каштановой копной кудрей. – Но сложно. Тут в глаза надо метить. Поди приноровись в такой сече.

– Это ведь им всё равно, куда рубить… – согласно буркнул Владен.

Я поморщился. Словечко «рубить» каждый раз заставляло вздрагивать. В нём скрежетали зазубренные клинки, свистели, рушась на шеи, топоры, с хрустом дробились кости. Я всё же не мясник…

Куда же ты попал? За какими приключениями тебя понесло в запредельное Лесотравье? Может, это всё-таки сон?.. Нет, не сон. Перед тобой сидят живые люди, хмурые, тёртые в боях, под стать этому суровому миру. А ты? Что ты вообще умеешь? Статьи писать? Так в Лесотравье газет нет. Учебные стрельбы в армии, конечно, были. Только вот незадача – здесь они садят из луков, не из автоматов Калашникова. Ну, приёмы рукопашного боя немного знаю – в той же армии учили. Но, боюсь, до рукопашной не дойдёт – подрежут мечом или копьём достанут.

Погоди-ка, а ведь это и вправду не сон!

Тебе в этом мире долго не прожить. Убьют в первой же схватке. Зарубят и всё, им это запросто.

Ты что, так торопишься умереть?..

Фитили светильников не трещали, горели ровно. Сквозь решётки окон доносился смех и голоса тех, кому, быть может, через несколько дней лежать в открытом поле под крыльями слетающегося воронья. А облики погибших, их лица, их силу и удаль возьмёт себе Мгла и станет ещё могущественней. И сгинет этот мир, проглоченный одной огромной тенью…

Я очнулся от мрачных видений. Мечислав по-прежнему рассказывал о битвах своих отрядов с Мглой, и голос его становился всё глуше и ожесточённее. Остальные слушали молча, опускали глаза, подпирали головы руками. Озёрный князь говорил о том, как лучшая его дружина сплошь полегла после трёхдневного боя без отдыха, не дождавшись подмоги. И как наступали призрачные воины Мглы, как обтягивались они плотью сражённых бойцов. И как густел мрак, и как сбивал ветер лошадей с ног, и ломал копья, и кровь заливала траву и стекала в ближайшее озеро.

Люто.

Я украдкой покосился на Радима. Но он не смотрел ни на меня, ни куда ещё. Слушая Мечислава, он размышлял о чём-то своём, и брови его сходились к переносью. Быть может, он уже успел пожалеть, что вытянул меня сюда? Или заранее оплакивал Лесотравье?

Озёрный князь, наконец, умолк. Какое-то время все молчали, и тяжёлое это было молчание. Тишина стопудовым валуном давила на плечи. Потом заговорил Милонег:

– Я снова дам тебе дружины. И отправлю послов в Западный Край, вдруг и там чем помогут. Велевец пока что прикрывает нас с востока, но придётся готовиться к бою. То, что ты поведал, – это, знаешь ли…

– В моём краю тоже ещё достаточно воинов, – откликнулся Владен. – Однако боюсь, что Мгла поглотит и их так же, как сожрала прежние дружины. Мы без толку губим людей. Сколько можно держать оборону?

– Мгла не спешит. Она наступает медленно, но удержать её мы не в силах. В конце концов случится так, что все, кого она убила, направят мечи на нас. Это битва против самих себя.

Тут князья словно очнулись, и их взоры дружно обратились ко мне. Я невольно втянул голову в плечи. Точно! Даром, что ли, на лавке штаны протираю? Вот и вспомнили о последней надежде Лесотравья. Чем губить свои полки, лучше свалить всю ответственность на меня. Кажется, сейчас погонят на войну.