Лисы округа Хансон

– Тэун, идиот! – Юнсу падает рядом на гальку и толкает в плечо рукой. Тэун не реагирует. – Ты что за представление устроил? У меня чуть сердце не остановилось от страха!

– Эй, – тянет Тэун, – ты тоже её видишь, да?

– Кого? Твою путёвку в бессрочный отпуск или увольнение по собственному? Вижу отчётливо, идиот ты безмозглый!

– Девушку.

Тут наконец Юнсу замирает и смотрит в ту же сторону, куда и Тэун. Рыжей лисицы на горизонте уже не видно, как и её хвостов. Ладно, может, хвосты-то как раз Тэун себе напридумывал. Вода в мозг залилась, вот его и плющит.

Не могла же его настоящая лиса из моря вытащить, верно?..

– Там нет никого, – говорит Юнсу и со вздохом возвращается взглядом к Тэуну. – Русалку увидел?

Тэун кивает.

– Почти. Лисицу.

– А-га, – поддакивает Юнсу очень знакомым Тэуну тоном: напарник включает психиатра всякий раз, когда, по его мнению, Тэун переходит границы адекватности. «С безумцами лучше не спорить, с любой чушью следует соглашаться, пока везёшь их в больницу» – и всё такое…

– Я серьёзно, – говорит Тэун.

– Да, как и прошлой ночью, точно, – гнёт своё Юнсу и подаёт ему руку. – Поднимайся, тебе надо просохнуть, принц Эрик.

Вдвоём они медленно бредут вдоль берега, и Тэун молчит, давая Юнсу выговориться. Он испугался, похоже, на несколько лет вперёд и не затыкается теперь, вываливая на виновника своих бед все тревоги.

Ехать в Хансон Тэуну в его нынешнем состоянии нельзя, и Юнсу предлагает просушить одежду в ближайшем мотеле.

– Нас и так за любовников принимают, – ворчит Тэун, осматривая людные улицы, растянувшиеся вдоль залива. Юнсу отмахивается.

– Во-первых, тут никого из наших нет. Во-вторых, я тебя в мокрой одежде в машину не посажу. И я есть хочу.

– Я тоже! – вспоминает Тэун.

– Вот видишь, я прав.

Юнсу ведёт Тэуна в первый попавшийся мотель и расспрашивает хозяина, где можно поесть что-то не из морепродуктов. Пока он решает вопросы, Тэун следит за улицей. Куда запропастилась эта лисица? И след простыл. Если она ему действительно привиделась, то как Тэун из моря выбрался? Он сознание потерял, абсолютно точно!

Да и челюсть болит, зарядила эта рыжая Тэуну знатно.

Он хмыкает, потирая подбородок. Что за женщина!..

– Такой довольный, будто дело раскрыл, – замечает Юнсу и толкает Тэуна в коридор мотеля, позвякивая ключами от номера.

– Нет, но это сейчас не важно.

– Для детектива Квана есть что-то важнее дела? – икает Юнсу.

– Ты не поверишь…

– Не поверю чему? – Юнсу отпирает дверь, заталкивает Тэуна в комнату. – Раздевайся, суши вещи, а я пока… Не знаю, еды нам найду.

Перед тем как уйти, он окидывает напарника внимательным взглядом. Встревоженным.

– Что? Брось, я в порядке, полном! – Тэун машет руками. – Ну, гляди, жив, цел, орёл!

– Поэтому с пирсов прыгаешь, птица вольная? – язвит Юнсу и наконец уходит из номера.

Тэун плюхается на кровать – с покрывала поднимается в воздух облако пыли – и скидывает насквозь промокшие кроссовки. Пока он раздевается, чтобы принять душ и согреться, с трудом заработавшие мозги начинают прокручивать в памяти все события, начиная со вчерашней ночи у реки Ханган.

Он обнаружил следы крови под мостом Мапхо и тогда впервые заметил лису. Если вчера он думал, что ему померещилось, то сегодня готов руку дать на отсечение, что его спасла лисица. Подумаешь, у девушки четыре хвоста за спиной – а кто сегодня без чудинки, да?

Тэун стоит под горячей водой в душе, трясёт головой. Согревается с трудом – должно быть, пробултыхался в море он прилично… Главное, чтобы о его представлении не узнал начальник Кан. Иначе Тэун пожалеет, что не умер.

Вода стекает по его подтянутому телу, задевая изогнутый кривым полумесяцем шрам под ключицей с правой стороны. В детском доме, где Тэун прожил первые пять лет после гибели родителей, престарелая надсмотрщица говорила, что его шрам – это метка токкэби. Хорошо, детдомовцы не додумались дразнить Тэуна невестой гоблина.

Шрам остался на теле Тэуна после аварии – отец не справился с управлением на залитой ливнем дороге, их занесло, и автомобиль с моста вылетел в овраг. Тэуна нашли не в машине, а в пяти метрах от неё, лежащим лицом вверх с рваной раной у ключицы. Та была не такой уж большой, но шрам остался приличный. С годами кожа на нём срослась в выпуклый некрасивый узор, но Тэуна это не беспокоило. В отличие от его немногочисленных девушек.

– Я принёс кимпаб! – раздаётся голос Юнсу из комнаты.

Тэун заканчивает с водными процедурами и выходит из душа в мотельном халате. Пахнет ужасно, но под рукой ничего другого, сухого, нет, и выбирать не приходится.

– А теперь я тебе расскажу, как выжил, – говорит Тэун, садясь на кровать. Юнсу попытался расположиться там же, но скривился, заметив, сколько пыли на покрывале, и уселся на стул.

– Уж будь добр, – кивает он. По сторонам не смотрит: Юнсу удручают подобные места, и остаётся только удивляться, почему такой домашний мальчик выбрал не самую чистую профессию.

Потому что папа Юнсу был детективом, дурень, напоминает себе Тэун.

У Тэуна нет обоих родителей, у Юнсу – папы. В полицейской академии, куда оба поступили по личным причинам, они быстро спелись на этой почве, а потом – на разнице в характерах. Тэун всегда лез на рожон, Юнсу его останавливал. Когда буксовал студент Ли, его лучший друг Кван всегда приходил на выручку первым. Вот и сошлись.

– Так что там с заплывом? – спрашивает Юнсу.

– Невкусный? – кивает на кимпаб в его руке Тэун, замечая, как Юнсу морщится. Он мотает головой. – Вернёмся в Хансон, угощу тебя курочкой с пивом.

– С тебя говядина за все ужасы, что я тут пережил! – восклицает Юнсу, и Тэуну кажется, что говорит он вовсе не о морском приключении и безруком трупе Гу Санхуна…

– Меня спасла лиса, – «без разбега» начинает Тэун.

Юнсу закатывает глаза и с трудом проглатывает пережёванный кимпаб.

* * *

Вечером, когда Тэун и Юнсу возвращаются в город, Юнсу звонит судмедэксперт, ведущий дело утопленника без головы.

– Да, сонбэнним? – отвечает Юнсу, ставя звонок на громкую связь. – Что-то выяснили новенькое?

– Бестолковый с тобой? – раздаётся голос эксперта.

– Кто? – одними губами спрашивает Тэун. Юнсу дёргает бровью – не отсвечивай в разговоре, тебя в него не приглашали.