Лисы округа Хансон

– Джи!

Высохший патч летит ему прямо в лицо, он уворачивается и виновато вжимает голову в худые плечи.

– Я за тебя переживаю, дурила! – оправдывается он и взмахивает руками. – С тех пор как ты отрастила новый хвост, сил у тебя стало меньше, и это…

– Моя забота, – выстукивает Харин по столу кулаком. Потом вздыхает и отворачивается, чтобы не смотреть в глаза приставучему ёндону. Он прав, да, но зачем напоминать ей о проколах, если словами делу не поможешь?

Харин берёт со стола яблоко, вгрызается в него зубами.

– Голландские яблочки самые вкусные, – говорит она, за три укуса съедая половину фрукта. – Где, ты говоришь, такие продаются? Хочу ещё.

– Харин.

– Скажи адрес склада, мне нужны оптовые поставки.

– Харин.

– И ещё ты на днях приносил мне сиропчик, с ним вообще пальчики оближешь! Я увидела в тик-токе, как люди стеклянные яблоки делают в сиропе, – приготовила тоже, чуть не умерла от восторга. Хочу ещё.

– Харин!

Она сгрызает всё до палочки и кидает её через плечо в раковину. Та падает в гору грязной посуды, ползёт по тарелке с ссохшимся острым соусом для говядины. Джи наблюдает за лисой с самым хмурым видом, всё лицо – застывшая посмертная маска.

– Тебе надо найти того мальчика, – говорит он после двух тяжёлых вздохов. Харин кривит губы. – Не строй такую морду, ты и сама знаешь, что я прав! Пока его не нашёл кто-то из наших, ты в опас…

– Кто его найдёт? – осаживает Харин. – На нём защита похлеще, чем на всём небоскрёбе Союля. К нему никто из квисинов не подберётся, он для них невидимый, забыл?

– Ага, – кивает Джи, скрещивая руки, – и для Тангуна тоже?

«Проклятье». – Харин так и знала, что речь зайдёт про этого всемогущего.

– Я ничего не могу поделать, – на выдохе произносит Харин. – Он и для меня невидимый. Считай, я забыла пароль от криптокошелька. Что мне теперь, ходить медитировать на Халласан, чтобы вспомнить, где оставила мальчишку, как те дебилы из интернета? Не поможет, я пробовала.

Джи трёт шею и наконец сдаётся.

– Как можно просрать своё же, скажи, пожалуйста? – ворчит он, обходя Харин. За её спиной начинает шуметь вода – Джи не выдержал вида грязной посуды и решил снова всё перемыть. Ну и правильно, не Харин же этим заниматься. Она любит кушать, а мыть за собой не любит. В отличие от Джи – не зря его после смертной жизни в домового обратили.

– В посудомойку всё свали, пусть техника за тебя работает, – говорит Харин и уходит одеваться. Раз уж она решила проверять зацепки по наводке Хан-мать-его-Союля, стоит начать прямо сейчас. Пока Тангун в самом деле не решил справиться о делах своей хвостатой приспешницы.

Вообще-то, одёргивает себя Харин, она не его приспешница. И не помощница. И не подопечная, как считает Союль. Что бы там Тангуни не думал об их отношениях, они далеки до родственных, дружеских и даже приятельских.

Харин его должница. И обязательство перед богом всех мифических существ Кореи – это стена, которую не преодолеть даже доброте Тангуна. Харин знает, что он притворщик и все его благие намерения – ложь, которой он пытается умаслить кумихо.

– Ну, я пошла, – говорит Харин, появляясь в гостиной в узких джинсах и кожаной куртке. Джи убрал волосы под платок, нацепил фартук и уже что-то нарезает на её кухонном столе. Мясо для пулькоги[31 - Корейское барбекю из тонких ломтиков маринованной говядины или свинины.]?

– А позавтракать? – Джи вскидывает голову, машет перед лицом широким ножом. – Натощак бегать по городу затея не из лучших.

– Да-а, но уже полдень. Если хочу везде успеть, надо поторопиться. Не смотри так, я не хочу это на завтра оставлять. Как вернусь домой, так и позавтракаем, хорошо?

– Скорее уж поужинаем, – ворчит Джи, но кивает. – Возьми пару яблок хотя бы.

Он бросает Харин бумажный пакет, та ловит его уже по пути к дверям.

– Хорошо, мамочка! – кричит она Джи, надевая кроссовки. Яблоко она сгрызает по дороге до подземной парковки, а на дне пакета находит ещё онигири с острым кимчи.

Всё-таки Джи – золото. Не зря она спасла его двести пятьдесят лет назад.

* * *

Осмотр ночного клуба Харин ничего не даёт: там уже всё убрали, зачистили какими-то химикатами пол, даже следов от потасовки не осталось. Если тут и была кровавая бойня, она всё равно не найдёт ни одной зацепки. Харин просматривает записи с камер в рубке охранника – пусто. Конечно же, полиция уже изъяла все материалы по делу и теперь, надо полагать, решит, что ногу одному бедняге оторвал кто-то из его смертных соперников, а голова второго треснула сама по себе. Если в ту ночь в клубе орудовали монстры, полицейские ничего на видеозаписи не увидят.

Жаль, у Харин нет доступа к их архивам. Она бы смогла увидеть больше, чем доступно человеческому глазу.

– Хичжин? – она звонит подруге, мельком глядя на наручные часы. Восемь вечера, что-то она задержалась. Надо поесть.

– Йо! – отзывается Хичжин на конце линии. – Опять к Союлю клинья подбиваешь?

– Что? С ума сошла, когда бы это я… – Харин осекается, понижает голос. На Хансон уже опустились осенние сумерки, город сияет неоновыми огнями, свет которых окрашивает фигуры многочисленных прохожих в розовый, красный и оранжевый. С такой подсветкой волосы Харин горят ярче пламени.

– Ладно-ладно, я пошутила, – беззаботно хихикает Хичжин. – Так чего звонишь?

Харин заворачивает в первый попавшийся ресторанчик, откуда тянет говядиной, и садится за ближайший к дверям столик.

– Один канхве[32 - Тартар из сырой говяжьей печени с кунжутным маслом и солью.], пожалуйста! У тебя есть выход на полицейский участок в Мапхо?

– Тебе зачем? – недоверчиво спрашивает Хичжин.

– Надо проверить, не замешаны ли в недавней резне в местном ночном клубе какие-нибудь квисины или квемули.

– Че-го? – икает Хичжин. – Это в том, где смертные банды недавно снежок[33 - Наркотики (сленг.).] не поделили? Почему ты решила, что…

– Просто ответь на вопрос, – вздыхает Харин. В трубке раздаётся ответный вздох Хичжин. Харин слышит, как подруга стучит по клавишам.

– Ну… Вообще есть, но я бы с этим оборвышем связываться не стала, – говорит она после минутного молчания. – Он и по меркам квисинов тот ещё урод. Умрёт, точно в квисина обратится.

– Будем надеяться, эта участь его минует, – хмыкает Харин в трубку.

Симпатичная пожилая аджума[34 - Тётушка (корейск.).] приносит заказ, раскладывает вокруг закуски в маленьких плошках и, поклонившись, уходит. Харин запихивает тартар в себя, почти не прожёвывая. Вкусно. Надо было две порции брать.

– Так что там с контактами? – спрашивает она у Хичжин. – Поделишься?

– Приятного аппетита, – отзывается та. – Я тебе в «Ка-ток»[35 - Kakao-talk – самый популярный мессенджер в Южной Корее и в данной истории.] сбросила, но, подруга, поверь: лучше своими силами что-то разведать, а не к этому говнюку соваться. Мне говорили, он мудак и жену побивает. Служитель закона, тьфу.

– Я не его жена, – замечает Харин, в презрении поджимая губы. – И что он мне сделает, я кумихо, твою мать. Но спасибо за инфу. Если случай подвернётся, сломаю ему руку.

Хичжин фыркает.

– Ну как знаешь. Ты со своими расследованиями завязывай, что-то зачастила. То про Союля узнай, то теперь это. Что ты там ищешь?