Лисы округа Хансон

– А вы успели разузнать обо мне, госпожа… Как мне к вам обращаться?

Лиса склоняет голову набок, изящный хвост рыжих волос струится вдоль шеи и переливается в неясном свете из ванной.

– Хороший вопрос… – Она щурится, смотрит на Тэуна слишком уж пристально. Он не к месту и не вовремя вспоминает, что стоит перед ночной гостьей в одних трусах.

Ночная гостья улыбается снова.

– Хорошо выглядишь, детектив Кван, – говорит она, окидывая его медленным взглядом. Тэун сглатывает загустевшую слюну, та застревает в горле. Возьми себя в руки, корявый подросток! – Можно я тебя поцелую?

У Тэуна естественным образом тормозят все мыслительные процессы, и первое, что ему хочется ответить: «Да я вас сам поцелую». Но он, конечно же, этого не делает.

– Нет, – говорит он, кляня себя последними словами, – нельзя.

Ну и дурак. Судя по всему, лиса думает то же самое. Она кажется немного расстроенной, но не настолько, чтобы демонстрировать это Тэуну.

Доверять собственному языку после того, как отказал этой женщине, Тэун не может, но сказать что-то надо. И спросить – много чего. Потому Тэун одной только силой воли открывает рот и произносит:

– Как вы нашли меня?

Поскольку прятаться теперь будет мальчишеством, Тэун отбрасывает прочь смущение и неловкость и идёт запереть распахнутую настежь входную дверь. Пока он делает несколько шагов в прихожую – закрыть дверь, услышать писк кодового замка – и возвращается в гостиную, лиса располагается на его кровати и встречает его, закинув ногу на ногу, будто у себя дома.

Она полностью одета, он почти раздет. Ситуация не столько теперь неловкая, сколько комичная. И обидная. Тэун предпочел бы поменяться с рыжей местами.

– Я пришла поговорить, – уходит она от вопроса и протягивает руку, приглашая Тэуна сесть в кресло напротив. Тэун остаётся стоять, глядя на её светящиеся в темноте глаза сверху вниз. Света в комнате не хватает, чтобы дарить её взгляду такой огонь. Откуда он исходит? Из её души?

Есть ли у неё душа, если она забивает монстров каблуками своих туфель, а под платьем прячет лисьи хвосты?

– Должен сказать вам спасибо, – говорит Тэун, с трудом вытаскивая себя из навязчивых мыслей. Брови лисы изгибаются – она не хмурится, но заинтересована. Тэун добавляет: – Не успел поблагодарить в прошлый раз, и… даже не надеялся увидеться так скоро.

Лиса кривит губы.

– Не меня, – говорит она и кивает на мокрое пятно на ковре Тэуна, оставшееся после ённо. – Благодари его. Если бы он не сунулся к тебе сегодня, наша встреча случилась бы несколько позже. Что меня как раз удивляет…

Она поднимается с кровати, снова осматривает комнату с ещё большим, чем прежде, вниманием.

– Ты не сильно напуган, – замечает она, не глядя на Тэуна.

Тэун смотрит на её точеный профиль, подсвечиваемый слабым светом из ванной.

– Я всякое видел, – говорит он уклончиво. Тогда она поворачивается к нему лицом. Глаза уже потухли, но их цвет… Они светлее, чем карие. Янтарные? Так не говорят, когда речь заходит о людях. Тэуну бы серьёзно задуматься, стоит ли спокойно разговаривать с представительницей бог её знает каких мистических сил. Но он безумец, решивший, что его спасла кумихо, так чего терять?

– Всякое, – повторяет лисица и вновь указывает на мокрое пятно. – Такое тоже?

– Такое – нет, – признается Тэун. – Оно умерло?

Лиса улыбается, обнажая клыки.

– Не-ет, – тянет она с явным удовольствием. – Но к тебе больше не сунется… какое-то время.

Тэун только кивает. А что сказать? Если через какое-то время эта лисица вновь заявится к нему, чтобы спасти от квемуля, квисина и ещё хрен его знает каких существ – что ж, он не против. С другой стороны…

– Когда он придет снова, вы вернётесь, чтобы защитить меня? – Он мог бы выразиться по-другому, но это сильнее его: хочется поддеть её, увидеть, как блестят её глаза, как изгибаются, точно заколка для волос, губы… Лиса не обманывает ожиданий – улыбается широко, неприкрытое предложение Тэуна ей понравилось.

– Тебе не особо нужна моя защита, господин детектив столичного округа. Если то, что я о тебе узнала, правда.

Тэун не знает, куда деть руки, и скрещивает их на груди, сжимая пальцы в кулаки. Значит, они оба друг друга интересуют.

– Раз я уже пришла к тебе в гости, – продолжает лисица, – может быть, угостишь меня рамёном?

Намёк настолько очевидный, что Тэун давится воздухом и кашляет, пока лиса делает вид, что не понимает его смущения. Не остается сомнений, что она в курсе, к чему может привести рамён между мужчиной и женщиной в первом часу ночи, но, похоже, её не сильно заботят условности.

– Почему бы и нет, – отвечает Тэун, с трудом заставляя будто распухший язык ворочаться во рту.

Он наспех напяливает на себя домашние штаны. Пока кипит вода в кастрюле, лиса снимает с себя плащ, оставаясь в короткой юбке и наглухо застегнутом пиджаке в тон. Плащ кладёт на спинку кухонного стула, обходит комнату по кругу. Тэун включил свет, и теперь она смотрит на свой портрет, склонив голову.

– Непохожа, – говорит она в итоге и морщит нос.

Тэуну почти стыдно за свои корявые руки, но он отмалчивается, чтобы не ляпнуть какую-то глупость, над которой рыжая только посмеётся.

Не замечая пунцовых щёк детектива, лисица переходит к стоящим на книжной полке фотографиям в рамках.

Там фото с выпускного вечера, фото с поступления на службу, пара карточек со времён, когда он был студентом и вместе с Юнсу они из кожи вон лезли, чтобы понравиться преподавателям академии.

– Ты одинок, – заключает лиса, присаживаясь к столу, на котором Тэун уже раскладывает тарелки для рамёна и стаканы с водой. Его не удивляет подобный вывод – среди фотографий нет, по понятным причинам, ни его родителей, ни друзей. Кроме Юнсу и некоторых сослуживцев, Тэун почти ни с кем близко не общается. Не сходится характерами.

«Точнее, характером».

– Не у всех есть такие друзья, как ваши, – соглашается Тэун, но лисица на язвительное замечание про ённо никак не отвечает.

Она по-хозяйски накладывает себе лапши, до краёв заливает её бульоном. И раз она не продолжает его мысль, Тэун решает заговорить первым. В конце концов, пару ответов он заслужил.

– Так что это было, м? – спрашивает он, кивая в сторону почти высохшего пятна на ковре. Почему-то он думает, что от сбежавшего (оно же сбежало в какой-нибудь мир иной, так?) существа останется запах, и хорошо, что Тэун совсем не брезгливый.

Лиса прихлебывает прямо с краёв тарелки, шумно втягивает ртом лапшу, и весь её прежний надменный образ разбивается об эту реальность, в которой она сидит напротив Тэуна и с упоением ест, жмурясь от удовольствия.

– Ты знаешь историю, детектив Кван Тэун? – спрашивает она, вытирая рот тыльной стороной ладони.

– Которую её часть? Насколько мне известно, квемули в трактатах «Самгук Саги»[38 - Древнейший сохранившийся до наших дней памятник корейской историографии в жанре официальной династийной истории, хронологически охватывает эпоху Трёх царств – Силлы, Когурё и Пэкче.] не упоминаются.

– О, – легкомысленно отмахивается лиса. – Не в тех, что предназначены для людей, естественно. Но в летописях потустороннего мира квемули и квисины частые герои.

Тэун кивает. Ясно. Есть история для людей, а есть – для мистических существ вроде ённо. Тогда другие персонажи сказок и мифов – тоже существуют? Шах и мат, Ли Юнсу!

Он хочет задать этот вопрос, но лиса его опережает:

– Токкэби, пульгасари[39 - Животное с туловищем медведя, хоботом слона, глазами буйвола, хвостом коровы и лапами тигра; питается железом и изгоняет наваждения и кошмары у людей.] и другие духи, упоминания о которых остались только в сказках для детей. Все они населяют Корейскую Федерацию ещё с тех времен, когда она была Кочосоном[40 - Первое корейское государство (по историческим источникам, основано в 2333 году до н. э.).].

В другое время Тэун решил бы, что сошёл с ума и в какой-нибудь больнице пустует его койка, но он сам видел квемуля, пятно от которого всё ещё держится на его же ковре в его же квартире, и лисьи хвосты у лисицы ему не почудились. Тэун с ума не сошёл. Значит, она говорит правду.