Сделка

…Врачи приехали быстро, их встретил Артур. Они пришли в дом, где Георг, укутанный в плед, сидел на диване с чашкой чая; его бледное лицо опухло от слёз. Он говорил:

– Крыса-выпила-выпила-выпила-выпила-крыса-пьёт-пьёт-и-пьёт-лакает-морфий-как-воду-а-я-колочу-её-палкой-по-спине-позвоночник-хрустит-как-поджаренный-хлеб.

Первый доктор, молодой парень, покачал головой.

– Тяжёлый случай. Увозим немедленно, – сказал он второму доктору, что постарше.

– Сначала успокоительное, а потом уже… Что с ним? – обратился второй врач к Артуру.

Тот покачал головой. Голос его дрожал:

– Передозировка. У него мы нашли три капсулы с морфием.

– С утра он пил кока-колу, – сказал Рейнер, подойдя к ним. – В комнате я нашёл ещё две бутылки; одна из них наполовину пуста.

Доктора подошли к Георгу и нагнулись над ним. Сначала они задавали ему вопросы, но тот продолжал сравнивать позвоночник крысы с поджаренным хлебом. Тогда молодой доктор дотронулся до него, проверяя пульс и поглаживая по руке, Георг вскочил, обронил чашку чая прямо на свои брюки и сказал:

– Не трогай меня, педик! Я сломаю, сломаю твою позвоночник, он хрустит, хрустит, как хлеб ломается-как-колбаска-копченная-бутылка-бутылка-а-а!

Ему дали успокоительное, но он бился в руках врачей, пока его увозили. Пришлось надевать смирительную рубашку. Карета стояла возле самого крыльца; когда же его посадили туда, Рейнер сказал:

– Куда повезёте?

– В дом номер двадцать три, что на перекрёстке между Рыночной и Технической улиц, – сказал молодой.

– Надолго?

– Не знаю. Можете связаться с главврачом, он вам скажет.

С этими словами они уехали. Мать, которая ещё до приезда пришла в себя, сидела на стуле и плакала. Её успокаивали очень долго, а когда она уснула прямо на диване, Матиас предупредил Джанет, что не приедет, и все отправились спать.

Часть 2

С утра стояла на удивление солнечная погода. По радио передавали положительную температуру; календарь показывал, что сегодня первое марта. С крыш капали сосульки и с грохотом падали на сырую землю. Снег таял, сливаясь с лужами и грязью. Первым проснулся Рейнер; часы показывали десять утра. В сердце стояла тревога, ноги сами тянулись к подвалу. Он не особо понимал, с чем это было связано, но, спустившись, почувствовал небывалый холод. Он включил свет и обнаружил, что уровень воды едва-едва достиг второй нижней ступени.

– Чёрт, – процедил он.

Плавали по воде вёдра, ненужные пыльные коробки и трубы крыс. Среди них и вчерашняя крыса с переломным позвоночником оставляла след из пены и крови. Рейнер вздрогнул и захлопнул дверь, снизу прикрыв щель дырявой тряпкой. «Я ничего не сделаю, – думал он. – Надо ждать, когда само рассосётся, а потом убрать и осушить подвал от сырости».

В тишине он сидел на кухне и пил кофе. По утрам ел тосты, но после вчерашнего выступления Георга при одной только мысли о хлебе его едва ли не выворачивало наизнанку. Чуть позже спустился Матиас, попрощался с ним и ушёл. Почти сразу проснулась мать и, пожаловавшись на головную боль, ушла наверх.

В этот момент спустился Артур, посмотрел на настенные часы и набрал номер, который дал ему Вишнёвский. На другом конце провода ответил он сам, бодрым и весёлым голосом:

– Слушаю.

– Это Артур Бёргер. Я принимаю условия.

– Это же замечательно, мой мальчик! После двенадцати должны позвонить из полиции. Скажи им, что скоро заедешь, а затем позвони мне. Через десять минут подъедет Фишер с деньгами.

Артур повесил трубку. Он уселся напротив Рейнера и молча закурил. Спустя полчаса спустился Лабби и присоединился к молчаливой компании. До обеда они как будто пребывали в своём отдельном мире, не в силах заговорить. У матери поднялась температура, ей пришлось остаться в комнате Артура. Она плакала, когда тот зашёл забрать полотенце.

– Прости, сынок! Георг, а как Георг?

– Матушка, поспи. Сейчас всё узнаю.

Он померил ей температуру и, удовлетворившись, спустился вниз, позвонил в больницу, чей номер был записан в телефонном справочнике. Рейнер и Лабби стояли рядом, чуть ли не прижавшись к Артуру.

– Состояние за ночь стабилизировалось, он успокоился, – говорил на другом конце провода главврач, – но всё равно продолжает нести бред, у него лихорадка. В общем, он ещё полежит у нас несколько дней; если к вечеру успокоится, переведём из палаты для буйных в обычную.

– Как он вёл себя ночью? – сказал Артур.

– Ну как… Бредил. По дороге чуть не избил водителя капельницей. Сейчас признаков агрессии не проявляет, но всё время угрожает переломать позвоночник. Посмотрим на его состояние; может, придётся выписать ему курс психотропных препаратов для подавления агрессии…

– Но ведь он и так подсел на наркотики! Он наркоман, у него…

– Это понятно, но в данном случае их необходимо принимать для подавления агрессии. Точных прогнозов нет, но не советую полностью рассчитывать на то, что его скоро выпишут.

Из отделения полиции позвонили ровно в полпервого. Артура попросили прийти не позже трёх часов, желательно прямо сейчас. Он тут же перезвонил Вишнёвскому.

– Хорошо, – сказал тот, – Венни приедет через десять минут. Прошу вас, не ругайтесь.

Артур положил трубку. Мысль о том, что его отвезёт Фишер, выводила его из себя – особенно после вчерашнего. Фишер приехал ровно через десять минут и просигналил. Попрощавшись с братьями, Артур вышел на улицу и сел в машину.

Венни поздоровался и сказал:

– Деньги после допроса.

Тот отвернулся к окну. Всю дорогу они молчали.

…Они подъехали к зданию полицейского участка. В фойе Артура встретили двое в униформе и проводили в комнату, где в ряд стояли шесть человек, трое из которых были в комбинезоне. Среди них он узнал Кулакова; тот смотрел в одну точку. Он выглядел хладнокровным, а между тем ёрзал и все время переменялся с ноги на ногу, словно понимая, какой будет исход. Какой-то мужчина стоял рядом с ним; разбитое лицо выражало спокойствие, а глаза с наглой насмешкой смотрели на Бёргера.

Тот поспешно отвёл взгляд и огляделся. Прокурора Франка он заметил не сразу: он стоял в углу, возле стенки, опершись на трость. На его лице красовались синяки. Как только он увидел, что Артур смотрит на него, улыбнулся и жестом подозвал к себе. Но в этот момент сопровождающий дёрнул Бёргера за рукав и подвёл к шестерым.

– Вы узнаёте мужчину, который избил прокурора Франка?

Артур сразу же показал на Кулакова.

– Это он.

Полицейский поднял бровь. Артур смотрел только на Кулакова, у которого отвисла челюсть. В глазах его мелькал страх.

– Вы уверены, герр Бёр…

– Да. Это он.

– Да что ты врёшь! – сказал Кулаков, делая шаг вперёд.

– Он вообще с нами был, на Майской улице, – сказал один из подозреваемых. – Мы после вечера в клубе гуляли!