Сделка

– Простите за столь дерзкий вопрос, но зачем? Это Кулаков, я так понимаю?..

– Герр Бёргер, прошу вас…

– Прокурор молчать не будет, герр Вишнёвский. Что я, по-вашему, должен ответить перед судом? Вайса и так посадят, а меня за соучастие в сговоре.

Вишнёвский неожиданно расхохотался.

– Знаете, если копать глубже, то тогда напрашивается вопрос: зачем вы шли к Вензелю Фишеру? Чаи распивать? Я в этом почему-то не уверен. Если раскопают, вас посадят на два года. Вас же в деревне чуть не посадили за это, но фортуна крайне редко встаёт на сторону одного и того же человека дважды. В данном случае я уверяю вас: она на вашу сторону не встанет.

Артур побелел, но лицо его оставалось непроницаемым.

– Фишера тоже посадят.

Он пожал плечами.

– А это уж как суд решит. Во всяком случае, на вас повесят клеймо, и после тюрьмы куда же вы пойдёте? Санитаром? Боже упаси! Только на завод, если повезёт. Будете только и делать, что ставить уколы вашему больному брату, а потом идти пахать на станке.

Артур переглянулся с Венни. Они смотрели друг на друга на протяжении двух минут, а когда Вишнёвский замолчал, Артур сделал шаг вперёд. Он хотел что-то сказать, но дрожащая челюсть карикатурно сдвинулась в сторону, и он с кулаками кинулся на него и прокричал что-то наподобие «мразь!». Венни нахмурился, достал что-то из пояса, и холодное дуло уткнулось в живот. Артур вздрогнул и подскочил, как ошпаренный кот. Слова, вся земная брань, все разновидности литературных и нелитературных ругательств – этот поток так и застрял в глотке, из-за чего он едва не поперхнулся.

Вишнёвский сказал:

– Герр Бёргер, прошу вас держать себя в руках. Вы человек нервный, да и к тому же такая ситуация. Я предлагаю вам так: вы следуете моим указаниям и берёте деньги, а потом живите себе спокойно да счастливо.

Артур стучал зубами. Он пошатнулся и прислонился к стенке, зажав рот рукой, в безмолвной ярости покусывая пальцы. Перед глазами всё плыло. «Вот он… Это тот самый якобы кузен, которому Венни отправил письмо! Кузен, хм, смешно!»

Вишнёвский подошёл к Артуру и положил руку на плечо. Его голос звучал ласково и тихо:

– Я понимаю, что тебе непросто. Сейчас там все сидят, отмечают день рождения матушки…

– Венни и про это рассказал? – едва слышно сказать Артур, чтобы не сорваться на крик.

– Ну да. А что тут такого? Я о тебе всё знаю. Ты не думай, не воспринимай это как шантаж, а как… сделку, дружескую взаимопомощь. Я тебе деньги, а ты выполняешь просьбу. Далее будет суд, там посмотрим. Если что, доплачу ещё, и тогда на каждого брата можно отдельный дом покупать!

Артур покачал головой, смотря в одну точку. Вишнёвский нахмурился и приблизился чуть ли не вплотную. Тот услышал запах дорогих французских духов, и его чуть не вырвало.

– Неужели нет, Артур?

– Дайте подумать до завтра.

Вишнёвский кивнул, подал ему бумажку и отошёл.

– Хорошо. Тебя на допрос позовут где-то в обед. До двенадцати дня я жду звонка. Затем Фишер подъедет к тебе, отвезёт до участка и отдаст деньги. Может и обратно довести.

Артур не ответил. Вишнёвский помахал рукой.

– Ты только хорошенько подумай, слышишь? О прокуроре не беспокойся. Ты скажи только, что слышал от него запах джина, или коньяка, или виски… Знаешь, этот толстяк Франк любит выпить по пятницам, а тогда он возвращался с бара «Подземелье»; там его все знают. Они подтвердят это. Ну-с, спокойной ночи!

Он направился к машине. Венни убрал пистолет и помялся на месте. Артура трясло, но он не мог подойти к нему и со всего размаха врезать в челюсть. Подняв глаза на Венни, он внезапно выпрямился. Силы появились, и слабая струйка слов, словно шипение змеи, полилась из его уст:

– Кузен, значит? Боже, как смешно!

– А что ты хотел?

– Это всё из-за тебя! Скотина!

Он оставался невозмутим.

– Не ори, услышат.

Артур сжал кулаки.

– Что ты сказал?..

– Тебя никто не заставлял ко мне ходить, понятно? Господи, как познакомились в кафе, так и прицепился ко мне! Вот и получи.

Артур открыл было рот, но сдержался и вошёл в дом, хлопнув дверью.

***

Смех и музыка не умолкали. Артур постоял на пороге, прислушиваясь: всё тот же смех, всё те же лица, которые не видели его. Он стоял на улице пятнадцать минут, но ему казалось, что прошёл час. «Никто не слышал? Неужели никто?.. Они веселятся, им не до этого…»

Но тут подошёл Рейнер, который отошёл было на кухню и услышал, как хлопнула дверь. Глаза брата округлились, и он тихо сказал:

– Тебе плохо? Что произошло?

Артур покачал головой. Как и в квартире Венни, он ничего не хотел говорить, а только подняться к себе и лечь, на утро всё обдумать.

Рейнер взял его за руку.

– Ты белее мела, Арти. Что случилось?

– Нужно обсудить это со всеми, но мама…

– Она сейчас спать ляжет. Она устала. Только вот места нет, поселим её в твоей комнате, ладно? А то у меня крысы…

Тот отмахнулся.

– Да, да, да, я понял тебя!

Они прошли в гостиную как раз в тот момент, когда старушка поднималась со стола. При виде Рейнера и Артура она повеселела.

– Ох, мальчики, уже поздно, поздно-то как! Пора спать: новый год, новый день! Как проживёшь первый день после праздника, так и весь год у тебя сложится – это ещё моя мать говорила.

Она рассмеялась. Георг и Лабби взяли её за руки и повели на второй этаж, Матиас убирал стаканы и карты со стола. Артур присел на диван, положив локти на колени. Наконец Георг с Лабби спустились, и все словно по команде окружили санитара.

– Ну, говори, – сказал Рейнер.

Артур говорил: долго, не торопясь, всё описывая до мельчайших подробностей. Слушали его, не перебивая. Когда он закончил, Матиас вскочил со стула и стал ходить взад-вперёд. Он рассказал про утренний диалог с Джанет. После этого все замолчали; в углу скребла крыса…