Из пепла

– Давай, еще раз повторим, – говорит бабушка, придирчиво разглядывая меня с головы до ног. – Все запомнила?

Мы полночи разбирались в именах и званиях. Я уже выучила их наизусть. Теперь проговариваю вслух. Все без запинки, но голос напряжен от волнения.

Бабушка несколько раз повторила мне описание каждого из основных представителей Совета. Я его возглавляю, но это не значит, что мои возможности безграничны. По сути, Председатель – это что-то, вроде спикера парламента в нашем мире. А решает все количество голосов. Поэтому, у меня есть свои сторонники и есть оппоненты. По странному стечению обстоятельств, все мои противники на стороне моего вечного врага – Тимура Дологова. Того, самого, который убил моего здешнего двойника. Того, которого я собираюсь влюбить в себя.

– А что, если я что-то забуду? – спрашиваю бабушку снова и снова.

Мы спускаемся по лестнице. Ко входу подали машину. Время момента икс все ближе, и мои руки превратились в ледышки.

– Сделаешь вид, что переволновалась от того, какая сильная опасность тебе угрожает, – снисходительно взмахнув рукой, говорит бабушка. – Ты, главное, запомни, что никому нельзя показывать слабость. Они должны чувствовать в тебе лидера, способного решить любой вопрос.

Я пыталась объяснить ей, насколько здешняя я далека от той, из моей реальности. Но бабушка и слушать не хочет. Закатив глаза, она ответила, что все, что мне надо, дано по наследству, с генами. Эх, если бы все было так просто?!

– И кто-то в это поверит? – переспрашиваю.

– Зависит от того, насколько убедительно ты это скажешь, – бабушка открывает мне двери, пропуская вперед.

Кстати, автомобиль очень похож на те, которые я привыкла видеть в своей реальности. Разве, может, размерами. Этот кажется длиннее и шире. Забираюсь на заднее сидение, а на переднем уже сидит водитель.

– На собрание Совета, Никита, – говорю ему, куда ехать. Хорошо, что бабушка заставила меня выучить все имена.

– Будет сделано, Варвара Андреевна.

Никак не привыкну к тому, что здесь все меня называют по имени и отчеству. И только бабушка кличет нерадивым дитя.

Пока машина плавно скользит по улицам города, стараюсь рассмотреть, как можно, больше. Оказалось, что мой дом, который в моем мире находится почти на окраине, здесь располагается недалеко от центра. Дома вокруг, как под копирку, похожи один на другой. Словно, кто-то под страхом смерти приказал всем делать их одинаковыми. И только цвета отличаются.

В центральной части города я не увидела ни одного здания, которое было бы выше трех этажей. Зато, спустя какое-то время, я стала различать, что орнамент и лепнина фасадов отличаются друг от друга. Вот, например, если на одном здании расположились лошади, то на другом только коровы, на третьем – овцы. Наверное, в этом есть своя закономерность, но бабушка мне о ней пока не говорила.

Сами улицы выложены точно таким асфальтом, к которому я привыкла. По крайней мере, выглядит очень похоже. Знаки дорожного движения несколько другие. Но, в целом, понять, что здесь к чему, можно. На перекрестке пришлось подождать. Зато, у меня была возможность разглядеть белую форму регулировщика, которая по крою сильно напоминает ту, в которой была советская милиция из нашего прошлого. И она не совсем летняя, скорее, весенняя. На рубашку надет пиджак с черными погонами. Оно и понятно, прохладно же!

Кстати, бабушка оказалась права насчет пиджака, погода сегодня, явно, не летная. Небо затянуто серыми облаками, сквозь которые не пробивается солнечный свет. Они надежно затянули небо. Думаю, что и дождь не за горами.

Похожие особняки за окном сменились более высокими зданиями. Этот район отведен под деловые центры и офисы. Но мне нужно в самое высокий дом на улице – здание Совета. И вот тут есть, чему удивиться. На фасаде причудливо соседствуют все виды животных, которые я только знаю. Даже единорог примостился возле окна справа от высокой двери.

– Немного припозднились, Варвара Андреевна, – говорит водитель, – все из-за затора на Яблоневом.

Наверное, он про перекресток с регулировщиком говорит.

– Вы уж не серчайте, Варвара Андреевна, – добавляет Никита.

– Ничего страшного, – отвечаю, приподняв подбородок. – Подождут!

Ого! Кажется, я начала вживаться в роль раньше, чем сама надеялась. Думаю, бабушка бы оценила.

Глава 9

Высокие своды величественного здания, кажется, хотят уничтожить своим размером каждого, входящего. Я, со своим нормальным человеческим ростом, ощущаю себя мелкой букашкой на их фоне. Еще и статуи рыцарей в доспехах, которые трудно рассмотреть, из-за того, что они стоят на колоннах, высотой метров шесть высотой. Приходится задирать голову вверх, чтобы их, хотя бы, увидеть.

Огромные витражи, расположенные в проемах между колоннами, повествуют о каких-то событиях, смысл которых мне не ясен. На них изображены люди в античных одеждах, похожие на тех, статуи которых я видела в своем доме. Вот один передает другому какой-то свиток. А тут у античного героя в руке меч. Но в каждом изображении есть одна общая закономерность – на всех есть изображения животных в тех или иных локациях. Где-то полностью, где-то уместилась лишь голова, но животные есть на каждом витраже.

Что сие значит, мне не известно. Но, думаю, бабушка сможет пролить свет на историческую правду. Надо будет расспросить ее потом.

– Вам сюда, Варвара Андреевна, – обращается ко мне некто в военной форме, указывая на высоченную дверь.

На этот раз форма черного цвета. А на регулировщике была белая. И я видела еще нескольких служителей закона, как бы у нас сказали, в белой форме во время поездки. В чем же разница?

Он выжидающе замер, любезно открыв мне двери. До меня донеслись обрывки фраз. Видно, кто-то прямо сейчас произносит пламенную речь, как часто бывает в парламенте. И мне надо будет что-то сказать? Мамочки! Что я скажу?!

– Я доложу о вашем приходе, – добавляет офицер.

В горле пересохло. Волнение подступило со страшной силой. О моем приходе никто и никогда не докладывал. Я же не смогу даже ровно пройти в этой дурацкой юбке, если мои колени будет шатать от груза ответственности! Знаю, бабушка убьет меня, но сейчас я не могу иначе.

– Не спешите, – говорю, высокомерно вздернув бровь, как учила бабушка, – принесите мне воды. Прямо сейчас.

Офицер замешкался, но, все же, отправился исполнять приказ. А я решила сначала немного освоиться. Отхожу от злополучной двери, иду по коридору. Он имеет круглую форму. Совсем, как в театре, где есть несколько входов в зрительный зал.

Кстати, здесь нашлись другие двери. И не одна. Они разного размера. Есть высоченные, метров по пять. А есть маленькие, привычные, под обычный человеческий рост. Оглядевшись по сторонам, я аккуратно заглядываю за одну из таких дверок.

Тут темно, но слышны голоса. Где-то вдалеке кто-то произносит пафосную речь, смысла которой мне пока не разобрать. Стараясь двигаться как можно тише, я иду вперед, на звук голоса. Глаза привыкли к слабому освещению. Но с дрожащими коленями поделать ничего не могу. Хорошо, что к стене прикреплены широкие балки, за которые можно ухватиться.

– Совет не может игнорировать опасность, с которой нам всем скоро придется столкнуться, – вещает хорошо поставленный мужской голос. Я же пробираюсь вперед.

Как оказалось, дверь, которую я выбрала, ведет под трибуны, а балки нужны для прочности конструкции. Наверняка, никто их совета не ходит здесь, и вряд ли, они ждут, что кому-то придет в голову пробираться в Совет таким странным способом. Поэтому сейчас меня никто не видит, но я могу посмотреть на это великосветское сборище, как будто, со стороны. А, заодно, и послушать, о чем они говорят, пока меня там нет.

Сам зал заседаний представляет собой большое круглое помещение с площадкой, на которой расположена круглая площадка в центре, и рядами скамеек в несколько ярусов. Между рядами есть проходы – вот к ним и ведут высокие двери, которые я видела. Всего таких больших проходов восемь. И, если тот офицер, которого я встретила, предлагал мне определенную дверь, то, возможно, их число не случайно.

– В народной среде зреет протест, – ведет свою пламенную речь голос.

Очень аккуратно пробираюсь вперед, чтобы рассмотреть спикера. Он стоит ко мне спиной. И все, что я смогла точно опознать, – это военная форма. Черного цвета.

– Разведка доносит о группах, которые настроены радикально, – говорит мужчина.

Вот, он повернулся, и я смогла рассмотреть его лицо. Широкий лоб в обрамлении темных волос, которые зачесаны назад. Глаза смотрят жестко из-под черных бровей. Прямой нос и жесткий, напряженный подбородок. Есть в его чертах нечто знакомое. Но что именно, не могу сказать.

Мужчина прошелся взглядом по присутствующим, и мне стало не по себе. От него исходит такая аура властности, что, кажется, от одного слова этого человека могут рухнуть небеса.

– Почему армия ничего не делает с этими радикалами? – послышался чей-то выкрик из зала.

Мужчина резко повернулся на звук вопроса.

– Армия делает, еще как, делает, – усмехнулся мужчина в военной форме. – Только за последний месяц были вскрыты три группы влияния, которые готовили террористические акты.

По залу прокатился возмущенный шепот.

– Мы должны действовать жестко, – продолжает мужчина в форме. Его челюсти напряглись сильнее, на скулах заиграли желваки. – Нужно решать проблему кардинально. Раз и навсегда.

Не знаю, кто он такой, но говорит складно. Красиво, я бы сказала. И военная форма ему к лицу.