Из пепла

– Давай, помогу тебе уложить волосы, – говорит бабушка, отодвигая стул и кивая, чтобы я присела на него. – У нас не принято ходить с нечесаной головой.

Не настолько у меня с волосами все плохо, чтобы я заслужила этот упрек. Подумаешь, не накрутила утром букли. А, судя по моему платью, тут именно такие прически в моде.

Бабушка принялась расчесывать мои волосы. Она ловко собрала их в тугую ракушку на макушке. Вполне приличную, даже не старомодную, а вполне симпатичную.

– Красиво, – хвалю ее труд, разглядывая себя в зеркале. – Спасибо.

– Не за что, – кивает бабушка, едва уловимо улыбнувшись. – Мне нужно еще рассказать тебе, как зовут слуг. И можем идти на ужин.

Оказывается, в доме живет немало народу. И, когда бабушка стала перечислять, пожалела, что не записала все имена. Из всех я запомнила, что дворецкого зовут Семен Игнатович, а кухарку Алевтина. Есть еще садовник Иван. А, кроме него, еще конюх, прачка, моя личная помощница Зина. Есть еще и другие слуги, но их имена для меня слились в один неразборчивый поток. И это не считая охраны, которая живет в отдельном домике, по соседству с нашим дворцом.

– Главное! – подняв указательный палец, наставляет меня бабушка. – Запомни: ты никому ничего не должна. Здесь ты хозяйка, и не обязана извиняться ни перед кем. Не вздумай просить прощения, если забудешь чье-то имя. Этого тут точно никто не поймет.

– Неужели, в этом мире я была такой стервой? – спрашиваю, задумчиво.

– Не вздумай сказать нечто подобное при прислуге! – предупреждает бабушка. – Ты не обязана чувствовать себя виноватой за то, что родилась в нашей семье! Быть Токмачевой – это гордость, и ты веди себя подобающе.

Мы спускаемся по лестнице. Это оказалось первым препятствием. Более неудобного наряда трудно придумать, юбка вечно путается между ног, и мне приходится иногда пинать тяжелую ткань, чтобы не развалиться с грациозностью тюленя. Подол приходится придерживать, чтобы видеть, куда ступаешь. Неужели, так всегда? А как же держать сумочку, в которой обязательно есть косметика и телефон? Или в этом мире женщины не пудрят носик?

Бабушка ведет меня в гостиную, где на огромном столе разложены столовые приборы для одного человека.

– Прости Господи! – крестится служанка, едва я переступаю порог комнаты.

– Прекрати, Алевтина! – командует ей бабушка. – Как видишь, Варвара Андреевна жива. Будь добра, принеси приборы.

Бедная Алевтина! Ее лицо стало белее простыней. Но, надо отдать должное, женщина услужливо кивнула и пошла выполнять распоряжение.

Спустя пару минут передо мной появилось все необходимое для ужина. К несчастью, оказалось, что моего опыта сильно не хватает даже для такого простого дела, как съесть все приготовленное и не посрамить фамилию Токмачевых. Понимания какой вилкой и что едят, у меня нет категорически. Хорошо, бабушка подсказывает. И, слава Богу, Алевтина сбежала, едва ей это позволили.

Но усвоить столовый этикет не помешает. До того, как мне нужно будет ужинать где-то, вне дома.

– У нас совсем мало времени, дитя, – говорит бабушка, когда мы после ужина уединились в кабинете. Оказывается, это мой кабинет. Был раньше. – Собрание Совета уже завтра. Ты должна там появиться, чтобы развеять слухи о своей сметри.

Сердце пропустило удар. В горле резко пересохло, и руки похолодели.

– Как? Так скоро?! – переспрашиваю.

Я же не готова! Совсем! Одно дело быть Варей. И совсем другое Варварой Андреевной, от которой многое зависит.

– Спокойно! – обрывает меня бабушка, не давая поддаться панике. – Все пройдет гладко. Я научу тебя всему, что тебе нужно знать.

Легко ей говорить!

– Ты пойдешь со мной?

– Нет, – говорит она.

Я готова рыдать от страха. Но Токмачевы же так не делают, да?

– Это не итоговая коллегия, завтра ты появишься там одна, – бабушка категорична. – Ты, главное, не бойся и не извиняйся. Все, что ты сделаешь, – это просто покажешься людям. А дальше у нас будет пара дней, чтобы научить тебя этикету и танцам.

– Каким еще танцам?! – мой голос сошел на противный свист.

– Сейчас не об этом, – бабушка непоколебима. – Просто доверься мне. Верь в себя, и все получится.

Глава 8

Стоя перед зеркалом, поправляю жакет темно-зеленого цвета. Золотая вышивка проходит вдоль ряда пуговиц, а также обрамляет манжеты. Длинная юбка из плотной ткани тоже украшена золотым орнаментом. И, к сожалению, она еще неудобнее той, вчерашней. Плотный чехол, спасибо, что без нижней юбки. Если вечером мне казалось, что платье для ужина – это наряд старой девы, то теперь я в доспехах амазонки, которая ненавидит не только мужчин, но и себя.

Иначе, я вообще, не понимаю, какой садист придумал такую странную моду!? Ходить в этом невероятно сложно. Я около часа бродила взад-вперед, чтобы приноровиться к юбке, которая постоянно путается в ногах.

Да и это полбеды! Для того, чтобы передвигаться в этом плотном чехле, нужна сверхудобная обувь. Но, как назло, по настоянию бабушки, мне пришлось напялить туфли на высокой шпильке. Да такие красивые, что, даже у меня, привыкшей к более свободной моде, восхищенно загорелись глаза. Ужас в том, что на этой красоте передвигаться крайне сложно. А в сочетании с юбкой, задача представляется высокой степени сложности. Мой лоб взмок от напряжения, когда я попробовала спуститься и подняться по лестнице. Неужели, к такому можно привыкнуть?

Еще более странной оказалась подборка нижнего белья в моем шкафу. Я ожидала увидеть что-то, вроде панталон и длинных сорочек. Но коллекция вызвала сначала восторг, а потом недоумение. Сплошное изящное кружево, наверняка, ужасно дорогое. И его полностью прячет чехол, который тут называют платьем. Зачем нужна столь неудобная красота, если ее никто не увидит? Даже кусочка кружева не может выглядывать из-под одежды.

Мои волосы на этот раз укладывала служанка Зина. И опять они оказались собранными в тугую ракушку на макушке. Видимо, здесь такая укладка – это пик моды и эталон изящества.

В целом, здешние предпочтения в одежде похожи на странное сочетание старомодности и сверхмодности. Если бы я прошлась во всем этом в своей реальности, в лучшем случае, меня бы сочли городской сумасшедшей.

– Зеленый – цвет нашей семьи, – объясняет бабушка, – очень тебе идет.

Пожалуй, да. Цвет полностью повторяет оттенок моих глаз.

– А я не запарюсь в этом? – спрашиваю ее. – Сейчас же лето. Или в этой реальности другое время года?

– Здесь тоже лето, – отвечает бабушка, – и тебе точно не будет жарко, поверь мне.

Она подошла к стене. Провернула рельеф ангелочка, и перед ней распахнулась дверь в потайную комнату. Я такое видела только в фильмах. Даже охнула от восхищения. Забыв про неудобную юбку, прошла следом.

– Ничёсе! – вырвалось у меня.

Еще бы! Комната заставлена стеллажами, где, под стеклом, прячутся украшения. Как у королевы какой-то. Бабушка уверенно прошлась вперед, достала серьги и протянула мне.

– Вот, эти подойдут, – говорит она, – надевай.

Спустя пару минут в моих ушах засверкали бриллианты.

– И кольцо, – добавляет бабушка, – думаю, это.

Я послушно надела еще и кольцо.

– А макияж? – спрашиваю.

Эх, гулять – так гулять!

– Ни в коем случае! – мотает головой бабушка. – Лицо раскрашивают только женщины легкого поведения.

И в какой момент в этой реальности все пошло наперекосяк? Где-то во времена Марии Антуанетты мимо пробегал Ив Сен Лоран, который подарил им каблуки?