Из пепла

Подвожу к дивану и помогаю ей сесть. Сама же падаю рядом. Мое сердце готово разорваться от волнения. Тяжело дышу и никак не могу понять, что происходит.

Если моя бабушка здесь, рядом со мной, то… как такое возможно?! Откуда за дверью в кладовую столько больших красивых комнат? Кто все эти люди, которые шарахаются от меня, как от черта? Почему все так непривычно? И почему все себя так странно ведут?

– Мои капли, – говорит бабушка, – вон там, я шкатулке.

Она указывает пальцем на туалетный столик. Шкатулку на нем я замечаю сразу. Встаю, чтобы достать капли, которые нужны сейчас бабушке.

– Синий флакон, – подсказывает она. Как раз вовремя, потому, что, открыв шкатулку, я нахожу целый набор баночек и скляночек.

Достаю нужный, показываю ей, и бабушка кивает в знак того, что я выбрала верно.

– Двадцать капель, – говорит она.

Беру ложку и отсчитываю капли. Подношу к ее рту.

Бабушка проглатывает лекарство и, поморщившись, откидывает голову на спинку дивана. Терпеливо жду, пока она придет в себя. У меня тысячи вопросов и ноль ответов.

– Бабушка, – говорю, глядя на то, как черты ее лица расслабились и разгладились, – может, ты скажешь мне, где я?

Она приподняла голову, удивленно заглянула в мои глаза.

– Ты дома, дитя, – отвечает, приподняв бровь.

– Тогда почему все так реагируют, когда меня видят?

Два обморока, один побег и сердечный приступ моей покойной бабули – итог сегодняшнего дня. Ничего более странного в моей жизни ни разу не приключалось. Надеюсь, она скажет что-то хорошее. Вроде того, что бывает в милых детских сказках.

– Потому, что тебя сегодня кремировали, – добивает бабушка ответом.

Глава 4

В голове начало гудеть. Так, словно, рой пчел сорвался с места и пустился в пляс, завывая и ударяясь о стенки черепной коробки. Чувствую себя Алисой, попавшей в страну чудес. И чудеса все чудесатей с каждой минутой.

– Как? – мой голос дрогнул. – Кремировали?.. Ты уверена?

– Я сама забрала урну с прахом, – отвечает бабушка.

Я нервно икнула, подскочив на месте. Еще не хватало, чтоб она принесло эту урну в качестве доказательства своих слов!

– Но я не умирала!

И не собираюсь пока, если что. Пусть, моя жизнь в последнее время похожа на кошмар. Но на тот свет, как-то, не тороплюсь.

– Вижу, – кивает бабушка, – как ты здесь оказалась, помнишь?

Она, верно, думает, что меня заслали прямо с небес? Ага, депортировали из рая, аккуратно в эту роскошную гостиную.

Признаться, я и сама ничего не понимаю. Провалами в памяти пока не страдаю, поэтому про старую дверь в это кривое измерение помню. Сознание сопротивляется изо всех сил, отказываясь признавать реальность. Может, мне все это снится? Да, нет же! Щипать себя за руку можно сколько угодно, это не помогает.

Моя покойная бабушка сидит прямо передо мной и с опаской на меня поглядывает. Особенно на мои джинсы, застиранные почти до дыр. Ну, простите! К приему во дворце я не готова. Не ожидала, что попаду на него во время влажной уборки.

Несмотря на то, что это мой дом, я выгляжу чужеродным элементом среди окружающей красоты. Как пришелец на выставке антиквариата. Одни мои потертые джинсы чего стоят! Я уж молчу про майку, облипающую грудь, как вторая кожа. Бабушка рассматривает все это «великолепие» с явным интересом и неодобрением. Еще бы! Сама-то она одета с иголочки, в длинное платье черного цвета, с кружевом на манжетах и воротником-стойкой.

– В твоем доме была дверь, которая ведет в этот… эту… это… этот…эээ…дом, – попытка найти подходящее слово для всего происходящего не увенчалась успехом.

– Значит, ты нашла ее, – выдыхает бабушка.

– Ты знала?!

Почему тогда никто не предупредил? Хватило бы пары строк в завещании. Мол, держи ключи от другой реальности. Владей и будь счастлива! А что, если бы я продала дом, так и не заглянув за дверь?

– Да, я знаю про проход, – кивает бабушка, – но больше о нем никто не должен узнать, хорошо?

Киваю в знак согласия.

– Но почему тут все по-другому? И дом другой, и ты…, – я на мгновение запнулась. Надо ли говорить о том, что в моем мире она умерла? Пожалуй, не сейчас, – и ты другая, – заканчиваю фразу.

– Я не знаю, в какой момент реальность разделилась, – объясняет бабушка, – поэтому мне трудно отследить. Но с того мгновения, как это произошло, отдельные события стали происходить иначе, или не произошли вовсе.

– Это как? – возвращаю на место отвисшую челюсть. – Разве, все не предопределено заранее?

Бабушка качает головой.

Все, что я слышу, похоже на сюжет фантастического фильма. И, уж точно, это не могло случиться со мной.

– Очень просто, – терпеливо поясняет бабушка, – у каждого события есть масса вариантов того, как оно может произойти. Вот, например, тебе нужно доехать на поезде в другой город.

– И какие тут варианты? – переспрашиваю, быстро включаясь в игру. – Полететь? Поехать? Пешком?

Бабушка кивает в ответ.

– Или не доехать вовсе, – говорит она. – Вот, представь, ты едешь на вокзал и попадаешь в аварию. Или опаздываешь на поезд и едешь следующим рейсом.

– Но какая разница, если в другой город я, все равно, попадаю?

– Большая, – бабушка подняла вверх указательный палец. – Эта маленькая деталь может полностью изменить ход событий. Ты не встретишься с тем человеком, с которым планировала. Или встретишь кого-то другого. Или попадешь под дождь и заболеешь. Вариантов масса, и любой конечный результат – это итог цепочки, иногда, случайных, событий.

Шестеренки в голове зашуршали с космической скоростью. Никогда раньше я не задумывалась о том, что происходит со всеми нами, и с каждым в отдельности, под таким углом. Значит, и мое появление здесь – это цепь случайностей? Или это должно было случиться?

– А кто создал проход между реальностями? – спрашиваю.

Бабушка пожимает плечами.

– Никто не знает, – говорит она. – Я обнаружила его случайно, около месяца назад.

Пытаюсь переварить информацию. Лишь месяц?

– Но он должен был появиться намного раньше, – кусаю от волнения губы, – наши реальности так сильно отличаются.