Из пепла

– Что вы предлагаете? – звучит из зала.

Да, мне бы тоже хотелось знать.

Хищно сверкнув глазами, мужчина повернул голову так, чтобы можно было рассмотреть того, кто это спросил. Он повернулся в мою сторону, и мои колени затрясло от страха с удвоенной силой. Кажется, его гнев сейчас направлен именно на меня горемычную. Пусть, он не видит меня под трибунами, все равно.

Этот человек опасен, это ясно без слов. Во мне всколыхнулся инстинкт самосохранения, который завопил: «Беги!» И мне стоило немалых внутренних сил, чтобы не исполнить интуитивный позыв в сию же минуту.

– Нужна военная диктатура, – отчеканил дьявол в черном.

По залу прокатился возмущенный гул.

– Только так нам удастся сохранить порядок, – добавляет мужчина. Несмотря на шум в зале, его голос отчетливо слышен. – Только так, и никак иначе. Дайте военным расширенные права. Только это может спасти нас всех и поможет сохранить порядок в городе!

Звучит убедительно. Этот дьявол в погонах умеет убеждать. Да, только я помню, чем подобные эксперименты оборачивались в истории нашего мира. Всегда действие рождает противодействие. А подавленный народ может желать только одного – реванша. Это путь в никуда. Не могут же они не понимать этого?

– Но мы всегда были свободным обществом! – воскликнул кто-то из зала. – Председательствующая партия против этого предложения!

Не знаю, кто это сказал, но порыв явно не понравился властному дьяволу в центре зала. Сжав руки в кулаки, он уставился на протестующего, как на кровного врага. Того и гляди, вцепится в него, чтобы разорвать!

– И где ваш Председатель? – хмыкает мужчина злобно. – Что-то я не вижу ее здесь сегодня.

Гул в зале стал громче. А мне захотелось хорошенько встряхнуть этого гада в черном, который мутит нечто, имеющее далеко идущие последствия. Боюсь, результат будет прямо противоположный тому, который ожидает этот вояка.

– Предлагаю поставить на голосование вопрос о передаче инициативы в Совете, – заявляет мужчина в черном.

Зал загудел, как разворошенный улей. Тут и там послышать выкрики.

– Правильно! – звучит с одной стороны.

– Это переворот! – кричат с другой.

– Пусть военные наведут порядок! – орут с третьей.

– Нам нужен новый Председатель! – выкрикивает кто-то.

Рой голосов в зале стал таким громким, что перекричать его можно только, если установить микрофон и огромные колонки. Но даже это не переменило выражение лица мужчины в черном. Все с тем же надменным видом он рассматривает присутствующих, словно, кучку лающих собак. Решил, что дело сделано? Что уже победил?

А фиг тебе!

Внутри всколыхнулось такое возмущение, на фоне которого мой страх резко ослаб. Не знаю, что за сила толкнула меня действовать. Быть может, пресловутые гены, о которых говорила бабушка? Только выжидать и дальше я не намерена!

Выхожу из укрытия к одному из проходов. В шумном зале мои шаги не слышны, поэтому люди не сразу замечают появление нового персонажа на сцене. Первым, кто как-то реагирует, это дьявол в черном. Его челюсть уплыла вниз, а глаза расширились от удивления. Злорадно улыбаюсь, глядя на то, как меняется его лицо. Что? Не ожидал, гад?

Я тебе покажу кузькину мать!

С победоносным видом прохожу вперед и останавливаюсь прямо напротив него. Зал умолк, вокруг разом наступила гробовая тишина.

– Господа, – чеканю четко, вздернув победоносно подбородок. Мой голос, оттолкнувшись от круглого потолочного свода, гулко разнесся по залу, – слухи о моей смерти несколько преувеличены.

Глава 10

По залу прокатился ропот. Где послышался женский вскрик, где-то кто-то упал в обморок. Я даже не повернула головы. Наблюдение за тем, как меняется выражение лица властного гада в черном, доставляет мне особое злорадное удовольствие. К несчастью, он быстро взял себя в руки, и шок на его лице сменился снисходительной ухмылкой.

– Вы опоздали, Варвара Андреевна, – скалится он, насмешливо глядя мне в глаза, – пропустили самое интересное.

Нет, ну каков гад! Ничего, я смажу эту ухмылочку с его физиономии.

– А мне кажется, я поспела как раз вовремя, – чеканю жестко.

Меня так и подмывает плюнуть ему в физиономию, только бы не видеть, как его взгляд нахально прошелся по моей фигуре. И, надо же! Зачем мне, именно сейчас, вспоминать о сексуальном кружеве, которое надежно запрятано под плотным нарядом? Да что он себе думает? Солдафон недоделанный!

– Вопрос передачи власти снимается с повестки, – оглашаю громко.

Я же могу так сделать? Как мне помнится, бабушка говорила, что именно Председатель формирует повестку. Он же и подсчитывает голоса. А каждый вопрос, который планируется обсуждать, согласовывается заранее.

– А если я стану настаивать? – ухмыляется этот гад.

Мой глаз нервно дернулся. Руки сжались в кулаки.

– Подайте прошение по установленной процедуре, – чеканю жестко, глядя ему прямо в глаза.

Каждая подача согласовывается с лидерами партий. И обязательно с Председателем, который может высказаться в его поддержку или наложить вето, продвигая другие, более срочные задачи, на свое усмотрение. Так написано в законе, который придумали много лет назад. Но, на практике, Председатель не накладывал вето на запрос еще ни разу, и все вопросы обычно рассматривались Советом в штатном порядке.

Мужчина склонил голову в знак согласия. Напоследок сверкнув глазами, он ушел с площадки, чтобы занять свое место в одном из кресел на трибуне.

Он не оставит мое внезапное появление и свое унижение без последствий, я это знаю. Ощущаю кожей угрозу, которая от него исходит. Руки снова похолодели, и мне пришлось усилием воли держать на лице то надменное выражение, которое я около часа репетировала перед зеркалом дома.

Поворачиваюсь лицом к публике, осматриваю трибуны. Людей не так много, как мне показалось в начале, и многие стулья пусты. Это от того, что все места бывают заняты только в период итоговой коллегии, которая проходит ежеквартально. А ее время еще не пришло.

– Предлагаю завершить заседание, – говорю громко, чтобы всем было слышно. Пустая предосторожность, здешняя акустика не даст потеряться даже шороху. – Есть возражения?

Я должна была только появиться, а не устраивать скандал. Бабушка говорила, что пока мне лучше ограничиться лишь тем, что покажу себя коллегам по работе, так сказать. Они должны знать, что их лидер жив и здравствует.

А главное – после моего появления в Совете протестные настроения резко ослабнут. Все, присутствующие здесь, принадлежат к старым семьям города. Их больше заботит собственный капитал, который исправнее растет в периоды спокойствия. От погромов и распрей никто страдать не хочет. Как и никто не хочет что-то менять.

Надменно оглядываю ряды членов Совета. Конечно, от меня не ускользнул внимательный взгляд из-под черных бровей, прожигающий во мне дыру. Будь он неладен, чертов гад! Надо будет узнать у бабушки, кто это такой.

– Собрание Совета объявляется оконченным, – провозглашаю властно.

Мне нужно убраться отсюда, и, как можно, быстрее. Но сделать это в дурацком чехле вместо юбки сложнее, чем кажется. Еще и каблуки, от которых ноги начали гудеть, как только я всунула в ноги в эти туфли. В итоге, едва иду, усердно делая вид, что так и задумано.

– Товарищ генерал, – слышу краем уха, – виноват…

– Почему я узнаю последним?! – грозно чеканит, уже знакомый, властный голос.

Этот гад всех привык держать за горло? Он иначе просто не умеет что ли? Ох, как бы я ему ответила! С каким удовольствием послала бы его к черту. Пусть только попробует задавать мне вопросы таким тоном!

– Я и сам не понял, как такое возможно, – слышу ответ. – Она умерла, это совершенно точно.