Ведьмин дом

– Повтори! – Оли вскочила со стула.

– Ты прекрасно меня слышала, – Энн продолжала пялиться на дорогу.

– Я хочу найти свое счастье! О, мой, Бог! Вы меня не понимаете! – Оли разрыдалась, схватила сумку и убежала.

Как я и говорила. Разговаривать было бесполезно.

Двадцатого мая прилетел Каан, а двадцать третьего мая мы собрались в кафе The Prince Alfred, чтобы послушать восторги и очередные рыдания Оливии.

– По порядку. Ничего не поняла, – Жужу потирала виски от воя Оли.

– Хорошо, – Оли высморкалась в салфетку. – Я пришла к нему в мотель.

– С кем оставила детей? – Энн презрительно поглядела на Оли, но та не заметила.

– С матерью Рона, – ответила Оли, а мы оторопели, ведь старуха пыталась убить детей при каждом удобном случае. – Не смотрите на меня так! О, мой, Бог! Я не монстр! Ничего не случилось! И главное, не дети! – на это заявление Жужу побледнела и ударила себя по лбу. – Перестань. С детьми все в порядке. Я пришла в мотель. Каан встретил меня…

– И как тебе эта мумия? – Энн захихикала.

– Плевать на его внешность. Он чудесный человек, – Оли сощурилась, и слезы высохли. – Он накрыл стол, купил шампанское и фрукты. Мы болтали всю ночь, – она тяжело вздохнула.

– О чем болтали? – Жужу откусила кусочек бисквита.

– Он рассказывал о жизни в Берлине, о работе и сыне, – да, мы знали, что он был женат и развелся. – О бывшей жене, которая изменяла ему. Падшая женщина. Фу.

У меня брови взлетели почти до макушки.

– Эмм. А ты не изменяешь мужу? – Энн всегда говорила жёсткую правду и никогда не стеснялась. Порой её слова серьёзно ранили и задевали за живое.

– Это другое. Каан с женой жили чудесно, а ей не сиделось на месте…

– Да-а-а-а. Это действительно другое, – Энн прочистила горло.

– Анна! – Оли ударила рукой по столу.

Жужу резко подняла чашку, испугавшись, что та упадёт.

– Продолжай, – Жужу пригрозила Энн кулаком.

– Рассказывал о планах. что хочет открыть ещё один бизнес-проект.

– Погоди, – я поближе придвинула стул. – Он говорил лишь о себе? А как же ваше будущее? Вы же собирались обсудить совместное проживание, твоих детей и ещё много того, что нужно тебе, а не ему.

– Ещё рано для таких разговоров, – заявила Оли, грозно поглядев на меня.

– Фак! – Жужу пролила кофе на новые джинсы. – И что было дальше?

– Мы переспали, – Оли зажала рот ладонью, а глаза загорелись, как фонари в ночи. – Девочки, его запах – это блаженство. Не думала, что мужчина может так пахнуть. Он словно создан для меня. Каждая его частица. А какой у него член! – она облизнулась, а мы разом скорчились. – Не то, что у Рона. Сточенный красный карандаш.

– Чего? – у Энн изо рта выпала шоколадка.

– Ну, знаешь, сточенный такой, – Оли начала показывать, какой у Рона член. Иисусе! Моя бедная фантазия! – Я уже забыла, что такое секс. Карандаш Рона не встаёт. Не мудрено, ведь он пихает его во все щели, и сперма уже сожгла кожу или стёрла её, – она опять принялась демонстрировать, как и куда пихается.

– Отмените мой пудинг, пожалуйста! – крикнула я официанту, после столь живописных описаний спермы.

– Откажусь сегодня от ужина, – Энн отодвинула блюдце с шоколадками.

– О, мой, Бог! Будто мы впервые обсуждаем мужчин, – Оли закатила глаза.

– Не впервые, но карандаши впервые, – Жужу тоже отказалась есть бисквит. – Про члены твоего дружка и мужа мы поняли, а вот почему ты подняла истерику – нет.

– Мы не спали до утра, – продолжила Оли. – Утром он отвёз меня домой, а потом пропал, – она вновь зарыдала.

– Что значит пропал? – я замотала головой.

– Перестал отвечать на звонки и сообщения. А потом я связалась с его другом, и тот сказал, что Каана арестовали, – из Оли вырывались завывания.

– Где арестовали? – я уже ничего не понимала.

– Тут! – слезы Оли могли затопить наш район. – Он же мафиози, – она сказала это так, словно мы идиотки.

– Аха-ха-ха! – смех Энн взорвал накаленный воздух. – Оливия, только ты находишь таких особенных мужиков. Этот дрыщ, видимо, ездит по странам, чтобы потрахаться, поскольку в Берлине никто не даёт! – Энн согнулась пополам от смеха. – Бедолага.

Я едва держалась, чтобы не захохотать, но вид Оливии заставлял сдерживаться.

– Это не так! Его правда арестовали. Друг Каана врать не будет! – Оли готова была лопнуть.

Я не выдержала и заржала, как конь, а за мной, повторила Жужу.

– Оли. Фак. Что у тебя в голове? – Жужу растрепала волосы Оли.

– Ему надо помочь. Перестаньте ржать! – Оли злилась, а нам становилось ещё веселее.

– И как мы должны ему помочь? – я постаралась успокоиться.

– Надо найти, где его держат, и заплатить, чтобы выпустили.

Если бы не серьёзное выражение лица Оли, я бы подумала, что она шутит.

– Оли. Эмм. Как бы сказать помягче. Детка, тебя развели на секс и явно хотят развести на деньги, – Энн махнула рукой официанту, требуя счёт.

– Нет. Почему вы не верите? – Оли надула щеки и, похоже, собиралась опять рыдать в три ручья.

– Нам пора. У всех дела. Пойдём, я тебе подробно объясню, почему мы не верим, – Энн подмигнула Оли.

Каан испарился, как капля воды в море. Был человек – нет человека. Оливия страдала, но благо, без вина и свинства в доме. Мы снова и снова доказывали ей, что мумия – это очередная куча дерьма, в которую она наступила. Но мы снова и снова бились о стену. Тогда я задумалась. Когда же нам надоест нянчиться с Оли? Наверное, никогда. Близкие люди не оставляют друг друга. И мы не оставили Оливию, когда появился её отец. Сам Рон Флеминг заявился на порог дочери. Больной, старый и нищий. Любящий папа приехал навестить дочь и высосать из неё побольше денег. Вот только сосать было нечего.

Предприимчивый Рон Флеминг вычитал в одной малоизвестной газетенке про мужа Оливии, когда тот встал на ноги, но спускал все деньги на развлечения и шлюх. В газетенке пестрила семейная фотография, и, конечно же, настоящий отец сразу узнал дочь, а потом нашёл её адрес. Романтичная и бесконечно глупая Оливия встретила папулю с распростёртыми объятиями. Его также с радостью встретило семейство Рона. Дерьмо тянется к дерьму, и это факт.