Ведьмин дом

– Где Эмма? – я только вспомнила, что у Энн была дочь.

– Эммм. На курсах. Ох. Ты же не помнишь. Я отдала её на курсы по рисованию.

– Ладно. Значит, я велела остаться, и вы послушались? Что за дерьмо вы вливаете мне в уши? – холод внутри сменился пожаром.

– Рири! – воскликнула Оли. – О, мой, Бог! Ты никогда так не выражалась!

– Мортиша, угомонись! – Жужу стукнула меня по плечу. – Вот это словечки. Фак! Даже я так не выражаюсь! – она перебросила толстую косу на спину.

– Ничего, скоро память вернётся, и тогда вам не поздоровится, – я ухватилась за ножик и пригрозила им каждой.

– Всё, Рири. Отныне ты реально Мортиша Аддамс, – Жужу состроила гримасу, напоминающую то ли призрака, то ли Франкенштейна.

Глава 3. Оли

Оливия Флеминг родилась в тысяча девятьсот девяносто третьем году в Ливерпуле.

Ливерпуль – это «Битлз». «Битлз» – это Ливерпуль. Духом Битлз город пропитался насквозь, и стоит там очутиться, тень музыкантов будет сопровождать повсюду.

Ливерпуль находится на северо-западе Англии, в Мерсисайде. Погода такая, что жарко не бывает, но и сильных холодов нет. Умеренная зима, прохладное лето и вечные дожди, что слишком даже для Британии. А ещё в Ливерпуле почти не выпадает снег. Город напоминает серое пятнышко среди зелёных равнин королевства.

Жителей Ливерпуля называют «скаузерами» из-за дичайшего акцента, разобрать который весьма сложно. Раньше Оливия разговаривала так, что болели уши.

Коренные скаузеры чаще обитают в Буттл, куда лучше не заходить, ибо это одно из самых бедных и криминальных мест города. И именно в данном районе жила Оливия с матерью Дианой и отцом Роном.

Неблагополучная семья из трущоб, где единственным, кто зарабатывал, был Рон Флеминг. Толстый, неуклюжий мужчина, который ненавидел жену, но любил дочь. Ненависть прорастала в нем, как сорняк, и чтобы забыться, мистер Рон начал выпивать.

В один пасмурный дождливый день, каких в Ливерпуле не сосчитать, Рон Флеминг ушёл из семьи, оставив жену и дочь в двухкомнатной прогнившей квартире, аренду за которую платил он.

Оливии было восемь лет, когда она узнала, что значит утрата и пьющая мать.

Денег не было, еды, соответственно, тоже. И миссис Диана, хотя лучше называть её мисс, нашла простой способ заработка. Проституция.

Маленькая Оливия пряталась в каморке, чтобы не видеть различных мужчин. Маленькая Оливия убирала рвоту, а порой и дерьмо с пола и дивана, где спала её мать. Маленькая Оливия попрошайничала на улице и рылась в мусоре, чтобы не умереть от голода. Маленькая Оливия погибла бы, но в квартиру ворвалась полиция.

Как оказалось, у Оливии была бабушка, с которой не общалась покойная мисс Диана. Да, покойная. Она умерла от передозировки героином. Благо Оливии посчастливилось не наблюдать столь позорную гибель матери. Бабушка Оливии, достопочтенная Гвенделин Литлвотер, с радостью забрала внучку к себе в Лондон, где жила в прекрасном месте под названием Мейда – Вейл. В районе, где родилась я, Кира Эллингтон.

Оливии исполнилось одиннадцать, когда мы познакомились. И я сразу стала называть её Оли.

Гвенделин Литлвотер пожелала, чтобы внучка научилась играть на фортепьяно. В тот момент такая же идея посетила мою маму. Две девочки, ненавидевшие клавиши и ноты, мгновенно сдружились и дружат уже четырнадцать лет. Ох, забыла, что из памяти стерся год жизни. Мы дружим уже пятнадцать лет.

У Гвенделин Литлвотер было три дочери. У двоих дочерей родилось по две дочери, а у одной одна дочь – Оливия. Женский клуб, не иначе. Но заботливая бабушка больше всех любила Оливию. Почему? Потому что растила её, занималась ею, воспитывала и вкладывала уйму времени и сил. Когда постоянно заботишься о ком-то, то начинаешь обожать и привыкать. К сожалению, остальные члены женской змеиной секты не испытывали тёплых чувств к младшей девочке семейства и всеми возможными способами показывали свою неприязнь.

Находясь наедине со злобными кузинами, Оли часто слышала оскорбления и издевки. Лакомым издевательством для неокрепших умов являлась тема матери. Гадкие девчонки называли её блудницей, насмехались, что неизвестно, кто на самом деле отец Оли. Хохотали над смертью молодой, глупой, растерзанной жизнью Дианы. Оливия терпела и тайком плакала, но не обижалась. Ведь она помнила другую маму. Ту, которая устраивала праздники на день рождения дочери и пекла пироги из дешёвых продуктов. Пела колыбельные и разрезала свои наряды, чтобы сшить Оливии красивые платья.

В роскошном доме, чьи окна глядели на канал, по которому проплывали лодки, нельзя было найти хотя бы одну фотографию младшей дочери Гвенделин Литлвотер. Оливия считала, что бабушка прятала память о Диане на чердаке. В попытках отыскать родное лицо Оли облазала весь злосчастный чердак, перевернула содержимое каждой коробки, но так и не обнаружила ничего, связанное с матерью. Диана Флеминг исчезла без следа, не оставив о себе даже крохотный кусочек воспоминания. И Оливия начала забывать, как выглядела мать.

Однажды, когда мне было тринадцать, а Оли четырнадцать, я пришла с ночёвкой в ее дом. Тогда же приползли и змеи семейства. До сих пор помню, как мы сидели в походящей на спальню кукольного домика комнате, и туда заявились четыре несносные девчонки. Старшей было семнадцать лет. Семнадцать! В таком возрасте стоит понимать, что такое хорошо, а что такое плохо. Но Айрис не понимала. Мерзкая, высокомерная рыжая дрянь, которая подначивала трех других, чтобы те обижали Оливию. Вот только они не знали меня, истинную дочь Кристофера Эллингтона, способного одним словом заткнуть любого.

Тот день стал последним, когда четыре курицы оскорбляли Оливию. Я довела до истерики семнадцатилетнюю Айрис. Ох, как же долго на меня жаловались и лили слезы! Но Гвенделин Литлвотер была умной и к тому же дружила с моей матерью. Она, конечно, догадывалась о колких ядовитых фразах, травящих Оливию, пускай та и молчала. Гвенделин Литлвотер отказалась слушать нытье. Она выставила родню за дверь и велела вернуться лишь тогда, когда научатся манерам и способностью держать язык за зубами.

Я обожала старую занудную даму.

К пятнадцати годам Оливия расцвела, как бутон диковинной розы. Волосы цвета грецкого ореха напоминали шёлк и никогда не кудрявились. Черт возьми! Её волосы и по сей день словно с фотографии на обложке глянцевого журнала. Зеленовато-желтые глаза, как листочки в лучах солнца, хранили в себе глубокую доброту и веру в прекрасное. Я бы назвала её дурой с сердцем, но без мозгов.

Губки бантиком и нос кнопка. Единственное, что смущало саму Оли – длинный подбородок и торчащие уши. Я не видела в ней изъяна, но что поделать, девушки не умеют жить спокойно. Нам вечно что-то не нравится. А ещё Оли комплексовала из-за маленького роста и кликала себя «Хоббит». Многие называли её фантастическим созданием с бесом в голове.

Несмотря на ужасы, пережитые в детстве, она верила в настоящую любовь и преданность. Оли являлась самой романтичной особой, которую я когда-либо знала, и самой плаксивой. Но именно романтичная натура принесла Оли не мало бед.

В шестнадцать лет, по мнению Оли, она повстречала парня мечты. Энн терпеть не могла этого худого напыщенного идиота и прозвала его «Тролль». Кличка подходила ему, потому что, во-первых, он походил на тролля. Гигант с кривым носом, в огромных ноздрях которого всегда торчали волосинки, а порой и засохшие сопли. Со сгнившими здоровенными зубами. С мелкими бегающими сальными глазенками. Казалось, в его взгляде читался голод, и он готов был сожрать всё, что угодно, вплоть до Оливии. Во-вторых звали его Трой. Трой – Тролль. Как вспомню, так вздрогну. Отвратительный парень с корявыми пальцами и длинными, вечно грязными чёрными волосами. Мы с Энн пытались раскрыть Оли глаза на это чудо, но любовь зла. Так зла, что Оли вышла за него замуж.

Иисусе. Гвенделин Литлвотер едва не лишилась рассудка, попала в больницу с давлением, а после у неё случился инсульт. Наверное, какая-то дурацкая карма преследовала младших женщин рода Литлвотер. Дьявольская печать, поставленная как клеймо на всю жизнь.

Гвенделин Литлвотер умерла, когда Оливии исполнилось семнадцать, и она была беременна мальчиком.

В спальне бабушки, на комоде рядом с кроватью Оливия нашла письмо, где Гвенделин Литлвотер написала, что больше всех на свете она обожала двоих – младшую дочь Диану и Оливию. Обе принесли ей счастье и большое разочарование.

Говорят, родители любят детей одинаково. Но эти слова не о Гвенделин Литлвотер. В прощальных строках старушка раскрыла страшную тайну. Гвенделин выдали замуж по расчёту за подходящего, по мнению её отца, мужчину. Грубого сухаря, адвоката, которого юная Гвенделин ненавидела всем сердцем. Грэм Литлвотер привёз жену в дом на Мейда-вейл и относился как к вещи, хотя она ни в чем не нуждалась. Потом родились две девочки, и мистер Грэм стал уделять внимание дочерям, которых безумно любил, но до конца жизни так и не смог полюбить жену. В принципе, как и она его.

Гвенделин Литлвотер не сумела проникнуться чувствами к первым двум дочерям, считала их копией отца. И дело не только в лицах. Мистер Грэм растил девочек по своему подобию. Бабушка Оливии вела несчастливую жизнь, пока не повстречала молодого офицера, прибывшего в наш район на две недели по службе. Их поглотила любовь, что описывалась лишь в книгах. И плодом этой страстной любви стала Диана. Любимая дочь и лучик счастья в мрачной обители Гвенделин.

Молодой офицер исчез также внезапно, как и появился. А когда Диана не оправдала ожиданий матери, то Гвенделин поняла, как её грех измены лёг на плечи ребёнка. Гвенделин корила себя, ведь дети всегда платят за грехи родителей. Но упрямая и непреклонная Гвенделин не простила дочь, и когда на её пороге оказалась внучка, решила: Сам Бог сжалился и дал ей второй шанс. Она поклялась, что не допустит с Оливией ту же ошибку, совершенную с Дианой. Но не получилось. Внучка убежала из дома ради нищего идиота, который испортил той будущее.

В семнадцать лет Оливия осознала, что означало разочаровать кого-то до смерти.

Тролль. Ох, Трой рассчитывал на внушительное состояние после кончины «богатой бабки», а Оливия получила только дом. Можно было бы назвать Гвенделин Литлвотер жадной старой брюзгой, пожалевшей денег для любимой внучки. Однако она знала, что состояние разлетится пеплом по ветру, если до него доберётся Трой. Поэтому наследство досталось тётушкам Оливии.

Вот так Оливия оказалась беременной рядом с мужем, у которого не было и пени за гниющей душонкой, жаждушей чужих денег и славы.

Пока я готовилась к университету, Оливия готовилась к родам.

Трой не стремился работать и каким-то чудом получал пособие, но его категорически не хватало. Отчего тролль начать пить. Сначала немного, а потом перешёл на тяжёлую артиллерию и периодически бил Оливию. Мы с Энн старались помочь, уговаривали Оли уйти от него. Но хрупкий цветочек Оливия продолжала верить в хорошее и вернулась в детство. Убирала рвоту с пола и дивана, где спал Трой. Это был сплошной круговорот дерьма в жизни Оливии, который она с удовольствием принимала.

Мальчик умер при родах.

Никогда не забуду боль, выходящую из Оливии сгустками. Не забуду маленький гробик, обложенный цветами. Не забуду душераздирающие рыдания. В тот день я повзрослела. Оливия – нет. Она забеременела второй раз через три месяца после похорон малыша Дэниела. Не стану рассказывать, как на неё кричала моя мама, я и Энн.

Я поступила в университет и уехала, а Оливия волочила печальное существование и в какой-то момент перестала с нами общаться. Когда срок беременности Оли достиг семи месяцев, я узнала, что дом Гвенделин Литлвотер продали. Трой спустил все деньги, вместо того, чтобы купить хотя бы крохотную квартирку. Оливия осталась на улице, никто не мог до неё дозвониться. Мои мама и папа объездили весь Мейда – Вейл в поиске Оли, которую нашла Энн в приюте для бездомных.

Естественно, мои родители забрали Оли в наш дом и следили за её благополучием. Когда я приехала на каникулы, родилась малышка, которую назвали в честь моей мамы – Кэтрин.

Всё складывалось хорошо, пока не заявился Трой с требованиями отдать ребёнка и какие-то деньги. Иисусе. Судебные тяжбы длились год, благо моему отцу удалось уладить проблемы. Оливия и кроха Кэтрин должны были зажить нормально. Мы бы помогли. Но непроходимая тупица Оливия повстречала мужчину по имени Рон, который был старше её на десять лет. Да, его звали также, как отца Оли.

Роман начался, словно сказка. Рон Ходжинс ухаживал, как истинный джентльмен. Одаривал цветами, водил в дорогие рестораны, обещал достать для Оливии звезды и луну. Он замечательно относился к малышке Кэтрин и хотел, чтобы та стала его дочерью. Мои родители были против. Однако влюблённая Оливия в привычной манере, наплевав на мудрые слова и доводы, упорхнула из нашего дома и поселилась в трехкомнатной квартире Рона на Рандольф Кресент, в многоэтажке муравейнике Клифтон Гарденс Понд Филф Хаус.

Поначалу семейная жизнь Оливии текла по спокойному руслу. Рон неплохо зарабатывал, на удивление прекрасно относился к жене и приёмной дочери. Но после рождения первого мальчика Алекса, изменился до неузнаваемости. От джентльмена не осталось и следа. Рон стал вести себя агрессивно и пропадал на несколько дней. Иногда приходил домой пьяным и в порывах гнева лупил Оливию до потери пульса. Она скрывала это и продолжала беременеть. Когда, окончив университет, я вернулась домой с подругой Жужу, у Оливии уже было пятеро детей. Одна девочка и четыре мальчика. Алекс, Майкл, Тим и Рон младший.

Жизнь Оливии превратилась в ад.