Гнездо страха

– Зато я тебя – нет. Оставь Бернадетту, и тогда я оставлю вас.

– О нет, нет, Джон, ты не испортишь мне столь знаменательный день. Ах да, я ведь тебе не рассказал о том, что у нас в секте есть своя легенда об избранном. И им станет тот, кто совершит самое ужасное святотатство. То есть – я.

С этими словами Джим Джонс нанес кинжалом второй удар Бернадетте, и в этот раз кинжал попал ей точно в сердце. Мои глаза проследили за этим ударом, но сознание происходившего пришло не сразу. Я посмотрел на пол, на котором распласталась святая мученица и увидел пентаграмму. Джим Джонс совершил очередной ритуал и теперь дьявольское пламя вспыхнуло со всей силой. Порошок, из которого была сделана пентаграмму, загорелся, и все языки пламени охватили лидера ненавистной мне секты. Возможность того, что этот огонь съест его, в моей голове даже и не рассматривалась. Созерцая кульминацию ритуала, я думал только о том, что ничего хорошего он мне не сулит. Джонс долго готовился к этому ритуалу, он не смог бы убить Бернадетту, если бы костлявая смерть находилась в яйце, а значит он все просчитал. Но, если он знал, что я приду, то какая роль в его дьявольском плане уготовлена мне?

Огонь погас, ритуал завершился. Джим Джонс, совершив это чудовищное святотатство, превратился в демона, чей ужасный вид был сопоставим разве что с ужасом, который вызывало убийство Бернадетты.

– Мое имя – Иблис, – представился хриплым голосом демон, расправив проросшие красные крылья. Его лицо тоже было красным и, хотя оно сохранило форму лица Джима Джонса, его черты сильно изменились. Волосы на голове выпали и на их месте появились многочисленные рога, два из которых были особенно большими и изогнутыми. Его скулы подбородок и морщины между щеками и носом стали ярковыраженными, а все лицо теперь было расписано черными полосами. После секундной паузы, Иблис продолжил:

– Я – глава легиона и правая рука Кэбэла. Я пришел в этот мир, чтобы отправить тебя и этих восьмерых некромантов к Лэбэку. Ты сможешь, наконец, отомстить слабому богу, и тогда равновесие в этом мире будет восстановлено, – я смотрел на демона с подозрением и недоверием, а между тем, он продолжал, – здесь лежат более пятисот скелетов прихожан, подними их и войди в портал, который я открою перед тобой с помощью этого свитка, – демон достал из внутреннего кармана кусок пергамента. – Лэбэк уже ждет тебя. Он примет этот бой с честью, в одиночку, потому что он виноват перед тобой. Так поднимись же во весь рост и сразись с ним, Джонатан.

– Хорошо, Иблис, я ведь так долго этого ждал, – двусмысленно произнес я и медленно, задумчиво прошел вперед. Я чувствовал какой-то подвох, мне не верилось, что все складывается так удачно. И я понял, что все, да не все в этой ситуации меня удовлетворяет. Я не знал, как на это отреагирует девушка-ангел. Как она посмотрит на меня после того, как я убью ее бога. «Сможешь ли ты стать тем, кто ты есть на самом деле», – сказала мне тогда Хэйли, – «ты стольких убил ради того, чтобы спасти наши тела, но совершенно забыл о душах».

Опустив руки, которые были уже готовы к воскрешению скелетов, я произнес:

– Нет, здесь что-то не то. Почему все выглядит так, будто моя судьба была предопределена, я чувствую, что вы подталкиваете меня к убийству Лэбэка.

– Вспомни, что он с тобой сделал, разве не сам ты почувствовал к нему ненависть? Ты был рожден, чтобы убить Лэбэка. Это твоя стезя. – Говорил Иблис, – Кэбэл потратил много усилий, чтобы ты добился желаемого.

– Добился желаемого? Что этот Кэбэл сделал ради меня? Купил мою душу? Зачем? Чтобы я убил Лэбэка? Хм, по-моему, тут все ясно. Он все подстроил. Не моя жажда мести привела меня сюда – это война Кэбэла, и я в ней всего лишь пешка.

– Ну, если ты любишь шахматы, то я сказал бы, что тебе скорее принадлежит роль ферзя, и, хотя эту войну, действительно, спровоцировал Кэбэл, ты не можешь отрицать свое сходство с нами – демонами. Иблис улыбнулся. – Тот же гнев, тот же стиль, та же жажда крови!

– Нет, я не верю тебе. Мы не имеем ничего общего. Вы не знаете, что такое любовь. Ваши представления о порядке извращены. Я не пойду сражаться за вашего бога. И не мечтайте.

– Любовь, – с презрением протянул демон, – она – его за муки полюбила, а он ее – за сострадание к ним. Как трогательно. Это ваша слабость, это иллюзорное чувство, оно всегда все портит. Твоя душа принадлежит нашему богу и одному ему известно, что он с ней сделает, если ты его разочаруешь. Даю тебе последний шанс, что ты выбираешь: месть или свою жалкую безответную любовь.

– Определенно, любовь, – гордо ответил я.

– Ну, тогда ты умрешь! – Воскликнул Иблис и направил руку на меня.

Из ладони демона вырвался огненный шквал. Не успел я испугаться, как огонь наткнулся на что-то прозрачное, на какую-то невидимую стену. Но вот незримое проявилось, и я увидел белый щит, висящий в воздухе. За щитом появилась рука, за рукой торс в доспехе, за ними – белые, как снег, крылья, голова и ноги. Передо мной появился ангел мужского пола в голубом латном доспехе с мечом, щитом и в шлеме. Его появление было очень своевременным. Интересно, неужели Лэбэк ждал, пока я сделаю этот простой выбор между местью и любовью?

– Ну, вот, наконец, подключились и силы света, – сказал Иблис, – здравствуй, архангел Азраэль. Вы, никак, решили вернуть надежду этому трусу, но это ненадолго.

– Тебя не должно быть здесь, Иблис, – ответил архангел глубоким басом, – но довольно слов, покончим с этим.

Азраэль взмахнул крыльями и рванул вперед на Иблиса. Демон также взмахнул красными крыльями и отразил атаку крест-мечом, который материализовался у него в руках. Два клинка – один красный с черной дымкой, другой – голубой с белым паром, – встретились, возобновив извечную битву между светом и тьмой. Азраэль и Иблис закружили в воздухе под высоким потолком храма. А я остался один против восьмерых сектантов – некромантов, и мне не терпелось посмотреть, на что они способны. У них было всего три месяца на обучение с того дня, как Сомна слилась с этим миром, но этого времени хватило, чтобы обучиться ближнему бою.

Вызвав двуручные оружия духов в виде кос, секир, копий и алебард, они пошли в атаку. Отскочив на замахе крыльев назад, я принялся сыпать самыми сильными заклинаниями из тех, что знал. Сперва я использовал «проклятие безумия», заставив двух некромантов с копьями сражаться между собой. Затем я дезориентировал остальных шестерых, вызвав «туман», который белой завесой опустился на нижний ярус храма. За туманом последовал «крик банши», который немного притупил боевые чувства противников. И, наконец, я использовал «инсекцию» для того, чтобы магические насекомые роем нападали на противников, подсказывая тем самым их местоположение. С каждым сотворенным заклинанием я отскакивал назад, уворачиваясь от ударов сектантов и, таким образом, оказался на полу с грудами костей. Пока шестой сектант дергался на месте от укусов насекомых пятеро продолжали двигаться где-то в тумане, а архангел в этот момент прижимал демона к стене щитом. Я поднялся в воздух на своих серых крыльях и принялся взрывать кости скелетов, ориентируясь по движению насекомых. После шести взрывов четыре недоделанных некроманта оказались мертвы, а последнего из них, непострадавшего, я решил проверить в ближнем бою. Развеяв силой мысли туман, я вызвал дэкопитатор и атаковал. Сектант был с косой и первый же мой удар попал ему по руке. Казалось, что для него сопротивление бесполезно, но вот он принялся атаковать, и я сперва даже дрогнул под его натиском. Коса показалась мне очень неудобным оружием, потому как ее бесполезно пытаться парировать. Удары сектанта со свистом пролетали перед моим носом, и я еле-еле успевал уворачиваться. В один момент белое лезвие полупрозрачной косы даже задело мое плечо, порезав толстую серую кожу, но я знал, что, подберись я поближе – моему противнику несдобровать. Только вот противник махал косой так быстро, через удар делая разворот на одной ноге, что это поставило меня в тупик. Но вот сектант оступился на черепе и прервал на мгновение серию атак. Я мгновенно среагировал, отрубив ему правую кисть, после чего добил, разрубив его туловище пополам.

Тем временем, проклятые безумием и сектант, на которого напали жалящиеся насекомые, практически выбились из сил. Их я добил когтями смерти и теперь моей задачей было помочь архангелу. Я залетел за спину Иблису и попробовал нанести удар, но мой декопитатор словно напоролся на камень при попадании по спине демона.

– Не лезь! – грозно выкрикнул Азраэль, и в этот же момент я получил сильный обжигающий удар ногой в живот. Я невольно снизил высоту и опустил голову. Когда же я ее поднял, я увидел, как Азраэль открылся для замаха, но Иблис опередил его ударом сверху впившемся ему в ключицу. Архангел согнулся от боли. Иблис мгновенно разрубил правое крыло архангела, и тот упал на пол, выронив щит и меч.

Иблис приземлился на пол и развернулся ко мне.

– Эти ангелы, – заговорил он, направившись в мою сторону, – веками бездельничают, а потом считают, что могут противостоять нам. То ли дело ты – испытанный боями воин. Бери меч, – демон пнул меч Азраэля к моим ногам, – я мог бы расправиться с тобой одним взмахом руки, но мне больше по нраву сделать это по старинке на мечах. Я даже не буду подниматься в воздух, так будет интереснее.

Иблис сложил крылья и встал под витражом левой стены храма, я взял меч архангела и оказался под противоположным витражом у правой стены. Где-то неподалеку сверкнула молния. Раздался грохот грома. Не говоря ни слова, окрыленный гневом и двумя костяными крыльями, я ринулся в бой. В моем распоряжении был только одноручный меч против двуручного, поэтому чтобы хоть как-то компенсировать преимущества противника я создал с помощью магии еще один клинок, меч духов, похожий на оружие архангела. Я пробежал по издававшим треск костям и нанес удар клинком света. Иблис с легкостью отвел колющий удар, а я сразу же направил меч духов ему в глаза. Демон увернулся, выпустил свой меч из одной руки и ответил мне ударом по почкам. Мой левый бок обожгло, но я не придал этому внимания и взмахнул клинком света вновь. Меч Азраэля рассек демону грудь и тут же прижег его рану леденящим белым паром. Демон зарычал и перешел в атаку. Первым же ударом сверху вниз он дал мне ощутить его превосходство. Я поставил свои мечи крест-накрест для того, чтобы парировать атаку, но меч духов подвел меня, клинок Иблиса разрубил лезвие моего оружия и рассек воздух в миллиметрах от моей правой руки. Я перешел в глухую оборону, а демон только усиливал натиск с каждым ударом словно молниеносным бумерангом, вращавшимся перед моим носом. Все реже и реже отбивая удары, я стал уворачиваться и отскакивать со взмахом крыльев, не имея другой возможности организовать контратаку. Два-три раза я был близок к тому, чтобы поразить цель мечом Азраэля, но Иблис всякий раз оказывался настороже, как бы говоря «твои попытки тщетны».

Удар справа сверху – я уклоняюсь влево и отскакиваю. Удар с другой стороны – те же действия только с уворотом в другую сторону. Удар снизу-вверх или сверху-вниз – отскок со взмахом крыльев. И так эти удары чередовались, пока я не оказался в углу.

Все, о чем я думал последние три минуты – о том, что мне нужна хитрость. Я все это время ждал подходящего момента для одного единственного решающего удара, но я не думал о магии, и эта честность в битве на мечах меня чуть не погубила. В один момент, когда я был прижат к стене и поднялся на крыльях, опустив оружие, чтобы вылететь из угла, Иблис нарушил свое обещание и сам взмахнул крыльями. Застигнутый врасплох я не успел отразить удар подлого демона и его темный клинок, описав дугу попал мне одновременно по плечу и пястью, в момент, когда я инстинктивно прикрылся правой рукой. Я упал на пол подобно архангелу Азраэлю и, также как он, выронил меч. Я не мог нормально двигать правой рукой, с плеча был срезан приличный кусок плоти, рана высосала из меня всю жизненную энергию, но я еще мог колдовать левой. Моей последней надеждой было заклинание «дыхание смерти», которым я когда-то учился понижать температуру своего тела. После произнесения волшебных слов, стены и пол покрылись инеем. Я стал копить холод в кончиках пальцев, и демон не замечал этого.

– Конечно, обидно, – говорил он, прижимая меня ногой к стене храма, – что нам придется искать другого мстителя, но мало ли еще обозленных на бога глупцов вырастет на этом веку. Пока я здесь, на земле, Лэбэк будет бояться, и его страх – большое наслаждение для нас-демонов. И рано или поздно он умрет.

– Почему бы тебе самому не пойти и не убить его? – спросил я, чтобы потянуть время.

– К сожалению демоны не выносят холодного света, которым наполнен мир Лэбэка, но зато есть человек и его порочность – отличный рычаг для манипуляций. У многих будет шанс угодить сильному Богу. А ты, Джон, ты – мертв.

– Я хитрее тебя, демон, – сказал я в ответ и добавил, пока Иблис заносил свой меч, – труп-бомба!

Труп одного из убитых прихожан, на которого я направил руку, взорвался. Иблис, стоявший спиной к этому трупу пошатнулся и наклонился ко мне. Тут то я и пустил в ход обморозившиеся ногти на левой руке, которые за последние два с лишним месяца отросли и превратились в острые когти. Изо всех оставшихся сил я вцепился в кадык и вырвал его. Демон уронил меч и схватился за горло. Пока он кочевряжился, я схватил клинок Азраэля и рубанул им аккурат меж рогов Иблиса, расколов ему череп. Иблис упал навзничь, а я, взяв его темный меч, направился к архангелу. Несмотря на серьезное ранения, Азраэль был все еще жив.

Усадив архангела в полусидячее положение, я спросил:

– Ну так, скажи, за что мне все эти мучения? Чем я заслужил такую жизнь?

– Сними мою перчатку, и я дам тебе все ответы.

Я стянул железную перчатку с руки ангела.

– Протяни мне свой указательный палец, мне нужно коснуться тебя.

Отбросив перчатку архангела в сторону, я сделал, как он сказал. Едва наши указательные пальцы соприкоснулись, как я тут же получил все важные для меня сведения. Я увидел очень короткий, но очень содержательный сон, после которого мне потребовалась долгая минута, чтобы впитать всю информацию.

В первую очередь, я узнал о том, как была продана моя душа. Дело было так: Кэбэл, бог Джима Джонса, должен был взойти на престол двух богов и сменить тем самым образом очередную двухтысячелетнюю эру. Он присутствовал в тронном зале, где восседал Лэбэк за день до своей коронации, то есть за день до обещанного конца света, двадцатого декабря две тысячи двенадцатого года. И там вместе с Лэбэком, Кэбэл услышал мою молитву, в которой я просил простить меня и продлить мне жизнь. Кэбэл давно вынашивал хитроумный план, и в этот момент он понял, что подвернулся шанс притворить задумку в жизнь.

– Кто такой этот Джонатан? Почему он молит о прощении? – спросил Лэбэка его брат-близнец Кэбэл.

– Это тот мученик, который видел галлюцинации с детства. Моя дорогая Хэйли уговорила меня облегчить его страдания, и я опрометчиво согласился.

– Почему опрометчиво?

– Хэйли, похоже, влюбилась в него. Она не сводит с него глаз, заботясь о том, чтобы он мог найти себе в ближайшее время девушку и продолжил свой род.

– Так он же в больнице, заключенный.

– Это передышка для Хэйли, чтобы она одумалась.

– Ты не хочешь, чтобы они были вместе?

– Да, но после всего я должен принять его душу.

– Отдай ее мне.

– Не могу, это очень огорчило бы Хэйли. Она сказала мне, что перейдет на твою сторону, если с Джоном что-то случится. Да и в любом случае, ему осталось жить недолго.