Аджимушкай. Красные звезды в каменном небе. Роман. Том 3

– Не совсем! Давайте за мной… По дороге все объясню! Некогда сейчас трепаться!

– Ух ты, какой загадочный и суровый! – собирается Волошенюк, засовывая гранаты за пояс, – Вас какая сегодня муха укусила? Один сонный как бирюк ворчит, другой весь взбаломошный, как дельфийский оракул вещает смутными фразами. Все такие интересные становятся!

– Что еще за оракул? – бросает Немцов, застегивая шинель, – Изъясняйся по-русски! А то не поймешь тебя порой, то ли ты шутишь, то ли серьезно что-то говоришь…

– Древнегреческий… Потом расскажу! – осматривает амуницию Волошенюк, – Это область забытой религии. Созвучной кстати, этим местам… Тут античности больше чем современности!

– Утро чудес и сказок! – зевает Чернышов, – Забытые боги, химеры подземные, фрицы, загадки мрака! Чехарда какая-то! Будто я еще сплю!

– Может и спишь! – смеется Немцов, – В нашей катакомбе особо не отличишь, где сон, где явь… Все смешивается!

– Сейчас проснемся! Если хороший бой предстоит, – глаза Волошенюка загораются неистовым огнем, – там весь туман в голове сразу рассеется…

– Ну что все? Готовы? – поторапливает Скибин, – Тогда живо за мной! Двигаем к посту №3, не отставайте!

Вскоре, оставив позади извитый и темный теряющийся путь к выходам, курсанты присоединяются к группе своих товарищей, которые высунувшись из узких расщелин, напряженно во что-то всматриваются.

– Ну и? – вопросительно смотрит на Скибина Волошенюк, – Давай рассказывай, зачем ты нас сюда гнал как Макар телят при виде волка? И что должно произойти потрясающего, я кроме голой степи и торчащих вдали в окопах фрицевских стволов и касок, ничего не вижу!

– Самолеты наши замечаешь, в воздухе? – указывает пальцем на группу кружащихся в небе советских бомбардировщиков, Скибин, – Вон там, южнее города?

– Ну да, обычная картина, наши часто налеты на фашистов устраивают, – скептически вздыхает Волошенюк, – и обстрелы с берега! Мы уже привыкли к этому… Десанта после этого, как правило, не случается!

– Горит там не слабо! Керчь 2, станцию бомбят, не иначе… – предполагает Чернышов, – И хорошо работают, ребята! Одно загляденье… Удары очень точные, понятно даже отсюда!

– Ага! Железную дорогу… Фашистские эшелоны со всех их смертоносным содержимым! – добавляет Немцов, всматриваясь в поднимающиеся столбы черного дыма, – Ну мы это давно знаем Ваня! В чем интрига?

– Что вы за народ! Привыкли, знаем, умеем, не такое видали! Надо из всего извлекать стратегическую пользу! Слушайте сюда…

Мы когда на этом посту с братвой сидели, заметили одну очень интересную закономерность. Каждое утро после восхода солнца из-за горы Митридат выскакивает одно-два звена истребителей или бомбардировщиков и обрушивает огонь на фашистские коммуникации. Обработав немецкие объекты, выходя из атаки, наши самолеты делают маневр, и уходя от зенитных батарей, идут прямо на нас, то есть на Аджимушкай, а потом уже возвращаются на Кубань. И так всегда!

– И что? – смотрит в упор на товарища Волошенюк, – Нам, от этого какой прок? Они к нам не садятся и даже не видят нас, скрытых каменным панцирем. При всем желании нас не обнаружить. Надо быть волшебником, чтобы сквозь камни что-то разглядеть.

– Вот именно… Что не видят! – замечает Скибин, – В этом вся соль…

– Вань, ты изъясняйся поконкретней, – недовольно произносит Чернышов, – я что-то тебя ни хрена понять не могу! Ей-богу! Чего мы тут в скалах сидим, торчим головами как грибы на опушке, практически на поверхности, рискуя быть обнаруженными со всеми вытекающими последствиями? Ближе к делу…

– Да я тоже пока не понимаю суть нашей прогулки! – поддерживает Немцов, – Ради чего стоило бежать марафонскую дистанцию? По кривым коридорам, сбивая ноги о камни? Чтоб на наши самолеты поглазеть?

– Так и надо чтоб они нас увидели! – улыбается Скибин, – С рацией все глухо… Нас не слышат, а здесь совсем другое.

– И как? – напрягается Волошенюк, – Кто нас из под облаков разглядит, мы тут как жуки в темной трещине ползаем! Захочешь, не увидишь…

– Увидят, если сигнал подать! – вспыхивают глаза Скибина воодушевляющим огнем, – И все продумать!

– Каким образом? – застывает Чернышов, – Костер тут не разведешь, да и светло уже… Что еще может быть?

– Ракеты… – торжествующе выпаливает Скибин, – Все просто! Обычные сигнальные ракеты! Никаких выкрутасов.

– А это не дезориентирует наши выходы? – задумывается Волошенюк, – Хорошо бы с командирами согласовать. А то такая самодеятельность против всего гарнизона обернуться может…

– Мы уже в штаб ходили, нам дали добро, даже похвалили! – поясняет Скибин, – Поэтому нам нужно лишь поймать момент, когда самолеты пойдут на нас и дать залп…

– Надеешься, нас увидят? – задумчиво пожевывает травинку во рту Немцов, – Ракету могут и за немецкую принять! За сигнал к атаке, боевой тревоге, или еще чего… Как-то неубедительно.

– Попробовать стоит! – воодушевляется Волошенюк, – Дело стоящее… О нашем существовании всего не знают, но догадываются точно. Нужно дать знать, что мы еще живы и сражаемся!

– А то без этого не ясно… – ворчит Чернышов, – У нас каждую ночь так полыхает, что наверно на Дальнем Востоке видно, или на Марсе, что бой жесточайший идет. Тут невооруженным глазом видно, что кто-то бьется! Не фашист же сам с собой хлещется огнем, и себя снарядами нашпиговывает… Все сопки изрыты!

– Все обманчиво! Особенно издалека… Одно слышать отголоски и делать что-то вслепую, другое – получить ясную весть, что здесь базируется подземное соединение – твердо заявляет Волошенюк, – Может фриц просто карьеры рвет для строительства укреплений или расстрелы неугодных устраивает? Понять сложно без точных данных.

– Шансов мало, что нас даже так заметят, – размышляет Немцов, – но раз уж собрались… Будем сигналить чем можно, авось и удастся!

Самолеты, проскользнув в клубах дыма, будто пропадают совсем. Но через какое-то время выныривают из-за горы носящей имя боспорского царя, и стремительно направляются к каменоломням. Курсанты вжимаются в скалы, затаив дыхание. Поблескивающие в лучах солнца машины, уклоняясь от огня фашистских зениток, набирают высоту…

Могучими стальными птицами они разрезают легкую дымку утреннего тумана и разворачиваются на вираже…

– Вань давай уже! – беспокоится Волошенюк, – Это проскочат мимо! Потом опять караулить…

– Нет. Еще рано. Я все рассчитал! – выдавливает из себя Скибин, сжимая в руках ракетницу, – Все особенности данного участка. И тут важно не промахнуться во времени. И угол обзора из кабины…

– У них поворот от солнца! – сообщает Немцов, – Сложно им будет что-либо разглядеть, еще и при том, что зенитки их поливают…

– Смотрю и глазам не верю! – восклицает Скибин, – Самолеты наши, родные! Давно ли мы такого же корпуса касались рукой! Фюзеляж сверкает в лучах солнца! Крылья, звезды… Почему же мы здесь, а не с ними, в небе? За что нам так? Аж слезы наворачиваются, братцы!

– У нас особый путь выпал! – замечает Чернышов, – Но наше небесное от нас никуда не уйдет! Я в этих камнях оставаться не хочу… Когда вся эта подземная канитель закончится, на деревьях буду сидеть, как птица! Подальше от земли, поближе к облакам и солнцу!

– Это точно! Я бы после наших катакомб вообще бы земли не касался! – мрачно усмехается Немцов, – Висел бы как дирижабль, впитывал бы в себя Свет и простор…

– Да, замечательная мысль, только рано или поздно все равно на землю спуститься придется! – смеется Волошенюк, – Мы ни к чему не принадлежим, живем на границе всех стихий, такая уж у нас доля… Человеческая! Ну что Ваня? Ты там не задремал? А то мне кажется я уже твой храп слышу!

– Сейчас! Я смотрю угол удобный… Учитываю скорость и высоту! Я все еще не забыл, что я штурман! Мрак подземный мои навыки не забрал! А вот сейчас пора…

Скибин неестественно выгнувшись как какой-то запутавшийся удав, высовывается из расщелины, и тщательно прицелившись стреляет. Красная ракета, шипя и оставляя за собой причудливый дымный след, змеей вырывается вверх….

Звено самолетов проходит близко, в зоне видимости, но не одна машина не отклоняется от курса и не подает никаких признаков заинтересованности красными сигнальными огнями.

– Что-то никак! – констатирует Чернышов, – Хотя выстрел отменный, лучше не сделаешь…

– Братки, родненькие! Летчики… Мы здесь! – почти кричит Скибин по щекам и заросшему подбородку парня текут слезы… – Туточки мы сидим! Гляньте вниз хоть разок…

– Эх, за ними бы сейчас! – мечтательно выдавливает Чернышов, – Всего какие-то сотни метров и считанные минуты времени и мы на свободе!

– Только дразним себя бесплотными фантазиями! – сокрушается Немцов -Одна вспышка на фоне ближайшего пожарища и разрывов зениток, капля в море.

Скибин хмуро перезаряжает ракетницу и, выждав момент, стреляет еще раз, уже по другой траектории, как бы в перекрестье…

Красная вспышка и дымовой шлейф стелется прямо по курсу самолетов, но те упрямо идут в своем направлении, словно ничего не происходит. И внизу в принципе ничего не может быть…