Аджимушкай. Красные звезды в каменном небе. Роман. Том 3

– Я задал тебе конкретный вопрос! Отвечай… Или будет хуже. Церемониться здесь, с тобой никто не будет! В лучшем случае поставим к стенке. Здесь же!

– Господин товарищ комиссар! Я этого не знать… Клянусь своя семья! Я выполнять скромные обязанности. Сходить туда, сходить сюда. Дали что, отнести. Вернуться, ждать новый приказ! Так я служить…

– Ты видел наших пленных из подземного гарнизона? Был на допросах?

– Так точно, видеть! Очень оборванные, грязные… страшные! Их много. Не мог забыть! На человека не похож…

– Что они говорили? Называли имена, местонахождение объектов? Они шли на сотрудничество? Показывали скрытые входы?

– Я не слышать. На следствии не быть! Это секретный информация. Знать только мой шеф. Больше никто.

– Какие еще методы борьбы с нами планируются? Есть пополнение техникой и новыми частями?

– Это занимается штаб. Я в поселке ничего не видеть. Только старые части. Никакой изменений не происходить.

– Ты из себя наивного придурка не строй! Не тот формат для «СС»! – теряет терпение Парахин, – Не знаю, не видел, как будто первый день в армию попал! Даже полевой солдат знает больше, чем ты тут плетешь… Не увиливай, отвечай! А то ведь здесь и останешься. Я тебя сам и застрелю! Или сомневаешься?

– Нет! Господин комиссар… Я Вам очень верить. Вы разумный человек. Не как тот бешенный НКВД! Я Вам предлагать. Вы давать гарантий жизнь? Обмен военнопленный? Я тогда сидеть думать, вспоминать, и приносить польза… Все получать, что хотят!

– Сейчас он как на рынке еще торговаться начнет! И такую высокую цену предложит, что ты обалдеешь! – в темном углу Никифоров тихо смеется… – Иван Павлович, еще не надоело? Эта карусель будет скрипеть невообразимо долго. И бесполезно…

– Пожалуй, ты прав, Михаил! Мне эта околесица тоже не нравится! – тяжело вздыхает Парахин, – Я еще на сделки с нацистами не ходил! Этого не хватало… Бери и выбей из него весь его поганый фашистский дух! Хватит с ним цацкаться, только без театральных речей.

– Найн! Господин хороший комиссар! Я все говорить, только сохранять мне жизнь… Мы можем договариваться, всем выгодно! Зачем крайности? Мы все разумный люди!

– Ага! Сейчас… Хуй тебе, а не жизнь, – тихо, почти про себя выдыхает Никифоров, туша папиросу и поднимаясь с опрокинутого валуна, – Ты падла за все у меня расплатишься! За всех наших павших и замученных товарищей, за каждую каплю советской крови…

– Необходимо вытащить из него все! – гремит в полутьме Парахин, – Что-то мне подсказывает, что этот упыренок знает чрезвычайно много, больше чем мы ожидаем. И он для нас настоящая находка. Только его надо правильно открыть. Подобрать ключ, как ты это умеешь, Михаил Никифорович! Вот и пора раскручивать этого…

Внезапно эсесовец, поймав момент, когда комиссар оглядывается на товарищей, незаметно быстро и коротко бьет его в печень… Потом резко проводит захват и оказывается у него за спиной, проворно стараясь добраться до пистолета на поясе. Парахин сопротивляется, пытаясь сбросить пленного оберштурмфюрера, но тот вцепляется, как паук в жертву… Они упорно возятся в темноте, не уступая друг другу.

– Все назад! – истошно вопит немец, – Или я убивать ваш комиссар! Бросать оружие…

Исход схватки непонятен, стрелять нельзя, так как можно попасть в своего. К тому же борющиеся все глубже уходят в тень. А немец умело отходит к стене, прикрываясь телом схваченного комиссара.

– Твою мать! – вертит в руках автомат Бармет, подкрадываясь ближе, – Я ни хрена не вижу! Что там у них?

Звуки отчаянной борьбы продолжаются, разлетаясь в тесном отсеке глухими выкриками и тяжелым сопением. Кажется, еще немного и раздастся роковой выстрел…

Но неожиданно все стихает. Повисает гнетущая пауза, от которой перехватывает дыхание. Мрак как обычно не дает увидеть, что же произошло. И вот, спустя какие-то минуты, на свет выходит, отряхиваясь Парахин, за ним как тень вырастает Никифоров, потирая руки.

– Однако прыткий юноша! Надо отдать должное, некоторые кадры в Германии готовят неплохо… Я же тебе говорил, комиссар, немецкие овчарки сильно и больно кусаются! Я бы сказал, с остервенением… Нельзя их близко к себе подпускать!

– Спасибо, Михаил! Выручил… Я бы сам возможно справился. Только бы время ушло. Как ты успел? Так промелькнуть незаметно?

– Если бы я такое не мог, я бы не служил в НКВД! У нас рохлей и хлюпиков не держат. И учат как надо. Для любых ситуаций.

– Хвала Аиду! И всем подземным духам! – подбегает Бармет, – Жив, Иван Павлович! Я уже думал все… Пальнет немец! Кстати, где этот гаденыш? Что с ним?

– Вон у стены валяется! – сплевывает Никифоров, – Оглушил дерзкого юнца малость! Рано ему умирать, так скоро… У меня на него особые виды! Мы еще с ним нашу увлекательную беседу не закончили! В романтически-нордическом духе…

– Что ты от него хочешь добиться? – одевает упавшую фуражку Парахин, – Тебя явно секреты Рейха не интересуют…

– Я уже говорил. Воздать по делам его! Исполнить «волю божью» товарищ комиссар! Восстановить баланс справедливости в мире! Поэтому теперь мой выход, Иван Павлович! Постой в сторонке, посмотри, а мне дай отвести душу… За всю нашу боль! За всех наших товарищей… Провести жертвоприношение местным подземным богам, если угодно! За милость к нам!

– Ладно, валяй! Только не переусердствуй… Нам сведения нужны! Это главное… А отомстить мы всегда успеем! Понимаешь меня?

– Отлично понимаю, Иван Павлович! Будет у тебя и свежая информация о немецких планах и дислокации войск, и труп поверженного врага у ног… – в каком-то мрачном упоении произносит Никифоров, – Я все сделаю, в лучшем виде! Полный набор подарочный! Только не мешайте мне.

– А кто мешать собирается? – воодушевленно загорается Бармет, – Мы и подсобить могем! Только свистни… Тоже кое-чего умеем! Чай не первый день на фронте.

– Не надо, я сам! Тут дело тонкое, можно сказать искусство… Излишней суеты и ошибок не терпит. Так что просто будьте рядом.

Подчиненные Никифорова, выносят из темноты, постепенно приходящего в себя нацистского оберштурмфюрера. Он трясет головой, пытаясь сообразить, что происходит.

– Очухался герр, херр моржовый? – расплывается в широкой, почти в шутовской улыбке Никифоров, – Вот и славно! Значит продолжим… Это хорошо, что ты такой резвый. Теперь все стало понятно, что ты из себя на самом деле представляешь! И что с тобой дальше делать…

– Не надейся, что я тебя что-то сказать! – дико, очумело вращает глазами пленный, – Я есть офицер немецкий армия! Я гордо сражаться, умирать за свой Родина! Вы – славянские собаки! Все казнить! Убрать грязь…

– Во как запел! Какая перемена… – восклицает Бармет, поднимая ствол автомата, – А только минуты назад сопли пускал! И молил о снисхождении, какая мимикрия поразительная! Умеют гады, маскироваться и с толку сбивать…

– Ничего, сейчас все на места встанет! – твердо чеканит Парахин, – У него уже шансов нет… Отсюда ему точно не выйти! Пока мы здесь… Все враги будут утопать во мраке! Как в бурном море…

– Ну тогда пора завершить процесс! – деловито хлопочет начальник особого отдела, – Смотри сюда, бесенок! С виду вы все хороши, но ваша ошибка в чрезмерной пафосности и отсутствия должной стойкости. Вы способны воевать и функционировать только в определенных условиях, а мы – везде! Где угодно… И как угодно!

– Вы не можете называться человек! – шипит оберштурмфюрер «СС», – Вы есть животные! Вы портите этот мир… Нарушаете порядок и гармонию! Вы есть инфекция, болезнь… Восточная зараза! Вас не должно быть… И мы вас всех уничтожим! Построим новую прекрасную цивилизацию! Которой еще никогда не бывать…

– Какие благие мечты! – отворачивается, глядя куда-то в темноту, Бармет, – Истребить большую часть народов земли, а остальных превратить в рабов… Замечательный мир, ничего не скажешь!

– Они не первые и не последние, кто заражен этим мракобесием, – замечает Парахин, – нам еще придется потрудиться, чтобы изгнать эту чуму из мира! Тьма хитра и принимает совершенно неожиданные формы…

– Орден «СС» – наследники «великих предков»! – с сарказмом произносит Никифоров, – Цвет нации! Великие идеи, грандиозный дух! Завоевывать нас пришел? Тевтонский благородный рыцарь! Как и раньше… А сейчас пес поганый ордена Гиммлера, другой расклад случился. Все повторяется… И причем с поразительной судьбоносной точностью! А помнишь, где твои надменные предки лежат? Правильно на дне… Глубокого озера. И в заросшем бурьяне! И ты там же будешь! Голубоглазый красавчик! Поди еще из знатного аристократического рода! Истинный ариец, прошел всю дотошную процедуру проверки, родословная, рост, цвет волос и глаз. Все идеально. Наш будущий господин! А мы его ничтожные рабы на плантации! Но что то пошло не так… В безупречном плане избранной расы! И грязные рабы поймали своего хозяина. И он сидит в огромной могильной яме… Ожидая приговора! А знаешь кто ты на самом деле? Удобрение… для нашей многострадальной русской земли! Ты сдохнешь здесь, как паршивая собака, и из тебя, из твоей холеной благородной кожи, вырастет обычная полевая сорная трава… Которую деревенский скот с упоением жрать будет на обед… Какой интересный финал для избранника великой Судьбы, не правда ли? Для всего вашего поганого Рейха!

– Варвары! Наши вожди правы! – хрипит обер-штурмфюрер, – Вы не есть способны, на какую либо культуру и вообще достойная жизнь! Вы – опасная эпидемия! Вы несете разрушение всего, что есть Красота и Величие… Вы – паразиты, азиатская орда саранчи!

– Вот спасибо просветил! Теперь я буду знать, что я потомок Чингиз-хана! – смеется Бармет, – И сын большой разноплеменной семьи той части земли, где восходит Солнце!

– Они безумны! Извращенная форма современного сумасшествия! – спокойно констатирует Парахин, – Случай клинический и к сожалению массовый и опасный… Ну да ничего! Все лечится… А красный огонь – лучшее лекарство для хищных химер мрака!

– Это вы есть темнота и пропасть! И сидеть здесь, для вас есть правило и судьба! Так и должно быть… Все есть правильно! Вы умирать здесь все… Так будет!

– Ты нас уже хоронишь, сопляк? Бледная белокурая моль? – нависает над пленным Никифоров, – Так вы с мая нас все нас извести хотите, да что-то никак не выходит! Чего только не придумывали, да все бесполезно… Обломали зубки об наши камни!

– Мы еще не доиграли эта партия! – уверенно, и даже с воодушевленным огнем в глазах декламирует немец, – Вы есть обреченные! Глупцы… Вам отсюда никогда не выходить! Вы не знать правда!

– Какую правду? – напрягается Бармет, – Ну-ка, удиви нас, порождение ехидны…

– Вы не нужны ваше начальство на Тамань. Ваша жизнь уже кончаться! Вы есть уже мертвецы. Вас никто не ждать. Они вас бросать здесь. Вы есть данные списаны в боевая потери. У нас есть данный разведки. Документы, доказательство. Я же говорить вы варвары, кидать, оставлять на расправу своих солдат. У нас такого нет…